Люси Кристофер - Взаперти

– Все еще там. Но слишком далеко, не достать.

– Кого?

– Змею.

Я отпрыгнула от щели.

– Змею? А в дом она заползти может?

Ты покачал головой.

– Вряд ли. Просто не забывай про ботинки, когда выходишь из дома, ладно?

– Почему? Она опасна?

Жмурясь от солнца, ты разглядывал меня.

– Не-а, – отозвался ты, – ничего с тобой не случится. – Потом поднялся, испачканные землей колени стали красновато-бурыми. – Просто ботинки надевай, окей?

Ты прислонился к дому, окинул взглядом стену. Отсюда она выглядела тонкой и неровной, ее словно сколотили из досок, вынесенных на берег морем. Ты подпрыгнул, схватился за край железной крыши и подтянулся на руках, чтобы осмотреть ряд блестящих панелей.

– Наше электричество. И горячая вода.

Я прищурилась.

– Солнечная энергия, – пояснил ты и, видя, что я по-прежнему недоумеваю, добавил: – Здесь же нет никаких коммуникаций.

– Почему нет?

Ты уставился на меня как на дебилку.

– Энергии солнца здесь хватило бы на целый Плутон. Глупо пользоваться другими источниками. Правда, я еще не успел как следует всё подключить. – Ты пошевелил несколько проводов, уходивших в стену, проверяя, что они присоединены надежно. – Но со временем в доме будет больше света, если захочешь, и так далее.

Я чувствовала, как на лбу набухают бусины пота. Несмотря на ранний час, солнце припекало сквозь футболку, вызывало зуд в подмышках. С глухим стуком ты спрыгнул на песок.

– Хочешь посмотреть огород?

И ты зашагал по песку к постройкам. Я следовала за тобой, глядя вдаль в поисках хоть чего-нибудь, кого-нибудь… признаков чужой жизни. Ты приблизился к маленькому огороженному участку возле внедорожника. Земля за оградой была перекопана.

– А вот и он, – сказал ты. – Только плоховато растет.

Я оглядела чахлые стебельки растений. Совсем как те пряные травы, которые мама однажды попыталась вырастить в терракотовых вазонах у нас в патио. Садовник из нее никакой.

– Вообще не растет, – заключила я.

Я присела на корточки и просунула руки между столбиками ограды. И пощупала землю. Она оказалась твердой, как бетон. В конце концов ухаживать за маминым огородом взялась я. Там у меня росли петрушка и мята.

– Глупо было устраивать его здесь, – сказал ты. И равнодушно вырвал несколько ломких потемневших стебельков. С них опали листья. Ты перевел взгляд на валуны за домом. – Сад в Отдельностях гораздо лучше.

Я тоже посмотрела на валуны. Под солнцем они отбрасывали короткие тени.

– А что еще там есть? – спросила я.

– Овощные грядки, зелень, много съестного… туртуйари, минирли, юпуна, помидоры буша… [2] Тай перечисляет растения, которые встречаются в местной пустыне с теми названиями, которые используют аборигены. Прим. ред. полно всего. Бывает, появляются и перепелки, и ящерицы… куры.

– Куры?

– Кто-то бросил клетку с ними на обочине дороги, а я увидел по пути сюда и забрал. Ты что, не помнишь, как они ехали сзади в машине вместе с нами? – Его глаза блеснули. – Нет, значит? Они были полудохлые, и ты немногим лучше. – Ты достал из кармана плоскую фляжку и плеснул какой-то жидкостью на увядшие растения. – Это просто вода, – пояснил ты.

Мне захотелось отобрать у тебя фляжку и полить ростки как следует.

– Этого им слишком мало, – сказала я.

Ты метнул в меня недовольный взгляд, но не убрал фляжку, и растениям досталось еще несколько капель. Ты поднялся.

– В Отдельностях зелень покрепче, – снова сказал ты. – Там есть тень, понимаешь? И вода.

