Александр Бессонов - БеспринцЫпные чтения. ТАКСИчная книга

В пять утра белка проснулась (оказывается, она тоже иногда спит) и отправилась позавтракать нашим алоэ. Потом она залезла в ящик с картошкой и продолжила трапезу. Самому ящику тоже досталось. Скрежет зубов о ДСП слышал, наверное, весь дом. Даже не буду думать о том, что придумали соседи.

Утром кота, почти потерявшего веру в человеческую справедливость, пришлось выпустить из переноски. От него страшно воняло. Подозреваю, что это была изощренная беличья месть – нагадить на беспомощного соперника. С оскорбленным видом Мурзик ушел на балкон. Если бы кот мог хлопнуть дверью, он бы хлопнул.

В девять утра позвонил с работы муж:

– Проявился твой цуцик. Я ему домашний телефон дал. Договоритесь там сами о передаче родственника.

– Что? – я не сразу поняла, о чем он.

– Белку заберут.

– А-а, так бы и сказал…

Когда мы с Костиком и Степкой вернулись с прогулки, в прихожей нас ждал Мурзик, с негодующим видом обследующий чужие мужские ботинки. Ботинки выглядели так, словно их владелец пришел пешком из Ташкента, при этом пиная каменный мяч. Кот всем своим видом показывал, что его безмерно оскорбляет превращение квартиры в проходной двор. Костик замер. Степка, глядя на него, тоже.

С кухни доносились голоса.

Я слушала, как там, на кухне, смеется Машка, как ей вторит смущенный голос вчерашнего цуцика из такси… И внезапно мне стало пронзительно ясно, что никогда моя дочь не выйдет замуж за дипломата и не решим мы этот дурацкий квартирный вопрос…

И в желтом кошачьем взгляде я вдруг заметила сочувствие и понимание.

Рация родила очередную порцию трескучих помех, а потом деловито выдала:

– Гимн!

«Это в области, что ли? – озадаченно моргнул Пашкин. – Или торговый центр новый?»

– Нашему такси «Клевое» срочно нужен гимн! – уточнил динамик голосом диспетчера Аллочки – златокудрой прелестницы с фигурой Моники Белуччи и интеллектом Лунтика. – Кирилл Самуилович сказал, что без гимна нельзя. Всё страдает!

– Что – всё? – осторожно поинтересовался кто-то, на секунду опередив Пашкина.

В эфире повисла томительная пауза.

– Во-первых – ре… – наконец начала Аллочка тоном человека, вспоминающего что-то прочно забытое, и тут же замолчала.

Ей помогли – с готовностью, наперебой:

– Революция? Реинкарнация? Ремонт? Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы? Рептилоиды? Ревень? Рембрандт? Ребро копченое? Репка? Репродуктивная функция?

– Рейтинг! – радостно выпалила Аллочка.

Эфир наполнился разочарованными вздохами. Шоу «Блондинка и тролли» подошло к концу, не успев набрать обороты. Пашкин, не успевший присовокупить к «рептилоидам» еще и «речевой аппарат», сделал грустную мину.

– И имидж с престижем еще, – веско добавила Аллочка.

– А герб не нужен? – с сарказмом бухнул голос, спрашивавший про «всё».

– Герб? – Аллочка снова «зависла», но ненадолго. – Передам Кириллу Самуиловичу, пусть сам решает. Пашкин!

Пашкин насторожился:

– Что?

– Просили тебе поручить.

– А бензин по рублю не сделать к вечеру? – ехидно осведомился он. – Это с какой радости мне-то?

– Ну, ты же сам рассказывал, что у тебя прабабушка стихи писала.

– И что теперь? Мне через спиритическое блюдечко у нее поклянчить, чтобы еще порифмовала?

– Кирилл Самуилович сказал, что талант часто по наследству передается… И фамилия у тебя почти как у Пушкина!

– Я – Пашкин!

