Елена Роговая - Большой бонжур от Цецилии

– Павловна.

– Так вот, что я хочу вам, Павловна, сказать. Пока внучка бегает, принимайте официальное приглашение. Я сегодня такой пирог испекла! Милости просим к нам в гости. Праздновать будем. День-то сегодня какой!

– Какой, бабушка Роза? – поинтересовалась Маринка.

– День добрых людей, деточка. Есть они еще на земле. И как показывает жизнь, даже недалеко от нас живут. Правда, Виктория? – обратилась Розалия Михайловна к Аделькиной матери.

– Еще какая правда! Всегда говорю, что мало знать себе цену, надо еще пользоваться спросом.

– Вот бестолковая женщина, – буркнул Борис Львович, тыкая жену в бок. – Хоть бы никто не обратил внимания на то, что ты сказала. Розалия Михайловна, всегда удивляюсь вашей мудрости! Скажу больше, испеченный пирог вы сумеете так разделить, что каждый будет уверен, что ему достался лучший кусочек.

– Не без этого, – стеснительно произнесла бабушка Роза. – И вы приходите. В нашем доме всем места хватит.

– Очень признательны за приглашение. Считайте, мы уже на вашей территории. Аделя, – обратился он к дочери, – у нас не просто соседи. У нас друзья! Дорогого это стоит, ягодка моя. Дорогого.

Остаток дня все провели на даче Соловьевых. Чтобы не идти в гости с пустыми руками, каждый прихватил из дома «свою долю». Пока соседи собирались, Розалия Михайловна отварила молодой картошки, а девчонки собрали на грядке огурчики. Следуя указаниям бабушки, они разрезали их на половинки, посолили, посыпали тертым чесночком и ароматным укропом. Чесночно-укропный запах витал над столом, и всем казалось, что ничего вкуснее быть не может, чем горячая картошка со сливочным маслом, малосольным огурчиком и копченым окороком, который принесла семья Фишман.

По домам разошлись в первом часу ночи. Розалия Михайловна проводила гостей, перемыла посуду и поднялась в детскую комнату, чтобы пожелать детям спокойной ночи.

– Умаялись, бедные, за день, – ласково проговорила она. – Спите, утром напеку свежих блинчиков.

– Баб, а завтра дождь будет? – поинтересовалась Светланка.

– А нужно?

– Еще как нужно! Мы в лесу сегодня были. Там гриб не растет, – озабоченно вздохнула она. – Я всем пообещала, что на днях за груздями пойдем.

– Ну, тогда давай на луну смотреть.

– Да смотрели мы уже с Маринкой и ничего не поняли. Видишь, какая она круглая. Куда ведро подвешивать, ума не приложу.

– На этот случай есть другой способ. Слушайте, какой. Было это давным-давно, – начала рассказывать Розалия Михайловна, присаживаясь на край кровати. – Жила в одной деревне маленькая девочка. Родители у нее умерли. Взяли ее к себе жить злые родственники. Не любили они сиротку, кормили плохо и заставляли выполнять тяжелую работу, чтобы она умерла быстрее. Как-то раз послали они ее на речку за водой. Зима в тот год была лютая, и лед на реке толстый-претолстый. Прорубила она топором лунку, набрала воды и пошла к дому. Мало того что дорога в гору, так еще и ведра тяжелые. Поскользнулась бедняжка, упала и разлила всю воду. Заплакала девочка от обиды горькими слезами. Посмотрела вокруг и не увидела ни одной души, кто бы ей мог помочь. Только одна Луна смотрела на нее с небес. Сидит, льет слезы и про горе свое рассказывает, а кому рассказывает, и сама не ведает. Услышала Луна плач, сжалилась над сиротой и решила помочь девочке. Спустилась она с неба и забрала к себе бедняжку вместе с коромыслом и ведрами. С тех пор живет девчушка там и беды не знает. Иногда Луна теряет свою любимицу, расстраивается и сразу темнеет, но когда находит – сияет ярче прежнего. Если посмотришь на нее внимательно, то обязательно увидишь девочку с ведрами и коромыслом. Вот такая история.

– Бабушка Роза, так вон же она – эта самая девочка. Видно! Все-все видно, – обрадовалась Мариночка. – Видно даже, какие на ней башмачки. Только она немножко боком к земле наклонилась.

– Так это же означает, что вода у нее из ведер на землю проливается, – сообразила Светка.

– Похоже, так оно и есть, да и по радио дождь завтра обещали. Видать, неглупые люди сказки сочиняют, – согласилась Розалия Михайловна, целуя девчонок в макушки. – А теперь закрываем глазки и спать.

Она тихонечко спустилась по лестнице вниз и, шаркая по полу тапочками, устало побрела в свою комнату, по ходу крестя входную дверь и прося Бога сохранить их в ночи от лихого человека.

На темном покрывале неба, среди бисерной россыпи звезд, излучая мягкий свет, низко-низко висела полная луна. Позади нее начиналась бесконечность, в которой все жило и двигалось. Сталкивались галактики, рождались новые планеты и черные дыры.

«Дыры, будь они неладны, – подумала Розалия Михайловна. – Снова мыши прогрызли дыры в полиэтиленовых крышках, подбираясь к варенью. Ну, да ладно, утром решу, из какого варенья кисель варить, а сейчас спать. Поздно уже».

После жаркого дня солнце нехотя уходило за горизонт. Несколько минут оно вальяжно лежало на кряжистой ветке могучего дуба и тихо покачивалось, пока, заглядевшись на свое отражение в окнах, не потеряло равновесие и не провалилось в густую крону. Вот умора! Дуб от жара пыхтит, обмахивает себя листьями, а солнцу от этого только забава. Не торопится светило покидать приятную прохладу. Немного передохнув в мягкой зелени, оно все же решило не злоупотреблять гостеприимством и покинуть старого друга. В награду за удовольствие, солнышко осыпало дерево золотом и пообещало на днях вновь заглянуть.

Все как у людей! И кто после этого будет утверждать, что мы далеки от природы? Я вас умоляю! Зайти в гости никогда не возбранялось, тем более что обе стороны этого желают. Цецилия Моисеевна немного прогулялась на свежем воздухе и направилась к дому. В теплый августовский день ей жуть как не хотелось сидеть в одиночестве. Недолго думая, она решила нанести визит Левиным.

– Дорогие соседи, вы не представляете, какой сегодня прэлестный вечер! Я обожаю август – предвестник осени! Жаль, он скоро пройдет и оставит о себе лишь яркие воспоминания в виде летящей с деревьев разноцветной листвы. Это прощальные письма, написанные нам красавицей природой. Они будут тихо падать под ноги, шуршать, создавать иллюзию гигантского мягкого ковра. И во всем этом – блаженство и умиротворение! Представляете, прогуливаясь, я так впечатлилась, что не смогла заставить себя зайти домой. Душа требует общения. Если вы заняты, гоните меня прочь без всякого стеснения.

– Что вы, Цецилия Моисеевна! Мы рады вам так же, как вы сегодняшнему вечеру.

– Семен, да вы в душе романтик! Мне приятно, что мы понимаем друг друга. Так сказать, на одной волне. Вы занимайтесь своими делами, а я буду тихо сидеть, попивать чай и глядеть на вас. Софочка, пчелка моя трудолюбивая, по какому поводу отчаянно хлопочете?