Илья Ильф - Полное собрание сочинений в одном томе

Во время перерывов, вызванных тем, что ни режиссер, ни актеры не знают, что делать дальше, на сцену выходит конферансье в своем обычном репертуаре, повторяя изо дня в день излюбленные публикой экспромты.

Дирижер, до которого дошли туманные слухи о том, что за границей дирижеры якобы подпевают оркестру, время от времени начинает петь так, как не позволил бы себе петь даже дома с целью досаждения вредным соседям.

Если Мюзик-Холлу не стыдно и он собирается ставить свои «марксистские» обозрения и впредь, то это должно быть обусловлено двумя пунктами:

1. Фамилия автора (ов) широко опубликовывается (ются).

2. Фотографические их карточки анфас и в профиль вывешиваются в вестибюле театра.

Надо знать, с кем имеешь дело!

Параллельно начатому недавно соревнованию между заводами, стали состязаться между собой и отдельные граждане нашего отечества.

Но в то время, как предприятия соревнуются на лучшую работу, граждане-одиночки из кожи лезут, чтобы совершить что-нибудь побезобразней.

Турнир начал Липпер, рабочий мариупольского завода имени Ильича. Фантазия у этого человека оказалась небольшая – он проглотил пятак царского образца и от этой болезни лечился почти два месяца, что страхкассе обошлось в 138 рублей.

Трудно, конечно, поверить тому, что взрослый человек глотает царские пятаки по неосторожности. Взрослые люди глотают только шпаги, да и то с целью извлечения доходов. Но откуда же в Мариуполе быть шпагам? Пришлось Липперу удовольствоваться медяком. Но в остальном он не прогадал. Доходу его от этого дела позавидует любой шпагоглотатель.

Соревнование продолжил главный бухгалтер бобруйского кустпромхоза Ревзин. Но то ли Ревзин не нашел подходящей монеты, то ли пожирание аннулированных денежных знаков показалось ему пошлым занятием, но бухгалтер пошел по другой линии.

На собрании по случаю Международного дня работницы бухгалтер терпеливо прослушал все речи о раскрепощении женщины, а потом встал и, сверкая одухотворенными глазами, заявил:

– Уважаемый докладчик не полностью осветил женское движение. Были женщины гораздо активнее теперешних. О них надлежит сейчас же вспомнить. Например, Екатерина Великая или председательницы разных благотворительных обществ, например!

Кто знает, чего бы еще не наговорил главный бухгалтер. Может быть, от веселой Екатерины он перешел бы к воспоминаниям о Мессалине. Может быть, предложил бы он даже почтить память Мессалины вставанием, но, подняв свои одухотворенные глаза, бухгалтер заметил смущение в рядах слушателей и прервал свою речь на самом интересном месте.

Тоска бухгалтера по активным женщинам оказалась, впрочем, не обоснованной. Есть еще у нас женщины с сильным характером.

Милиция арестовала акушерку Алексееву, занимавшуюся нелегальными абортами в станице Пашковской, вблизи Краснодара. От сделанного ею аборта в это время умирала крестьянка Горбань.

На другое утро в пашковскую милицию явилась дама в перчатках и накинулась на милиционера с таким пылом, что бедняга принял ее за Екатерину Великую. Дама оказалась, однако, чином повыше.

– Как вы смели арестовать мою маму? – кричала она. – А известно ли вам, что я жена зав. окрторгом Осипова! Немедленно освободите мою маму!

Но милиционер не захотел освободить виновницу множества варварских абортов, маму великой женщины в перчатках, за что и был обозван полицейским.

Нарсудья Савин тоже не уважил незаконной просьбы. Уже через полчаса после этого он понял, что дама сбегала еще кой-куда, потому что в милицию прибежал очень возбужденный начальник адмотдела Вождев и потребовал освобождения мамы жены зав. окрторгом, преуспев в этом, начальник удалился.

А любвеобильная дочь работала вовсю. Еще через полчаса в милицию вошел следователь Кондратьев распорядился освободить маму ответственной жены, заявив, что так велел прокурор Раусов.

А дочь продолжала работать. Явился нарочный из города и вручил нарсудье бумажку от врид. – пред. кубокрсуда 4 4 Временно исполняющий должность председателя Кубанского окружного суда. Порукова. Врид. – пред. требовал от нарсудьи явки к нему с докладом по делу акушерки.

А еще через день умерла крестьянка Горбань.

Так в один день из-за теши зав. окрторгом был поднят на ноги чуть ли не весь окружной аппарат.

Но все эти безобразные достижения превзошел коллектив «Заря Свободы» в станице Петровской Кубанского округа.

До 1927 года в коллективе применялись розги. Без этого заря свободы казалась руководителям артели неполной. Провинившимся всыпали от пяти до двадцати розог, смотря по проступку. Теперь наказанием служат поклоны в молитвенной комнате – виновники кладут до 300 и больше поклонов.

Другие прелести «Зари Свободы» заключаются в запрещении членам артели жениться. Руководители-сектанты выгоняют женившихся из коллектива.

Наряду с этим сектантские главари не гнушаются принимать от безбожного правительства большие кредиты.

Мариупольскому глотателю пятаков остается только завидовать. На состязании он остался далеко позади полномочной жены зав. окрторга. А о лаврах «Зари Свободы» ему даже и мечтать нельзя.

Путь молитвы и подписки

Самые смирные названия носят у нас религиозные журналы. Сразу видно, что эти журналы ничего общего не имеют с изданиями светскими и суетными, вроде журнала «Даешь» или провинциального литературного приложения, снабженного пышным титулом «Грохот станков».

Грохота здесь не заметно. Все скромно и благостно.

Духовно-нравственный журнал «Баптист».

Журнал евангельских христиан для всех ищущих истину и любящих Господа – «Христианин».

Есть и сладенький журнал адвентистов седьмого дня «Голос истины», есть и полевой цветочек под названием «Вестник духовных христиан-молокан».

Зато содержание духовно-нравственного журнала совсем иное.

Уже передовая «Утренний час с богом» учит осторожному отношению к прессе.

«Утреннее бдение, – поучает духовно-нравственный журнал, – готовит нас к ежедневной борьбе с началом зла внутри и вне нас… мы вооружаемся ранее, чем сатана найдет возможность напасть на нас, прежде, чем взяться за чтение утренней газеты…»

Грех пожаловаться на недостаток материала в «Баптисте». Его множество. Тут и статья «Как успевать в христианской жизни» с советами немедленно присоединиться к церк-ри часто молиться и питаться словом божьим, и снова стихи, и притчи и ответы читателям, и ноты духовных гимнов, и хроника.

Но наибольшего пафоса редакция достигает в обращении к читателям.

В светских журналах такое обращение звучит сухо и деловито: «Открылась подписка на такой-то журнал. Цена на год – 6 руб., на полгода – 3 р. 20 коп., на 1 мес. – 60 коп.»