Кэтрин Айзек - Я, ты и все, что между нами

Я посмотрела на часы. Было всего 7:15. С тех пор как мы приехали сюда, Уильям обычно спал до восьми.

– Тогда я пойду.

– Полагаю, о поцелуе на прощание не может быть и речи?

Я неодобрительно хмыкнула:

– А ты как думаешь?

Я подошла к двери, приоткрыла ее и выглянула наружу. Путь был свободен.

– Помни – ни слова.

– Да. Хорошо.

Половицы скрипели под каждым моим шагом, хотя я шла на цыпочках вдоль стены, кралась, как плохая пародия на гибкого вора-взломщика, который уклоняется от лазерных лучей в Лувре.

Я бесшумно прошла мимо ванной и со стучащим в горле сердцем наконец добралась до входной двери. Моя рука была в сантиметрах от ручки… когда чертов петух снова закукарекал – и я чуть не выпрыгнула из собственной шкуры.

– Мама?

Я обернулась и поняла, что умру, если сейчас же не выдохну:

– Уильям! Ты хорошо спал? Я решила заглянуть пораньше, чтобы забрать тебя. Ты только проснулся?

– Нет, этот петух разбудил меня сто лет назад. Я смотрел «Стражей галактики». Потом я услышал тебя и подумал, что это папа проснулся.

– Хм-м… Нет, он, должно быть, все еще в постели. Я только что пришла, так что не могу сказать наверняка.

– Ты только пришла?

– Да!

– Как ты вошла?

– Я… Взломала замок. – Черт его знает, почему я выпалила именно это объяснение, а не что-нибудь попроще – как, например, «дверь была не заперта».

Его глаза расширились до умопомрачительных размеров:

– Ты умеешь взламывать замки?

– Ну… Вообще-то, тут было почти открыто. На самом деле так и было. Ха!

Он потер глаза.

– Так ты готов идти? – спросила я.

– Я еще не одет.

– Ну, тогда давай скорее. Нам нужно много всего сделать. Давай, поторопись-ка! – Я ни разу в жизни не говорила «поторопись-ка».

В этот момент дверь в комнату Адама открылась и он вышел, зевая и потягиваясь, в одних трусах от Пола Смита. Я покраснела до корней волос. А он улыбнулся. Можно было подумать, что он выиграл в лотерее.

– Доброе утро, солнце, – сказал он, взъерошив волосы сына, притянув его к себе и заключив в объятия. Я прикусила губу, волнуясь, что Адам пахнет сексом. – Прекрасный день, не так ли?

– Доброе утро, папа, – широко улыбнулся ему Уильям. – Ты в хорошем настроении.

– Просто радуюсь жизни, сынок, – сказал он, глядя на меня.

Я закатила глаза.

– Итак, – сказал Адам, отпустив Уильяма. – Как насчет сэндвичей с беконом на завтрак?

– Нам нужно возвращаться, – тут же вмешалась я.

Адам открыл было рот, чтобы возразить, но передумал:

– Ясно. Но ты можешь снова остаться на ночь, когда захочешь. Вы оба можете.

О, как мне хотелось задушить его.

– Ты оставалась на ночь? – повернулся ко мне Уильям.

– Всего лишь на полу, – улыбнулся Адам, явно думая, что делает мне одолжение. – Надеюсь, тебе было удобно, Джесс? Лучше бы я постелил простыни на надувную кровать, если бы знал заранее.

Адаму стоит навсегда перестать врать – он невероятно ужасно это делает.

– Ты же сказала, что только пришла, – сказал Уильям, и в его голосе явственно слышались обвиняющие нотки.

– Просто иди одеваться.

Он перевел взгляд с меня на Адама и вновь с Адама на меня:

– Что происходит?

– Ничего! – хором сказали мы с Адамом.

Он вернулся в свою комнату и оделся, пока я ждала его снаружи, барабаня по столу пальцами. Я абсолютно не могла и не хотела заводить с Адамом беседу.

