Нед Виззини - Это очень забавная история

– М-м-м, – постанывает она и заводит свои маленькие руки мне за голову. Она трогает мои волосы, а я вожу головой по ее рукам. Надо же, как это приятно! Вот как это все, оказывается, хорошо! И с какого вообще фига я впал в депрессию?

Я вспоминаю, как Аарон говорил, что у девчонок там – как на внутренней стороне щеки, и провожу языком по ее щеке изнутри. Ниа трепещет, она от этого кайфует, как и говорил Аарон, – ей нравится секс. Она неистово атакует мой рот своим языком, двигая им как взбесившимся дротиком. Да, там, на языке, точно есть пирсинг – маленький металлический шарик, который только добавляет остроты и наводит на грязные мысли. Так, плевать на все, я должен это сделать. Я перехожу к пуговицам на ее одежде. Глаза я даже не открываю, потому что боюсь не сдержаться, а других чистых брюк у меня нет.

Вот черт, похоже, я вожусь с пуговицами, которые посередине. Ну-ка повыше. Нет, тоже не та. Пробую расстегнуть другую.

– Боже, – отодвигается она. – На больничной койке у меня еще не было.

– Что-что? – Я смотрю на ее подбородок. Мы по-прежнему на кровати Муктады: я верхом на Ниа, мои ноги торчат поперек и почти достают до моей кровати.

– Всегда об этом мечтала. – Она смотрит вниз. – С Аароном у меня такого и близко не было.

Во мне поднимается ураган, в котором борются верхняя и нижняя части тела, сил на обдумывание слов у меня нет, потому что внутри все вопит: «Ты можешь не сравнивать меня с Аароном? Вообще не упоминать его? Как ты можешь рассуждать о таком?» И я выдаю что-то вроде:

– Э… ну…

– Секс! – раздается со стороны двери.

Это Муктада.

– Секс на моей кровати! Дети занимаются сексом на моей кровати! – орет он, подскакивая к нам. Я быстро слезаю с Ниа и поднимаю руки вверх, думая, что он меня ударит, но он хватает меня, прижимает к своему громадному, плохо пахнущему телу и тащит в другую часть комнаты как бревно.

– Э… Муктада…

– Крэйг, кто это такой, кто это? – визжит Ниа.

– Я здесь живу! Испорченная ты девчонка, растлеваешь моего друга!

Он ставит меня на пол и поворачивается к Ниа, закрывая меня от нее.

– Ты уходи! – указывает он ей на дверь.

– Тут нет двери?! – Ниа смотрит в указанную сторону, а потом с какой-то, только девчонкам свойственной, легкостью встает, поправляет одежду, забирает сумочку с подушки Муктады и выходит, на ходу помахивая мне уже вытащенным телефоном.

– Дверь есть, – объясняю я, стоя на носочках и пытаясь выглянуть из-за плеча Муктады. – Просто мы ее не закрыли…

– Не разговаривай с ней! – грозит пальцем повернувшийся ко мне Муктада. – Она хотела делать секс на моей кровати!

– Вообще-то я там была не одна! Если вы не заметили, это Крэйг лежал на мне. И мы не собирались заниматься именно сексом.

– Женщины все греховодницы. Я-то знаю. От меня ушла жена.

– Я сваливаю, Крэйг.

– А, ладно! – отвечаю я спине Муктады. – И…

Я пытаюсь что-то сказать напоследок:

– Мне понравилось, как мы пообнимались… Но вообще-то ты мне не нравишься… как человек, я имею в виду…

– Ага, понятно. Ты мне – тоже, – отвечает она.

– Что тут такое? – это пришел Смитти и встал в дверях. – Муктада, что у вас тут такое? А вы, барышня, кто такая?

– Я уже ухожу, – говорит Ниа.

– Вы же к Крэйгу пришли, да?

– Больше не приду.

– Что у вас тут произошло?

– Ничего, – говорит Муктада. – Все замечательно. – Он отступает в сторону и, повернувшись ко мне, как я понимаю, подмигивает, по крайней мере, он так думает.