– Кирилл Самуилович сказал, что одна буква большой роли не играет. Если напишешь, то месяц всю выручку будешь себе забирать: в фирму ничего отдавать не надо будет.

Собирающийся опротестовать первую фразу Пашкин осекся и погрузился в раздумья. В эфире проскакивали выжидающие смешки и удивленное сопение: но желающих оставить поэтический след в истории такси «Клевое» – названное так из-за фамилии основателя – Клевкина – не находилось. Аллочка тоже молчала: не то ждала ответа, не то уже забыла про разговор. С ней такое случалось.

– В принципе попробовать можно, – нерешительно протянул Пашкин спустя полминуты. – Только музыку сами сочиняйте, тут я полный ноль… А с чего вообще решили гимн написать?

– В «Элите» сочинили, и у них сразу количество заказов увеличилось, – расставила точки над «ё» Аллочка. – Аура, говорят, у фирмы стала более по…

– Потрескавшаяся? – Тролли жадно накинулись на пищу. – Позвоночная? Портяночная?

– Позитивная! – На этот раз Аллочка закрыла столовую гораздо быстрее. – Кирилл Самуилович сказал, что мириться с этим нельзя! Надо срочно исправлять ситуацию!

Эфир хранил одобряющую тишину.

– В интернете заказать не хотите? – тот же голос все-таки сделал попытку оставить Пашкина без приработка и славы. – Там что угодно напишут. Хоть гимн, хоть кляузу на «Элиту»…

– Кирилл Самуилович сказал, что это должен сделать человек, знающий фирму изнутри. Так лучше получится передать нашу любовь к клиентам.

– Хорошо, попробую, – сдался Пашкин. – Но обещать ничего не буду.

– Постарайся.

Аллочка покинула эфир. Пашкин задумчиво побарабанил пальцами по рулю, вооружился сачком и открыл сезон охоты на Муз.

Рация снова ожила.

– Эй, Пушкин без одной буквы… Помощь нужна?

Судя по голосу, это был Сенька Агрономов – бывший боцман, отец пятерых детей, неистовый любитель слабого пола и лютый хохмач.

– Допустим, – скептически отозвался Пашкин. – Какая? Гонорар потратить?

– Да ладно тебе, – Сенька булькнул настораживающим смешком. – Боцман салагу не обдерет. Я тебе рифму хочу подкинуть. С рифмой-то обороты легче набрать будет, нет?

Скептицизм Пашкина устремился в космическую высь.

– Рифму? Валяй.

– Смотри, – принялся излагать Сенька тем же тоном, каким он обычно рассказывает самые пошлые анекдоты. – В гимне ведь должны быть слова «такси», «таксист» и «клевое». Так?

– Допустим… А чего сам не возьмешься?

– Ты ж знаешь, я такое напишу, что Самуилыч меня потом… Так: не сбивай! Лови рифмы. На таксист… Записываешь?

– У меня память хорошая, – сказал Пашкин. – Полгода уже помню, что ты триста рублей на два часа брал и до сих пор несешь. А клялся-то, рыбу-пилу себе в задницу, если хоть на минуту просрочишь… Как она там? Не сильно жить мешает?

– Да ладно тебе… Из гонорара отдам. В общем, на таксист – басист, монархист и сексист. Еще можно голосист и турист.

Пашкин широко зевнул:

– Шикарно…

– На такси – укуси, тряси и спаси. Гой еси еще, для древнеславянского колорита.

– Предчувствую шедевр…

– Ну и на клевое. Образцовое и… Аллочка, ты слушаешь?

– Конечно, – хихикнула диспетчер.

– Тогда – не пи-пи-пи.

Эфир грохнул многоголосым ржанием.

– Агрономов в «Клевом» есть, не пи-пи-пи как бы весь, – строчки зарифмовались сами собой, и Пашкин выдал их, когда ржание почти сошло на нет, вызвав новый шквал веселья.