Затем мы с Уильямом отправились в свой коттедж во вчерашней одежде под сверкающим солнцем, разогнавшим утренний туман. На террасах стали появляться люди целыми семьями. Их глаза блестели, они выглядели свежими и готовыми к новому дню.

Мне внезапно пришла в голову мысль, что я, должно быть, первая женщина в истории, которой довелось устало тащиться домой после бурной ночи во вчерашней несвежей одежде, вместе с десятилетним сыном, идущим рядом.

Бекки отреагировала на новость о том, что я переспала с Адамом, во вполне предсказуемой сдержанной манере.

– Ты сделала что? – поперхнулась она кофе. Мы сидели у ее коттеджа, пока двое ее старших детей пытались придумать необыкновенные способы сломать друг другу ноги.

Я как раз собиралась ответить, когда Себ прокричал ей из дома:

– БЕККИ! ЭТО СРОЧНО.

Ее грудь приподнялась.

– Он имеет в виду, что у Поппи грязный подгузник, а у него закончились салфетки, – сказала она и бросилась в дом.

Спустя три минуты она вышла, чтобы разнять Руфуса и Джеймса, а затем снова присоединилась ко мне:

– Почему мужчины меняют подгузники так, будто делают операцию на открытом сердце? Ты должна присутствовать со всеми необходимыми принадлежностями под рукой, чтобы передать их мастеру за работой. Как бы то ни было… Адам. Елки-палки!

– Ты ведь никому не скажешь, правда?

– Кому мне говорить?

– Себу, для начала.

– У нас сейчас едва хватает времени на разговоры о том, чья очередь готовить кофе. Чтоб тебя, Джесс! – на ее губах скользнула улыбка. – Ну, и как это было?

– Ужасно.

Улыбка мгновенно слетела с ее лица:

– Серьезно?

– Я имею в виду, ужасно то, что я это сделала. О чем я только думала? Я даже не была настолько пьяна.

– Осмелюсь не согласиться. Когда вы играли в буль, ты в какой-то момент чуть не обезглавила Себа маленьким шаром. Ну правда – это было ужасно?

Я прикусила щеку:

– А ты как думаешь?

Ее лицо просветлело.

– Было круто, да? Держу пари, у тебя было полдюжины оргазмов. Бьюсь об заклад, ты кричала и была на седьмом небе от удовольствия и…

– Да, хорошо, секс был отличным, – прошипела я. – Фантастическим на самом деле. Возможно, в десятке моих лучших впечатлений за всю жизнь.

– О боже. Ты ведь однажды плавала с дельфинами, да?

– Я знаю, – всхлипнула я.

– Ха! Великолепно!

Тихий стон сорвался с моих губ.

– Почему ты так из-за этого волнуешься, Джесс? По сравнению со всем остальным, о чем тебе приходится беспокоиться… Как головокружительный секс может повредить?

Я открыла было рот, чтобы ответить, но она продолжила:

– Я бы все отдала, чтобы снова это ощутить. Не то чтобы Себ не был хорош в постели, он молодец. Его техника не изменилась, но теперь, когда мы занимаемся оральным сексом, мне хочется, чтобы он поскорее кончил, потому что мне еще столько всего нужно перегладить… Уверена, что и он чувствует то же самое.

– Вообще-то, я в этом сомневаюсь, Бекки. Ты уверена, что между вами все хорошо?

– О да, – сказала она пренебрежительно, делая глоток кофе. Ее глаза блеснули от выступивших слез. – Вообще-то, я не знаю.

Она поставила чашку:

– Я думала, что отдых все изменит. Но все осталось прежним. Мальчишки все время ссорятся. Поппи, как бы она ни была прекрасна, никогда не затихает. Мы с Себом изнурены этим… Я думаю, что мы срываемся друг на друге… – Когда ее взгляд встретился с моим, я заметила, что глаза ее покраснели. – Иногда мне кажется, что я не особо справляюсь с ролью жены и матери троих детей. В душе я все еще ощущаю себя двадцатидвухлетней, но вокруг меня все изменилось. Будто я не знаю, как это все со мной случилось.