Антология - Глубина тихого омута

Одновременно в его памяти возник скромный вахтёр и его будочка, просветлённый вдруг вспомнил, что лежавшая на столе книга была в загадочном кожаном переплёте, а диванчик был застелен шкурой Единорога… Да и вся обстановка теперь представлялась очень странной, просто тогда не хватило времени всё это оценить.

Так искатель истины понял свой просчёт, он поспешил вновь в учреждение, но, понятно, его уже не обнаружил. В этом сходятся оба варианта развития событий.

Возникает вопрос: мораль сей басни какова?

Что ж, перед нами версия человеческой экзистенции, безусловно претендующей на истину. Беда приходит оттуда, откуда не ждали, иначе она не беда. Но и самое главное, то, что мы называем преображением, тоже приходит откуда не ждали. Или не приходит вообще, если нет готовности к экзистенциальным рискам.

Это значит, что во всякой автоматизации присутствия возникает ложь, например возникает как зацикливание и даже как сама смертность. И это отчасти вопрос о качестве азарта и о спектре риск-излучения. Если реакторы по производству души отличаются повышенной радиацией, а их остановка неизбежно ведёт к мерзости запустения и к последующему остыванию Вселенной, то всё же крайне важно ещё учесть ловушки. Тут можно говорить об игровых автоматах в самом широком смысле слова, о хорошо замаскированных аналогах примитивного «однорукого бандита».

Но одновременно в этой притче в образе вахтёра спрессована едва ли не важнейшая амбивалентность этого мира. Ведь, с одной стороны, ловушка называется «поговори со мной» — и можно с лёгким ужасом представить себе, сколько людей не дошли до цели, потратив время на разговоры с различными вахтерами, фактически истратив на это жизнь. Однако в столь же серьёзную и не менее грустную ловушку попадаются и те, кто всегда проходит мимо вахтёров, даже не останавливая на них взгляда, — их участь можно определить как автоматизм линейных озарений. Ведь это только на первый взгляд перед нами траектория чистого восходящего движения. Может быть просто включён какой-нибудь «стиратель памяти», и тогда топтание на одном месте, на той же самой площадке будет восприниматься как движение вперёд и восхождение. Мы-то склонны думать, что эффект «дежа вю» возникает крайне редко, производя впечатление чуда, но возможно, что наоборот, опознание время от времени «заедает», заставляя думать о продвижении, которого нет. Такова дилемма между застреванием на вахте и заеданием опознания уже не раз виденного.

И тогда реальность будочки станционного смотрителя где-то на отшибе, того же вахтера, во многих отношениях действительно является решающей, без её учета невозможно понять идею Боговоплощённости (кенозиса).

Представим себе всех этих «обладателей силы», претендентов на бессмертие, и даже в некотором смысле бессмертных. Вот они мчатся в своих огненных колесницах, преодолевая препятствия и обрастая победами. Но как стереотипны и однообразны их истории, и как путаются из-за этого их имена. Но вот один из них (так можно было бы подумать) задержался в пыльной Палестине, принял на себя конкретную историю и именно этим учредил уникальную инновацию мира, нечто никогда не бывшее…

Что ж, и в качестве напутствия: присмотрись к тихому омуту и проходи мимо него осторожно.

Александр Секацкий: «Этот рассказ Модеста Осипова обладает редким качеством полной завершённости. Очень точная дозировка пафоса, нет никакого перекоса ни в сторону жалости к незадачливому герою, ни в сторону компенсирующей грёзы. Если поставить контрольный вопрос: а можно ли развернуть эту историю в цепочку „приключений ангела“, ответ будет отрицательным. Всё сказано, и ретроспективное движение восприятия от неожиданной концовки ко всем эпизодам, ко всем „ступенькам подъёма“ создаёт эффект целого. Собственно, так и устроено произведение литературы в отличие, например, от школьного сочинения. Все прочие „находки“ детали сообщения срабатывают при выполнении этого минимального условия — и у Модеста Осипова они срабатывают».

— Ангела вызывали? — спрашиваю у прохожих. Кто-то улыбается, играет в мою игру, другие считают чудаком, дураком, жуликом. С утра до позднего вечера я хожу по городу, ищу, кому нужен ангел, и стараюсь им быть. От гонораров не отказываюсь — ни от скромных, ни от щедрых.

«Принимаются к оплате шоколадки и конфеты, поцелуи и объятья, и банкноты, и монеты», — отвечаю, если кто спросит.

Когда людей на улицах становится совсем мало, я снимаю крылья, прячу их в пакет и возвращаюсь домой.

Да что ж такое! Опять лифт сломался. Подниматься на шестой этаж мне придётся пешком. Спросите любого астматика, и он Вам точно скажет, сколько ступенек от двери подъезда до его квартиры. До моей — сто двадцать семь.

Первый этаж. Не буду останавливаться, пойду дальше.

…По утрам выхожу на балкон и прислушиваюсь: звенят трамваи, каблучки по брусчатке цокают, дождь шуршит, тревожно сигналят кому-то автомобили… Я стараюсь поймать мелодию нового дня, загадываю, каким он будет — у ангелов свои приметы.

День будет удачным. Дождь перестал, на несколько минут выглянуло солнце. Совсем молодые ребята, приезжие, стоят посреди Пушкинской, разглядывают карту города, решают, куда идти. Я поправил крылья, подошёл к ним.

— Ангела вызывали? — спрашиваю.

— Э-э… Нет. А разве можно ангела вызвать? — девушка улыбнулась. Её спутник рассматривал меня бесцеремонно и скептически.

— Можно, конечно. Вот Вы, молодой человек, любите эту девушку?

— Да, — буркнул он.

— А Вы, юная путешественница, любите того, кто любит Вас? — я посмотрел на неё поверх очков. Снова поправил крылья. Когда надеваешь их на тёплую куртку, они смешно топорщатся и плохо держатся.

— Люблю, — ответила девушка.

— Значит, вызывали. Ангелы прилетают на любовь, как бабочки на цветы, — я неловко подпрыгнул, будто прилетел…

Тридцать первая ступенька, второй этаж.

— Здравствуйте, Нина Васильевна.

— Добрый вечер, Митя.

Товарищ по несчастью — старушка с третьего этажа — спускается навстречу, к почтовому ящику. Вроде бы за газетой, но на самом деле ждёт письмо от сына. Ей тоже тяжело будет подниматься.

— Лифт не работает, я кнопку-то нажимала-нажимала, а его всё нет. Пришлось пешком идти.

— Да, опять испортился, приду домой и позвоню в аварийку.

— Ты не спеши, сынок. Совсем запыхался.

Я пожелал соседке доброго здоровья и пошёл дальше.