Александр Бессонов - БеспринцЫпные чтения. ТАКСИчная книга

– Сколько доплатить? – робко спросила девушка с зелеными волосами и покраснела. Контраст был живописный.

Он назвал сумму. Девушки призадумались. Но деваться им было некуда, и они согласились.

Вано облегченно выдохнул: могли ведь и скандал закатить, начальству про банки доложить. Обошлось.

За это время вокруг уже собралась толпа: кто-то не мог проехать и сигналил, два дворника-таджика, опершись на древки лопат, ждали возможности нарастить ближайший сугроб, граждане, вышедшие погулять с собачками, тоже остановились поглазеть на бесплатный цирк, а еще откуда-то появился мусоровоз, и ему, конечно, нужен был именно этот подъезд. Поэтому грузились в спешке. Кое-что уместилось и в багажнике, поверх банок.

По дороге девчушки расщебетались, и Вано узнал, что зовут их Ира и Катя, что работы они везут в музей, на их первую большую выставку после универа. Он вполуха слушал радио, которое было не в силах перекрыть трескотню о каких-то этюдах, эскизах, мастихинах и прочей художественной ереси.

И вдруг Катя судорожно заметалась по заднему сиденью, насколько позволяла сложенная вокруг нее художественная поленница, и озабоченно выдохнула:

– Ир, я что-то серию с Академки не вижу. Маленькая такая пачка была, помнишь?

– Может, в багажнике? – откликнулась зеленоволосая Ира с переднего сиденья, обнимая стопку работ, которая заменяла ей подушку безопасности.

– Не, в багажник три большие пошли, из Коломны.

– Ну не знаю… Я ее вроде не клала…

Вано так и думал. Одна баба – это уже проблема. А две безмозглые куры с картинками – это просто катастрофа. Пришлось разворачиваться и ехать обратно к тому проклятому подъезду, чтоб ему стоять тыщу лет посреди пустыни Гоби.

Мусоровоз уже просочился дальше, но толпа у дверей, похоже, только увеличилась. Судя по крикам и активной жестикуляции, народ обсуждал что-то насущное и животрепещущее. Над толпой возвышалась елка в сугробе. Издалека это все было похоже на новогодний утренник в детском саду. Вано вышел из машины, раздвинул плечом крайних зевак и озадаченно остановился.

На лавочке у подъезда были разложены картины – надо думать, те самые, которые эти куры посеяли. Одну из них две бабы тащили в разные стороны.

– Я первая эту вещь заметила! – вопила одна.

– А я первая взяла! – не отступалась другая.

– Э! – громко сказал Вано. – Что происходит?

– Тут красоту в помойку выкидывают, а мы ее спасаем, – откликнулась одна из баб.

Вид этой потрепанной жизнью дамы, лицом и хваткой поразительно напоминавшей мелкого бульдога, вызывал сильные сомнения в сказанном.

– Вот ведь люди зажрались – хоть бы рамочки оставили, ведь хорошие ж рамочки, а то все уже разом и выкидывают, – добавила одна из зрительниц.

Ира и Катя с трудом протиснулись к эпицентру действия, но от шока даже сказать толком ничего не могли.

– Это же наши работы… – пискнула Катя, но ее никто не услышал.

– А я вот эту возьму, с цветочками, – тщедушная старушонка потянула с лавки маленький этюдик. – На кухне повешу.

Дворники-таджики, как ни странно, тоже активно интересовались живописью. Один из них вертел работу так и эдак, видимо пытаясь угадать, где верх. Второй помогал советами.

– Э, стой гдэ стоишь, да? – гаркнул Вано.

Все разом замолчали и повернулись к нему. Голос Вано вполне соответствовал его богатырскому сложению.

– Положили все давай назад! – скомандовал он.

Люди благоразумно вернули работы на лавочку. И только тетка-бульдог, намертво вцепившаяся в пейзажик с красным помидором заката, не согласилась:

– А чего это ты тут командуешь?

– Это их вещи, – Вано кивнул на девчат. – Забирайте давайте живо, да? – он подтолкнул их к лавочке.

Ира и Катя вышли из ступора и принялись судорожно собирать работы.

– Это в помойке было, значит ничье! – заявила упертая тетка, цепляясь за пейзаж.

– Нэ в памойке, а около! Разныца видышь? Ты тоже вон возле мужиков стоишь, а они тэбэ кто? – завелся Вано.

Тетка оглянулась на дворников, которые и впрямь были рядом, и отпрыгнула на метр в сторону.

– Ты что несешь, придурок? – завизжала она.

– Картына давай, да? Вон елку себе возьми, если нада, для красоты! – Вано выхватил у нее пейзаж. – Все собрали? – он оглянулся на девушек. – Поехали давай! Врэмя – дэньги!

Они кивнули и быстренько сели в машину с охапками творений.

– Нэт, ну что за люди! – кипятился Вано, вновь выруливая на трассу. – Искусство от мусора нэ отличают, да?

– Спасибо вам большое, – сказала Катя.

– Нет, вишь ты, схватила, как родную, и тащит! Попробовала бы она из музея что-нибудь стащить. Но вы тоже хараши! Кто ж такые вэщи возле мусорки аставлят? Харашо, что рэбята в мусоровоз нэ закинули.

– Вы нас так выручили… – поддержала Ира.

– А-а, это ерунда. Вот врэмя – нэ ерунда, – вспомнил Вано. – Начальство спросит – гдэ был? Что я скажу?

Девушки испуганно замолчали. Великодушную мысль предложить еще денег они сразу затолкали туда, откуда она появилась, – и так согласились заплатить ни за что – за отсутствие свободного багажника.

– А вы знаете что… – робко проговорила Катя, – вы приходите к нам на выставку, она в субботу открывается, в два часа. Интересно будет.

– Нэ люблю я все эти тусовки, – признался Вано. – Да и работа у меня… Врэмя совсем нет.

– Тогда приходите, когда сможете, – поддержала Ира. – Есть же у вас выходные?

Вано поморщился. Теща всегда точно знала, что именно он должен делать в свои выходные. Иногда куда легче баранку крутить.

– Да я и нэ панимаю во всей этой живописи, – буркнул он.

Девчушки замолчали. Темы для разговора были исчерпаны.

Вано торопился. На лежачих полицейских в салоне глухо брякали штабеля картин, а в багажнике жалобным перезвяком откликались банки с помидорами. Так и доехали до музея. Девчата расплатились, выгрузили работы на едва расчищенную от снега дорожку, и тут Катя сказала:

– А хотите, мы вам что-нибудь подарим? Все равно они пачку всю растрясли, а без вас мы бы и не вернули ничего… Посмотрите, что вам нравится?

Вообще-то Вано ничего из этого не нравилось. Но обижать девчушек не хотелось. Они хоть и куры, но безобидные. А если их одеть прилично и крашеные патлы в порядок привести, то и вовсе нормальными были бы.

– Вот эту, с помидором, может быть, – он взял самую маленькую, ту самую, что отбил у наглой тетки. – Теще должно понравиться, любит она их, помидоры-то…

– Конечно, берите, – Катя решила не говорить ему, что это был закат.

– А хотите, я вам… вот, на открытие ваше… закуска, – Вано, вспомнив про помидоры, вдруг взял да и вымахнул из багажника одну из банок. Не будет же теща их пересчитывать!

– Спасибо… – Катя обняла банку, пытаясь сообразить, как теперь картины-то нести.