Коллектив авторов - Привет, Апрель!

— Это улица Затонская, дом двадцать?

— Ну.

— А вы — Тарелко Василий Ефремович, проживающий по этому адресу?

— Он самый.

— Боже, что за хибара! И что это у вас на диване валяется?

— Да уж, не хоромы. А на диване мой родственник. Больной он. А вы кто, чего надо?

— Мы — судебные исполнители. Вы собираетесь выплачивать кредит, гражданин Тарелко?

— Ну как… Конечно… Как-нибудь, когда деньги будут.

— Нет, нас такая формулировка не устраивает. У нас на руках исполнительный лист. И мы вынуждены описать ваше имущество, гражданин Тарелко.

— Ну описывайте, раз так. Вам ручку дать, или у вас своя есть?

— Своя. Так, пишем… Господи, что же нам описать-то?

— Ну, телевизор вот. Правда, он не работает уже шесть лет. Или вон холодильник пишите.

— Так, пишем холодильник… Ой, а что это такое? Что это за деревянные полки в нем?

— А, да, совсем забыл! Холодильник тоже сломался, еще в позапрошлом годе. Шкаф из него я сделал, чтобы даром не стоял.

— Но что-то же мы должны у вас описать и забрать в счет погашения кредита! Иначе нас уволят.

— Ладно, так уж и быть. Возьмите вот зонтик. Почти новый.

— Да ну вас, гражданин, Тарелко, с вашим зонтиком! Хотя нет, давайте его сюда. И еще вот эту табуреточку прихватим, она вроде не шатается. Не возвращаться же с пустыми руками. Ну что ж, пошлите отсюда, коллеги. И чем только банк думает, когда кредиты вот таким… кгм… несостоятельным гражданам дает!

— До свиданья!.. Ну, все, они ушли. Вставай, Петрович. Спасибо тебе, выручил. Вот тебе три сотни, как и обещал. Подлечись! Да смотри, в запой опять не уйди, вдруг меня опять предупредят, что приставы должны пожаловать. Понял? Ну ладно, я пошел домой.

— Постой, Василий Ефремович! А кто мне за зонтик и за табуретку заплатит? Совсем новые были. И почему это я своим имуществом за твой кредит расплачиваться буду?

— Ладно, на тебе еще пару сотен, жлоб! Ну сейчас-то ты уж точно запьешь. Смотри у меня!

— Да ладно тебе, соседушка! Они теперь не скоро сюда придут. Да, гражданин Тарелко, ты номер-то своего особняка с моей халупы не забудь снять, а мой вернуть на место!

Жила-была одна баба и любила она военных, особенно полковников. А на гражданских глаза её не глядели и она говорила, что ненадёжные они все и неорганизованные. Только любить-то она военных любила, а они её — нет. Не то, чтобы полковники от неё шарахались, а просто как-то не встречались на жизненном пути. Её бывший муж был не из военных, обычный инженер. Никакой выправки, никакого порядка, мусор без напоминания не выносил, сутулился, даже зарядку не делал.

И вот в один прекрасный день повстречала, наконец, баба полковника. Сидела она на лавочке в парке и вдруг к ней мужчина подсел и сказал:

— Разрешите представиться: полковник Федотов Алексей Павлович.

Баба от счастья чуть не задохнулась. Вцепилась она в полковника и домой к себе потащила. Вошёл полковник Федотов в квартиру и сразу к мусорному ведру бросился, схватил и пошёл к мусоропроводу, чеканя шаг. А потом сказал:

— Я из Мурманска прибыл по службе на три месяца, остановился в гостинице ведомственной и туда пригласить вас не могу.

Баба отвечает:

— Зачем гостиница, оставайтесь у меня!

Полковник Федотов и остался. Мусор выносит, не пьёт, не курит, зарядку делает и такой внимательный: каждый день то цветы, то конфеты, то духи дарит. Перешли они на ты и спрашивает он бабу:

— А в Мурманск со мной поедешь?

Отвечает баба: — С тобой хоть на край света!

Прошло месяца два и стала баба замечать, что полковник Федотов ходит, как в воду опущенный, грустный, задумчивый. Стала она его расспрашивать, а он отпирается, говорит, что всё хорошо. Но баба не отстала, пока не сознался Федотов, что у него неприятности большие, срочно 300 тысяч требуется и они у него есть, да только вклад такой, что снять деньги возможно только через месяц, а нужны они срочно, отдавать надо. Придётся, говорит, в Мурманск лететь. Баба предлагает:

— Возьми у меня, а как снимешь со счёта — отдашь.

Полковник Федотов ни в какую:

— Не могу я у женщины деньги брать даже в долг!

Уговаривала его баба три дня и три ночи, наконец уговорила. Взял он деньги и исчез. Баба решила, что его ограбили и возможно убили, в милицию побежала.

Составили там фоторобот, а следователь говорит:

— Вот вы взрослая женщина, а как могли такие деньжищи незнакомому человеку отдать?! Никакой этот Федотов не полковник, и никакой он не Федотов, а Гришка Журавлёв, известный аферист, в розыске числится.

Шла баба домой и на военных смотреть не могла. Всюду ей аферисты мерещились.

Федотова-Журавлева поймали только через год. Присудили ему долг из колонии выплачивать, да только денег своих баба так и не увидела. Заработки в колонии — копейки, а потерпевших от Журавлёва десятками насчитывалось.

Ещё через год вышла баба замуж за электрика из ЖЭКа и рада-радёшенька, мусор сама выносит, а на осанку мужа не обращает никакого внимания.

Вот уже неделю у Ивана Борисовича Привычкина чесалось и слегка побаливало под левой лопаткой.

Это было не очень удобно, но к врачам Иван обращаться не стал. Ведь он точно знал причину — режется крыло. О том, что у святых людей с повышенным уровнем кальция в крови могут вырасти крылья Борисович подсмотрел на одном умном сайте, а когда уж и признаки появились, сомневаться вовсе перестал.

Нет, в быту, конечно, гражданин Привычкин святым не был, и стаканчик — другой позволял, и на девушек заглядывался, что другое жена разом пресекала. Но… признаки-то есть! А если хорошо подумать, так его грехи — детский лепет по сравнению с тем, что иные мракобесы вытворяют.

Размечтался Иван. Вот вырастет у него крыло, будет чудеса разные совершать, дела добрые делать. Детей больных излечит, старушкам пенсию поднимет, а начальника РЭПа, который уже два раза за неуплату свет отключать велел, наоборот, на заслуженный отдых и копейки ежемесячные, чтобы неповадно было. Что лопатка чесалась одна, Привычкина не смущало, значит, добрых дел пока на полный комплект не хватает.

Жена над Борисовичем посмеивалась:

— Вань, может у тебя лишай какой завёлся, пятно краснее и краснее.

— Молчи, Лариска. Скоро заживём. Таких дел наворочу, закачаешься.

— Да уж, — пожимала пухлыми плечами благоверная. — Ты бы лучше к столу нормальную ножку приладил. И у шкафа на кухне дверца наперекосяк.

— Не приставай, — морщился Иван. — Подожди говорю. На сайте написано, процесс две недели занимает. Немного осталось. Взмахну крылом, будешь, как барыня жить.

— А ещё, слышишь? — оживленно объяснял он дражайшей половине. — Можно на TV выступать, в разных шоу, за большие деньги.