Коллектив авторов - Привет, Апрель!

— Ты как тут оказался? — спросил Сивушов.

— Ушел я от тебя, Леша, — сообщил ему Дружок.

— Как это ушел, куда, к кому? — переполошился Сивушов. — Кто тебе разрешил?

— Да хоть куда, лишь бы с тобой не оставаться, — горестно телепатировал Дружок. — Жаль, собутыльники твои все же захлопнули дверь за собой, а так бы я уже был далеко!

— Но погоди, как же так? Мы же с тобой сорок семь лет жили душа в душу! А тут на тебе — ушел! Почему, что я тебе такого сделал? — с жаром сказал Сивушов.

— Это ты живешь, если можно назвать это жизнью! — возразил Дружок. — А моя жизнь прекратилась еще четыре с половиной года назад.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Сивашов. — Ты заболел, что ли?

— Это ты в хлам превратился, из-за алкашества своего! — поперхнулся от возмущения Дружок. — Жена от тебя ушла, любовницы ты так и не завел. Ну, зачем я тебе? Так что давай, Леша, отпирай дверь, да я пошел!

Дружок сделал попытку привстать, но лишь слабо поворочался на ладони Сивушова и снова обессилено упал плашмя.

— Ну и куда ты такой пойдешь? Ты же на этих… на ногах не стоишь! — жалостливо сказал Сивушов.

— Ничего, я ползком! — не то всхлипнул, не то вздохнул Дружок. И неуверенно добавил:

— Найду себе нового хозяина, молодого, непьющего!

— А если я поклянусь, что с сегодняшнего дня брошу пить и всерьез займусь твоими и моими проблемами? — молитвенно сложив перед собой руки, сказал Сивушов.

— Соврешь ведь! — недоверчиво хмыкнул Дружок.

— Клянусь! — ударил себя кулаком в хлипкую грудь Сивашов. — Ну, иди же ко мне, Дружок! Полезай обратно!

И Дружок, поколебавшись пару секунд, юркнул к нему в штаны и тут же прирос обратно. Как будто никуда и не отлучался!

…Сивушов вздрогнул и проснулся, открыл мутные глаза.

— Приснится же такое! — прохрипел он, вытирая ладошкой потный лоб. Потом вытащил из-за дивана недопитую бутылку водки и жадно припал пересохшими губами к горлышку. И обессилено упав на спину, снова захрапел.

— Эх, Сивушов, Сивушов! — горько прошептал его Дружок. — Все-таки прощай!

И, путаясь в складках штанины, снова пополз по ней к выходу. На этот раз он решил уйти через открытый балкон. В поликлинику по соседству. А что, может, еще и не все потеряно? Может, сгодится еще — на органы?..

После предновогодней президентской пресс-конференции некто Иван Лыткин собрал вокруг себя все свое семейство.

— Поскольку семья наша — это как бы государство в государстве, то я могу считать себя в ней президентом, — торжественно объявил он.

— И открываю прямую линию со своим народом. Так мы узнаем, какие у нас есть проблемы и как их решить.

Первой высказалась жена Лыткина, Маргарита. Ядовито так:

— Уважаемый президент, можно ли принять такой указ, чтобы мужья всю зарплату приносили домой?

— Этот вопрос мелкобытовой. Мыслить надо глобальней, — внушительно ответил «президент».

— О чем вот молчит уходящее поколение?

Он ткнул пальцем в тестя. Павел Петрович вскочил с места и тонко закричал:

— Я еще никуда не ухожу! И скажу всю правду как есть. Почему наша верховная власть не ограждает молодежь от тлетворного влияния западной культуры? Эти оглоеды все время переключают телевизор на эротику да боевики.

— Когда это? — страшно удивился «президент».

— А тогда, когда ваше превосходительство изволют дрыхнуть без задних ног.

— Так, — зловеще сказал Лыткин и принялся расстегивать ремень.

— Незаконно это, — басом сказал Вовочка. — Неконту… Не-конс-титу-ционно!

— Да, — поддержал младшего брательника шестиклассник Федор.

— А деду не верьте. Он наглотается «колес», вот и глючит…

— Нет, ну что это такое! — всплеснула руками теща, Харитина Ивановна.

— Требую пресекать хамство со стороны молодежи! Нужен закон об уважении к старшим.

— Да? А младшие что, не люди? — опять выступил вперед Вовочка.

— Господин президент, хочу компьютер! Стану хакером, взломаю банк.

И тогда пап… господину президенту не надо будет делать нычки в старом валенке.

— Это где? — встрепенулась «первая леди».

— Да в темнушке, я сколько раз оттуда брал на жвачки, — проболтался будущий хакер.

— Вот почему у нас нехватка финансов: народ вкалывает, а государство, понимаешь, обирает его! — возмутилась супруга «президента». — Ну, старый пим, погоди!

Она оставила высокое собрание и скрылась в чулане. Вышла на свет с пыльным валенком в руках.

Потрясла его. На пол выпала пятирублевая монета и со звоном покатилась под диван.

За монеткой наперебой кинулось подрастающее поколение.

— Валютный запас давно исчерпан! — не моргнув глазом, заявил Лыткин.

— Инфляция вон какая, какие тут сбережения выдержат.

— Господин президент! — сказала, нехорошо улыбаясь, его половина.

— Прошу вас пройти в совещательную комнату… Для выяснения некоторых моментов вашей социально-экономической политики.

И «первая леди» втолкнула его мощным торсом в спальню. Оттуда почти сразу же послышались глухие удары валенком.

— А ну, все ко мне! — обрадованно закричал Павел Петрович.

— Это переворот! Будем создавать временное правительство…

Достаточно было передвинуть стул на несколько шагов. Тарелка с свиными отбивными оказалась на полу. Моя хозяйка, упитанная девица, заорала благим матом и выбежала из квартиры.

Я заржал.

Теперь эта корова будет знать, что нельзя утром греметь на кухне и выть под музыку. А кому понравится, что его в шесть будит криворукая безголосая толстуха? И не странно, что её замуж не берут.

Матроскин, мой полосатый товарищ, время даром не терял. Пока я смеялся, он сожрал мясо. Вот котяра, даже спасибо не сказал. Надо его скотчем обмотать. Хорошо, что Матроскин крепко спит.

Ну и тяжкая жизнь у домовых. Ни минуты покоя.