Елена Роговая - Большой бонжур от Цецилии

– А вот и нет. Я сегодня рано-рано проснулась, когда солнце только всходить начинало.

– Зачем?

– Слушать, как птицы разговаривают.

– Ты, что ли, птичий язык понимаешь?

– Раньше не понимала, а теперь точно знаю, что понимаю.

– Во, дела! Марин, ты ничего вчера ядовитого не ела? Или, может, тебе сон какой-нибудь приснился?

– Свет, не смейся. Я раньше тоже думала, что они чирикают, потому что у них настроение хорошее, а сегодня поняла – разговаривают они. На улице было тихо-тихо. Сначала одна птичка проснулась и два раза свистнула. Ей никто не ответил, потому что еще все спали. Тогда она еще раз повторила, но уже громче. И только после второго раза ей отозвались. Первая спросила: «Как тебе спалось?» А она ей: «Хорошо».

– А как ты поняла? – поинтересовалась Светка, приподнимая от удивления голову над подушкой.

– Да что тут не понять! Ты же в музыкальную школу ходишь и ноты знаешь.

– Конечно, знаю! Я даже уже «Мой Лизочек так уж мал» Чайковского начала играть.

– Ну если до «Лизочка» дошла, то я тебе сейчас пропою. Первая спрашивает: «Соль-ля-соль-ми-ля?»

Светка призадумалась, закатила глаза в потолок и разложила вопрос по нотам: «Как-те-бе-спа-лось?»

– Все правильно.

– А другая, как ей ответила?

Мариночка немного задумалась и снова пропела тоненьким голоском: «Ми-фа-ми-до-ми».

– А это что значит?

– О-чень-хо-ро-шо, – не задумываясь, ответила подруга.

– А может она ей сказала «Луч-ше, чем те-бе»? – предположила Светка.

– Зачем бы она так невежливо отвечала? – возмутилась Маринка.

– Потому что ее рано разбудили. Когда меня родители заставляют вставать ни свет ни заря, я всегда вредничаю.

– Нет, Светочка. Вредничают другими нотами. Я бы сразу это поняла. Знаешь, как они красиво дуэтом пели. Немного погодя им другие начали подпевать, а потом такое началось, что даже храпящую бабушку Розу не было слышно.

– Так громко, что ли? – удивилась Светланка.

– Ну да.

– Что-то я сомневаюсь. Мой папа говорит, что когда наша бабушка храпит, комары в полете замертво падают. Они даже до середины комнаты не успевают долететь, поэтому нам сетку на форточку натягивать не нужно.

– Это же надо так ребенку мозги заморочить, – поднимаясь по лестнице, ворчала Розалия Михайловна. – Разве это храп? Вот незабвенный мой супруг, Семен Григорьевич, храпел так храпел! У нас под окнами даже птицы гнезда не вили из-за беспокойства. Если бы, внуча, здесь твой дедушка спал, то птичкам бы даже и просыпаться не пришлось.

– Баб, и как ты только с ним спала?

– Только с ним и спала все сорок два года и почти не жалею об этом. А как схоронила моего любимого супруга, тут у меня бессонница и началась. Все думали, что это от безутешного горя, а я просто-напросто в тишине засыпать не могла. Вот так в жизни бывает, деточки мои, – подвела итог Розалия Михайловна, утирая скупую слезу краем фартука. – Ну, поболтали немного, и подъем. У меня такие блинчики сегодня получились! Приподнимешь на свет, посмотришь – чистое кружево. Тоненькие, воздушные. Твой дедушка сильно уважал такие. Так прям и говорил, что если бы толстые пекла, то развелся бы со мной. Можно подумать, блинчики ему камнем преткновения были! Только я одна знаю, какое кружево его волновало.

– Какое, баб? – тут же зацепилась за слова внучка.

– Коль уж начала, придется до конца рассказать. Один раз пришел он домой сильно подвыпивший. Поздно уже было. Повесил пиджак на стул и спать лег. Смотрю, а из рукава чулок женский торчит. Красивый такой, с кружевом на резинке. Спрятала его и всю ночь от обиды проплакала. Утром напекла я ему толстенных блинов, сложила стопочкой, а кромочку тарелки срезанным кружевом от чулка красиво украсила. Он как увидел, враз аппетит потерял и ушел на работу голодный. Вечером вернулся, а я ему снова те же блины, но только уже без кружева на стол поставила. Поел молча холодных, поблагодарил и лег от переживанья на диван. С тех пор даже не заикался о том, какими должны быть блины. А я специально тонкие-тонкие пекла, кружевные по краям, чтобы он, паразит эдакий, всегда свой позор помнил.

– Баб, а мы что-то не поняли, откуда дед чулок этот взял? Украл он его, что ли? – недоуменно спросила Светка.

– Можно и так сказать, – смутилась Розалия Михайловна. – Наговорила я вам тут невесть что. А вы не слушайте меня, бабку старую, кушайте, кисельком припивайте, а заодно и дедушку Сему помяните. Светлый он человек был во всех отношениях.

После этих слов Розалия Михайловна вышла на крыльцо, села на ступеньки, подперев голову одной рукой, и просидела так весь завтрак. Светка с Маринкой ее не беспокоили и ни о чем не спрашивали. И так ясно: расстроилась бабуля из-за чулка украденного.

– Марин, ты ничего такого не подумай. Деда Сема не был вором, – шепнула Светка на ухо подруге.

– Нет, конечно. Это у него случайно получилось из-за того, что выпивши был.

Девчонки к бабулиному горю подошли с полным пониманием и женской солидарностью. После завтрака они без напоминания убрали со стола, помыли посуду и тихонечко подсели к Розе Михайловне с обеих сторон.

– Баб, ты не переживай, – начала свою утешительную речь Светланка, – я тебя сильно-сильно понимаю. От этих мужчин одни только неприятности. Помнишь, когда во втором классе рыжий Генка из соседнего подъезда в меня влюбился? Так вот, один раз он с мальчишками даже на фабрику забрался, где сумки шьют, чтобы для нас из красной кожи сердца вырезать. Их сторож поймал, но когда узнал, что они во имя любви, то разрешил им в отходах порыться и нужных обрезков набрать. Мне, конечно, приятно было, но все равно я сказала, что он дурачок. Баб, я думаю, что дедушка Сема далеко от этого Генки не ушел. Точно тебе говорю, это он хотел тебе приятное сделать.

– Конечно хотел, поэтому такую глупость и совершил, – вздохнула Розалия Михайловна и обняла девчонок. – Ну, разумные мои, хватит грустить. Лучше скажите, какие у вас на сегодня планы?

– В поход пойдем. Ты даже, баб, за нас не переживай. Это недалеко, за речку.

– Дело хорошее. Тут без провизии никак не обойтись, – поддержала девчонок бабушка Роза и пошла на огород за молодыми огурчиками и зеленым луком.

– Все, баб, уходим мы от тебя в дальнюю даль и на край земли, – засмеялась Светка, забрасывая маленький рюкзачок с провизией за спину, – а ты, как положено, выходи за ворота нас провожать и не забудь вслед помахать.

– Ваш край земли заканчивается возле леса, – предупредила Розалия Михайловна, ища в кармане передника носовой платок, чтобы потрясти им на прощанье. – Буду ждать с нетерпением вашего возвращения!

– Хорошо, мы далеко не пойдем, – успокоили бабушку девчонки и побежали собирать команду.