Мне вспомнилась тропа среди валунов, которую я высмотрела. Я снова задумалась о том, чт о там, по другую сторону.

– Можно нам туда? – спросила я.

Он окинул меня взглядом, оценивая решимость.

– Пожалуй, завтра.

Отступив от грядки, ты сделал несколько шагов по песку. Посмотрел не на Отдельности, а на бескрайнюю равнину цвета ржавчины. Она простиралась впереди волнами: песчаное море, на поверхности которого там и сям торчали мелкие зеленые кустики.

– На ближайшие сотни километров других людей нет, – сказал ты, – вообще нет. Так лучше во всех отношениях, верно?

Я взглянула на тебя. Ты вполне мог шутить или нарочно пугать. Но нет, вряд ли. Глаза твои затуманились, словно ты заглядывал за горизонт. В этот момент я совсем не боялась. Сейчас ты был похож на путешественника, изучавшего местность и решавшего, куда двинуться дальше.

– Как она называется? – спросила я. – Эта пустыня? У нее есть название?

Ты заморгал. Дрогнули уголки губ.

– Песчаная.

– Что?

Ты сжал губы, чтобы не рассмеяться. Но не сдержался. У тебя задрожали плечи, ты наклонил голову к земле. От твоего раскатистого и низкого смеха я невольно вздрогнула. Твое тело заходило ходуном, ты повалился на песок. Загреб его в горсть и дал утечь между пальцами.

– Название в самую точку, да? – спросил ты, отсмеявшись. – Это Песчаная пустыня, и она из песка. – Ты разжал пальцы, и песчинки рыжей струйкой посыпались с ладони. – Целые горы песка. Сама посмотри.

Я сделала шаг к тебе – всего один. Ты набрал еще пригоршню и протянул мне, песчинки сыпались между пальцев.

– Этот песок – древнейший в мире, – сказал ты. – Даже земле, на которой я сейчас сижу, понадобились миллиарды лет, чтобы сформироваться, выветриться из гор.

– Из гор?

– Когда-то здесь был горный хребет, высотой превосходивший Анды. Это древняя земля, священная, она повидала всё. – Ты придвинул горку песка ко мне. – Ощути жар. Этот песок – он живой.

Я зачерпнула горсть. Крупинки обожгли кожу, я поспешно стряхнула их с ладони. Уже во второй раз за утро я обожглась из-за тебя. Ты провел пальцами по тому месту, куда упал песок, погрузил в него ладонь. Зажмурился и подставил солнцу лицо.

– Этот песок – как материнская утроба, – сказал ты. – Теплый и мягкий, надежный.

И опустил поглубже в песок и другую руку. Плечи расслабились, тело стало неподвижным. Ты был будто под кайфом. Это выглядело дико. Я сделала шаг назад, потом другой. Ты меня не удерживал. Помедлил немного, снял ботинки и погрузил в песок и ступни. Так и застыл, словно пророс из песка. Приоткрыл правый глаз.

– Ты о чем-то задумалась.

Я кивнула на ступни.

– Не жжет?

– Не-а. – Ты помотал головой. – Ноги у меня крепкие, здесь по-другому не выжить.

Солнце обжигало. Я заметила поодаль слева какую-то тень. Может, еще камни или просто знойное марево. Глазам было больно смотреть. Я прошла пару метров, чтобы лучше разглядеть, но вскоре повернула обратно. Что бы ни отбрасывало эту тень, до него невозможно далеко. Понадобилось бы идти несколько часов, а то и дней.

Я присела возле одного из кустиков, которыми пестрела равнина. Издалека эта трава выглядела мягкой и пушистой, как гигантские подушечки мха, но, когда я провела по ней пальцами, колючки оцарапали кожу. Так вот откуда взялись шипы и иголки, на которые я то и дело наступала, пока пыталась сбежать, вот почему мои ноги были все исколоты.