Коллектив авторов - Привет, Апрель!

— Вылетел я, в первом же туре, заинька, — войдя в прихожую, заплакал Василий.

— Ну что ты, дорогуша, успокойся, — заворковала их милая. — Сейчас душ примешь, и баиньки. А потом ты их всех побьешь, в другой раз!

— Ехал и всю дорогу думал, кого бы поймать, на ком злость сорвать, — шмыгая своим кривым сломанным носом (Сиракузов как-то видел этот мужественный шнобель), пожаловался боксер. — И представь, никто ведь так и не подставился.

«Ой-ей-ей! А груша-то для битья вот она, в шкафу его жены сидит. И у груши этой страшно затекли ноги. Нет, так больше нельзя!»

Сиракузов сел и вытянул полусогнутые ноги, подошвы которых уперлись в полированную перегородку шкафа. А пальцы ног начали выбивать мелкую дробь по гулкому как гитарная коробка дереву.

«Черт, да что же это такое!»

Сиракузов снова уселся на корточки. И тут ключ в дверце шкафа начал проворачиваться. Сиракузов зажмурился и скрестил перед собой руки со сжатыми кулаками: так просто выколотить из себя душу он не даст!

— Выходи и быстро одевайся, — жарко зашептала милая.

— А этот, однофамилец твой?

— Он в душе, и не скоро выйдет.

— А после душа вы в кроватку, да? — скрипнул зубами Сиракузов.

— Иди уж! — прильнула она в прихожей к нему, куда они пробрались на цыпочках. — Через неделю я тебе позвоню. Он на межрегиональные соревнования уедет, на три дня. Придешь?

Рядом, за дверью ванной комнаты, громко шумел душ, под тугими струями которого что-то фальшиво напевал муж ее милой, изредка царапая ветвистыми рогами по мокрой кафельной стене.

— Ни за что и никогда! — сердито прошипел Сиракузов, выходя на лестничную площадку. — Пока не поставишь в шкафу табуретку… И моль выведи!

Весенним солнечным деньком Стасик Мурашкин, придя после школы домой, тут же подступил к отцу.

— Пап, — сказал Мурашкину-старшему его отпрыск. — А трудовик дал нам домашнее задание — сделать скворечник.

— Почему скворечник-то? — спросил Федор Павлович, не отрываясь от газеты. — Почему не табуретку? Или разделочную доску.

— Пап, ты что ли не видишь? — удивился Стасик. — Весна же. Скворцы скоро прилетят, а им жить негде. Скворечник надо смастерить. Трудовик потом, когда оценку поставит, мой скворечник мне же и отдаст, чтобы я его пристроил у себя в ограде. Поможешь? А я тебе за это пятерку принесу.

— Делать им нечего, скворцам этим, — проворчал Федор Павлович. — Вот и шастают туда-сюда. Ну, ладно, а пятерку-то ты мне по какому принесешь?

— Да по-любому! — задорно шмыгнул носом Стасик. — У деда вон займу, он как раз пенсию на баксы поменял.

— Так он тебе и даст, — усомнился Мурашкин-старший. — Дед наш, как прибавили ему пенсию, так сказал, что только жить начинает, и копит теперь на турпоездку в Таиланд. Откуда твои скворцы прилетают. Нет, брат, ты мне все же лучше пятерку по какому-нибудь предмету принеси.

— Построим нормальный скворечник, и будет тебе пятерка по труду, — пообещал Стасик.

— Но учти, я ведь не плотник и не столяр там какой-нибудь, а всего лишь бухгалтер, — предупредил Федор Павлович, откладывая газету. — Кроме ручки и калькулятора, другого инструмента в руках и не держал.

— Да знаю, — приуныл Стасик. — Хотел маму попросить. Но ей некогда, она теплицу ремонтирует.

— Ладно, пошли во двор, — вздохнул Федор Павлович. — Я пока материал подыщу, а ты спроси у мамки молоток, эту, как ее, ножовку и гвозди.

Когда Стасик вернулся, отец его уже сидел под яблоней и вертел в руках старый посылочный ящик.

— Смотри, сына, уже почти готовый скворечник, — обрадованно сказал он наследнику. — Надо только выпилить в одной стенке дырку. Чтобы скворец мог попасть к себе домой.

— Так он же из фанеры! — обескураженно сказал Стасик. — А трудовик дал задание сделать скворечник из досок.

— А ты ему скажешь, что сейчас время такое, надо на всем экономить! — внушительно объявил Федор Павлович. — Ну давай, пили дырку!

— Да почему я-то? — возмутился Стасик. — Мы же честно с тобой договорились: ты помогаешь мне, а я тебе несу пятерку. Или что дадут.

— Я тебе материал нашел? Нашел! — тоже встал в позу Мурашкин-старший. — Так что пили давай.

Стасик, обиженно пыхтя, заелозил ножовкой по скользкой фанере.

— Нет, так у тебя ничего не выйдет, — с сожалением сказал ревниво наблюдавший за потугами сына Мурашкин. — Тут нужно стамеской работать. Ну-ка неси стамеску!

Теперь за дело взялся сам Федор Павлович. Он ударил по стамеске молотком два или три раза, и в стенке фанерного ящика образовалась безобразно большая и неровная дыра.

— Сюда не то, что скворец, а и самый-самый бездомный воробей не захочет поселиться, — разочарованно сказал Стасик.

— Да? — удивился его отец и сконфуженно почесал стамеской лысеющий затылок. — Слушай, может, его где купить можно, этот чертов скворечник?

— Если бы, — вздохнул Стасик. — Трудовик сказал: сделать своими руками! Пап, а может, все же маму попросим помочь нам, а?

— Нет, не женское это дело, — категорично заявил Мурашкин-старший. — Мы это сделаем сами. Вот только из чего?