– Да, никаких проблем, – подтверждаю я. – Просто Муктада вошел и удивился, что у нас гостья.

– Ну и правильно, – говорит Смитти. – В комнаты посетителей водить запрещено. Чтобы больше этого не повторялось, договорились?

– Конечно.

– Ага, потому что ты меня больше не увидишь, – говорит Ниа, уходящая под неодобрительный взгляд Смитти, пожимающего плечами.

– Так-то лучше, – говорит он вслед гулко топающей по коридору Ниа. – И не забудьте отметиться на выходе.

– Что это на ней, Крэйг? Что за девушка носит такое… барахло?

Ниа поворачивается и жестами показывает на коридор, будто она тут хозяйка.

– Потише, тукан, – орет откуда-то Президент Армелио. Ниа разворачивается, а потом уходит, уже не оглядываясь.

– Да, ничего красотка, – говорит Смитти. – Ну что, парни, значит, все путем?

– Да, – киваем мы с Муктадой дружно, как дошколята.

– Чтобы больше такого не было, Крэйг.

– Я понял.

– А иначе тебе придется тут задержаться, – говорит Смитти и выходит.

Муктада выжидает, пока он отойдет подальше, и поворачивается ко мне:

– Извини, Крэйг, но к сексу я отношусь очень серьезно.

– Да ничего, я понимаю. Ты правильно сделал.

– То есть у тебя не будет из-за этого неприятностей?

– Нет, все хорошо. Ты отлично все разрулил, чувак.

Я поднимаю руку и хочу хлопнуть его по плечу, но он думает, что будет рукопожатие, и я перехватываю инициативу и обращаю все в объятия, в запашистые такие крепкие объятия. Очки Муктады шмякаются о меня.

– Я ходил поискать египетскую музыку, но у них тут такой нет, – говорит он. – Твоя идея хорошая, но тут нет. Я отдыхать теперь.

Он ложится на кровать, подтыкает простыни и, приняв позу эмбриона, смотрит сквозь меня.

Поворачиваю голову к двери, а там стоит Ноэль, ее зеленые глаза широко раскрыты.

Я бросаюсь к ней, но она тут же уносится в свою комнату и захлопывает за собой дверь. Подбежав к двери, я стучу и стучу, но ответа нет, я не перестаю барабанить, пока мимо не проходит сердито на меня глядящий Смитти.

Поднимаю голову и вижу, что уже пять часов. Эх, два часа до нашего свидания.

– На этот раз вопросов будет немного, – говорит Ноэль.

Ровно в семь она подошла своей торопливой походкой, а я уже ждал на стуле, который я, пожалуй, могу назвать моим стулом для бесед, ведь скольких людей я на нем принял. Интересно, что еще происходило с этим стулом: наверное, кто-то в него выпускал газы, кто-то лизал, или бился о него головой, или ерзал по нему, неся какую-нибудь белиберду. Мне нравится сидеть на стуле, у которого есть история.

Я уже не надеялся, что Ноэль появится, так что даже не хотел идти, но потом решил, что лучше я приду, чем буду потом сожалеть. С сожалениями покончено – они для неудачников. Когда я выйду отсюда в мир и вдруг начну о чем-то сокрушаться, то сразу себе напомню: что бы я ни сделал, это не изменит того, что я лежал в психиатрической больнице. Больший повод для сожаления и выдумать трудно, а ведь не так уж мне и плохо.

Похоже, Ноэль ждет, что я что-то скажу, но я просто обалдел от ее вида. На ней новая одежда: облегающие синие джинсы с такой угрожающе низкой посадкой, что из них выглядывает белье. Я почти не мигая смотрю на этот выглядывающий кусочек – что там? розовые звездочки? девчонки носят такое? – потом мой взгляд скользит по мягким изгибам живота к обтягивающей футболке, подвернутой с какой-то мистической женской притягательностью, и читаю надпись: «Я НЕНАВИЖУ МАЛЬЧИШЕК». Поверх футболки – обрамленное белыми волосами лицо с выделяющимися на нем порезами.