Наталия Варская - Наталия Варская

И тут один ИЖ воскликнул: «Я понял в чём дело! Мы тут ни при чём, это люди мечтают неправильно. Подробнее надо мечтать, например, хочешь ты машину, так сразу мечтай о том, где она стоять будет, чтобы не повредили и не угнали, где её оставлять будешь, когда в магазин, например, на ней приедешь или в гости.»

Все ИЖи согласились, что мечтают люди очень поверхностно, без подробностей, но сообщить об этом мечтателям они не могли, так-как их речь людям была не слышна. И осталось всё, как было. А что тут поделаешь?

Николай точно знал, как сделать жизнь людей лучше: всё отнять и поделить. Нет, не так, как было в 17-ом, без жертв, без перегибов и не до нитки разорить богатеев, а по справедливости. Оставить по одной квартире, по одному загородному дому, по 1—2 автомобилю. Ведь сколько таких, у кого домов несколько, квартир несколько, машин с десяток, а то и больше!

Николай был уверен, что честно заработать на все эти блага невозможно. Многие его приятели, и он в том числе, всю сознательную жизнь, получив образование, честно вкалывали, а даже одну квартиру купить себе не могли. Когда Николай делился своими соображениями с окружающими, те целиком и полностью были с ним согласны. Дело оставалось за малым — притворить разумные планы в жизнь, но как это сделать, Николай не знал. Ему приходила в голову только одна мысль: воззвать к совести зажиточной части населения. Всё должно быть добровольно.

Однажды Николай встретил своего бывшего одноклассника Мишку Дегтярёва. В школе Мишка учился на слабую троечку, зато в спорте блистал на весь район.

Николай собирался перейти улицу на «зебре», и хотя светофор горел зелёным огоньком, раздался скрип тормозов и в метре от Николая остановился шикарный автомобиль. Из машины выскочил дюжий молодец и набросился было на пешехода с кулаками, но тут из салона показался господин в шикарном костюме и крикнул: «Отставить!»

Господином в костюме оказался Мишка Дегтярёв.

Николай знал по рассказам друзей, что в 90-ые Мишка круто поднялся, а теперь вообще являлся владельцем «заводов, газет, пароходов». Мишка почему-то Николаю обрадовался, хотя обычно люди, вырвавшиеся из «грязи в князи» прежних знакомых не жалуют. Наверное помнил Дегтярёв, как отличник и гордость школы, Николай, помогал ему хоть как-то вытянуть учёбу на тройки.

Мишка предложил:

— Извини, Колян, зашиваюсь, времени ни на что не хватает, давай в машине со мной проедешься, поболтаем за жизнь, ехать около 2-х часов, а обратно тебя водитель доставит.

Мишка вкратце рассказал о себе, но больше Николая расспрашивал, как он, где он, чем занят. Узнав о том, что Николай трудится в каком-то КБ за копейки, Дегтярёв предложил:

— Моей компании свои толковые люди нужны. Я же помню какой-ты гений в науках. Давай ко мне. Вот моя визитка, позвони завтра.

И тут Николая дёрнуло изложить свою идею о справедливом разделе имущества. Ему казалось, что Мишка, такой свой, открытый, добродушный, всё поймёт и поддержит. Дегтярёв как-то странно посмотрел, ничего не сказал, а тут и до места доехали.

На другой день Николай позвонил Мишке, но дозвониться не смог. Не дозвонился он ни на другой день, ни через неделю, ни через месяц.

А Дегтярёв, в день встречи с Николаем, рассказывал вечером жене, морща свой узкий лоб:

— Одноклассника встретил. Что время с людьми делает! Школу с красным дипломом окончил, а превратился в Шарикова. Хотел было на работу его пристроить, да понял, что он весь интеллект растерял. Аж противно, как люди деградируют.

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. Скучно было царю: не сеял, не пахал, только ел да спал. Балы давно развлекать перестали. И учредил царь министерство экспериментов над населением, сокращенно МЭНН. Министра назначил толкового. И вот что министр придумал: в каждом доме, в каждой избе установили волшебные зеркала, в которых люди не отражались, а различные сюжеты отображались. Народ даже не пришлось царским указом в зеркала смотреть принуждать. Сами как прилипли, так и оторваться не могли, до того всё было увлекательно и заманчиво, гораздо интереснее, чем в избе да на дворе.

И придумал министр потеху: в сюжетах девиц только худых да костлявых показывали, каких испокон веков убогими считали. Они там принцесс изображали и мужики в зеркалах были от них без ума. Смотрел народ, смотрел, да и привык. Только о таких параметрах все стали грезить. Мужики баб в теле за людей считать перестали, а бабы голодом себя морят и худеют до изнеможения.

А министр уже других баб в зеркала всунул — здоровенных, высоких, плечистых, на мужиков похожих. Ясное дело, только на таких спрос и пошёл.

Царь с министром пьют по вечерам чай и потешаются.

Проходит время, а в зеркалах других баб нет, как только до 25 лет. Мужики со старыми жёнами развелись и молодыми обзавелись. А министр ещё листовки выпустил, где черным по белому сказано, что мужик — оплодотворитель, а для этого баба чем моложе, тем лучше. Царь говорит:

— Ну этого эталона ничему не перебить! Ан — нет! Появились в зеркалах бабы за 40, а в листовках сказано, что это и есть вершина совершенства, а родят-не родят, дело десятое, в царстве и так перенаселение. Мужики на молодых не глядят, за зрелыми бабами носятся.

25-летние грим накладывают, чтобы постарше выглядеть.

Царь веселится, скучать некогда.

А министр новое придумал — бабок 70-летних в зеркала напихал, а в листовках написано, что кто такой красоты не понимает, тот не мужик. И всяких принцев, министров и султанов с бабками в обнимку показывают. Мужики давай за бабками ухлёстывать, да на них жениться.

Много чего ещё министр попридумывал: лапти на платформе из чугунных утюгов внедрил — носят, мужиков в юбках в зеркале показал — мужики тут же юбки нацепили, бабам косы отрезать в моду ввёл — отрезали, а он тут же в зеркалах длинноволосых показывает, так бабы лошадиные хвосты стали к своим коротким космам клеить.

Ждал царь, что какое-нибудь новшество не приживется, да только всё, что министр придумывал народ тут же подхватывал. Видать великая сила в волшебных зеркалах заключена была!

Наш дачный посёлок дружно строился, повсюду кипела работа. На соседнем участке орудовала бригада из Калмыкии, напротив хозяйничали армяне и почти везде — таджики с узбеками. Вечерами горели костры, жарились шашлыки, варился плов, распивались спиртные напитки. Я перезнакомился со всеми строителями и они приглашали меня к своим кострам. У прораба калмыцкой бригады был день рождения. Мы сидели вокруг костра, ели, пили и говорили. Чем больше пили, тем интересней шёл разговор. Я узнал много нового из истории. Оказывается, русские цари брали в свою охрану калмыцких воинов. Глядя на говорившего это трудно было представить: маленький, худой, с испитым лицом, он никак не был похож на гренадёра. Товарищи его поддержали и сообщили о том, что слава о калмыцких богатырях гремела по всей земле. Постепенно оказалось, что калмыки — потомки Чингиз-хана и их кровь течёт в жилах большинства гениев от, естественно, Ленина, до, извините, Пушкина. Только враги калмыцкого народа эту правду тщательно скрывают. К концу вечера оказалось, что вся цивилизация от калмыков пошла.