Тю Ван - Тайфун

— Уж не знаю, что весь год будем есть. Волостной комитет принял постановление скупить у единоличников весь рис, а нам оставить жалкие крохи.

Жена председателя молчала, не очень хорошо представляя, о чем идет речь, — муж еще не успел ничего ей рассказать. Но показать свою неосведомленность бывшей подруге было невозможно, и она сочувственно вздохнула вместо ответа. Жена Нгата воодушевилась:

— Вы, конечно, понимаете, как нам трудно! На рынке корзина риса стоит семь донгов, а государство платит за нее два донга и два хао. Разве на эти деньги что-нибудь купишь? Работаешь, работаешь, а все впустую… — Она понизила голос: — Не откажите замолвить словечко за нас, бедных, вашему супругу. Пусть отблагодарит своих односельчан за оказанное ему доверие. На кого же нам еще надеяться, как не на нашего председателя — ведь он, словно птица в стае, всегда среди нас, все знает, все понимает, не то что уездное начальство иль другое, провинциальное. Да мы ведь и выбирали его, чтобы он отстаивал наши интересы, у кого еще искать нам поддержки?!

Тянь даже вздрогнула от этих слов: жена Нгата прямо предостерегала, дескать, ежели муж Тянь перестанет блюсти интересы односельчан, то второй раз они его председателем не изберут. Тогда прости-прощай влияние, уважение, почести, и причиной всему — какая-то непонятная история с рисом. Нужно срочно принимать меры…

Тянь распрощалась с бывшей подругой и поспешила на рынок. На душе у нее было неспокойно. «Вернусь домой, — думала она, — все узнаю у мужа и уговорю его поступить правильно». Только Тхата, когда она вернулась, дома не оказалось, он уехал на хутор Сабинь, чтобы провести в кооперативе совещание, договориться о сдаче государству риса и распределении его на трудодни.

Тхату повезло: он застал на месте и председателя Хоя, и счетовода, и плановика, и даже начальника ревизионной комиссии кооператива. Но самое удивительное — учетные книги были в полном порядке. Тхат быстро просмотрел их и, дойдя до основных показателей, удивленно вытаращил глаза. Получалось, что посевные площади в кооперативе в этом году сократились, урожайность с одного мау упала — и это при том, что земли у кооператива, наверно, самые хорошие в волости, — а число едоков возросло чуть не в полтора раза. Ясно было, что на едока не получается даже установленных семнадцати килограммов в месяц. Значит, никаких излишков, и придется просить волостной комитет пересмотреть спущенный этому кооперативу план сдачи риса государству. На всякий случай Тхат решил взять с собой учетные книги и показать их в уездном комитете. Уездный статистик Тхань, просмотрев цифры, сразу заметил, что многие не соответствуют действительности. Взяв карандаш, он жирно подчеркнул отдельные места и сказал Тхату:

— В кооперативе Сабинь в действительности куда больше посевных площадей. Когда шла уборка, правление кооператива обещало сдать положенные пять процентов урожая и выполнить план поставок, исходя из среднего урожая тысяча двести килограммов с одного мау. Ну а теперь в сводной ведомости у них записано, что собрано всего по пятьсот килограммов с одного мау. Куда же вдруг делся остальной рис? Соседний кооператив Саха получил на лучших участках девяносто корзин с мау, на худших — пятьдесят восемь, в кооперативе Сабинь оказывается только пятьдесят корзин! А ведь земли у них не хуже, чем у соседей, даже лучше. Обманывают они вас, товарищ Тхат!

— Так! Что же вы предлагаете? — Тхат вытер вспотевший лоб, криво улыбнулся, в глазах внезапно появилась усталость. — Что с ними, с обманщиками, делать?!

— Хутор Сабинь невелик, крестьяне живут скученно — дом к дому, наверняка они знают, в чем дело. Я готов отправиться в кооператив вместе с вами и все тщательно проверить на месте.

Тхат согласился и даже попросил в комитете еще трех человек в помощь. Люди эти раньше уже занимались проверкой и были опытны в подобных делах. Все пятеро поехали в кооператив Сабинь. К концу первого дня нашли несколько несовпадений в учетных книгах. Если таким образом пытались прикрыть расточительство или воровство, то дело принимало серьезный оборот.

Председатель Хой не находил себе места, последними словами ругал Хапа. Раньше во всех книгах был полный порядок, но как только стало известно о сдаче излишков риса государству, Хап уговорил Хоя сделать небольшой перерасчет, в результате которого появились три отчета: один — для себя, другой — для показа членам кооператива, третий — для волостного и уездного комитетов. Теперь из-за настырного Тханя все вылезало наружу — вот-вот разразится скандал!..

Улучив момент, Хой выбежал из правления и помчался к Хапу советоваться. Через полчаса вернулся успокоенный и сказал Тханю, который сидел за столом, уткнувшись в бумаги:

— Знаешь, Тхань, мне надо домой: жена ушла к деду, а весь дом оставила на меня. Принять тебя я не смогу сегодня, но договорился с братом: он накормит, у него и отдохнешь после обеда.

Брата Хоя звали Диеу, он до сих пор отказывался вступить в кооператив. Раньше Диеу торговал буйволами, теперь занимался свиньями. Хой проводил Тханя к брату и сразу ушел. Диеу был ловок не только в делах, но и в разговоре: вкрадчивым голосом в два счета заговорит любого. Жил Диеу зажиточно — на стене в комнате красовались большие часы, тут же стоял платяной шкаф, на полке было полно разной посуды, множество маленьких флакончиков, видно, из-под лекарств. На полу лежали циновки, в доме царили чистота и уют. Супруги Диеу радушно встретили гостя, сразу подали крепкого чаю. Пока жена собирала на стол, хозяин предложил отведать местного винца, но Тхань решительно отказался, сославшись на дела. Диеу демонстративно покрикивал на жену:

— Что ты копаешься!.. Перед гостем неудобно — заставляешь ждать! Пошевеливайся, поскорее приглашай к столу.

Обед прошел молча, хотя хозяева всячески выказывали почтение гостю, одаривая его льстивыми улыбками. Отобедав, Тхань поблагодарил и пошел еще раз просмотреть бумаги, чтобы лучше подготовиться к собранию. Для верности сходил на поля, удостоверился, что площади остались прежними. К концу дня Тхань вконец умаялся, проголодался и, когда Диеу, встретив его в переулке, пригласил на ужин, очень обрадовался.

Ужин оказался весьма скромным — тарелка соленых овощей и вареные крабы, но рис был сварен отменно, так ароматно и вкусно, что делал трапезу чуть ли не роскошным пиршеством. Тхань ел не спеша, с удовольствием и слушал Диеу, который рассказывал про местную жизнь, не забывая угощать гостя:

— Ешьте, пожалуйста, не стесняйтесь! Мы рады вам от всей души, и я, и брат мой Хой.

Тхань наконец насытился, положил на тарелку палочки и в хорошем настроении встал из-за стола. Сколько он ездит по деревням с проверками да ревизиями, но сегодня чуть не в первый раз поел с таким удовольствием. Видно, что Диеу и его жена — хорошие люди.