Елена Роговая - И здрасте вам через окно!

«Незнакомый дяденька» аккуратно принял инструмент из рук Зиновия и внимательно осмотрел со всех сторон.

– Неплохо сделан, но даже человеку далекому от музыки понятно, что он велик для девятилетнего мальчишки. Теперь ясно, почему твои руки трясутся после занятий.

– Так она дедушкина, а другой у нас нет.

– Четвертушку бы тебе или половинку.

Натан плавно провел по струнам смычком и одобрительно кивнул.

– Очень даже ничего, только нужно немного настроить.

Вначале он ослабил струну «ля» и лишь потом начал поднимать строй, плавно подкручивая колок и прислушиваясь к звучанию. Получив желаемый тон, Натан проверил оставшиеся три, всякий раз соединяя их с «ля» и слушая чистоту интервала.

– Никогда не подтягивай струну, не ослабив ее предварительно. Натяжение должно быть плавным, без надрыва. Железные рвутся, а натуральные и подавно. Подстроил, легонечко коснись смычком, послушай. Идет вибрация – значит нечистый интервал. Подкрути еще немного, но очень осторожно. Знаешь, из чего делаются струны?

– Неа.

– Из овечьих кишок. Их очищают от жира, скручивают до нужной толщины и сушат, поэтому скрипку нужно хранить подальше от сырости. Ничего, со временем научишься правильно обращаться. А теперь послушай, на что можно ориентироваться при настройке.

Натан заиграл гимн Советского Союза. От неожиданности Савелий прекратил доить козу и встал по стойке смирно, крепко сжимая в руке ведро с молоком.

– Узнал мелодию? Вот, по первым нотам гимна и определяй чистоту кварты. Понял?

– Понял, – серьезно ответил Яшка. – А вы еще что-нибудь сыграть можете?

Мужчина задумался на пару секунд и вновь положил скрипку на плечо. Нежно, как к женщине, он прижался щекой к подбороднику и коснулся струн смычком. Нервной дрожью отозвались туго натянутые нити, запели протяжно и грустно. И было в этой музыке что-то магическое, проникающее до самых глубин подсознания. Словно прохладная родниковая вода, омывала она настрадавшиеся души, наполняя их чистотой и покоем. Она рассказывала о радости и печали, любви и разлуке, скитаниях и долгожданных встречах. Пальцы сжимали струны, и звуки с легкостью взлетали до небес, но уже через мгновение музыкант возвращал их на грешную землю. Заскучавшая скрипка с удовольствием повиновалась вдохновению мастера. Звуки соединялись с воздушной волной, заполняли собой скрипичное чрево и с радостью разбивались о сухую поверхность древесины. От удара они становились еще красивее и звонче. Страдая от боли, они вырывались на волю сквозь тонкие извилистые полоски эфы, лаская слух ничего не подозревающих слушателей.

– Наконец-то дождались! – послышалось из окна напротив. – Мужчина, ви наш спаситель! Сколько раз я ему говорила, что скрипка не для того, чтобы скрипеть. На ней нужно играть. Быстрее покупайте инструмэнт и уносите домой. Обрадуйте наконец-то, соседей. Все равно толку никакого не будет от этих занятий. У ребенка нет ни слуха, ни терпения. Если бы ви видели, как он держит руку во время игры! Взгляните и содрогнитесь!

– Сара Моисеевна, перестаньте мальчику поганить жизнь, – вступилась Дебора. – Прям проехались танком по его судьбе и отбили желание заниматься.

– Чтобы отбить, нужно хоть немного иметь.

– Так оно было, а после сегодня – уже большой вопрос!

– Вопрос будет еще больше, когда ви узнаете, что носит Яшенька в футляре из-под скрипоцки.

– Не может быть! Вы на что намекиваете?

– Всего лишь на кеды со спортивными штанами. Хочите, спросите сами. Только ви его не ругайте. Это же мальчик, что с него взять.

– Сынок?.. – только и смог произнести Зяма.

– Да… – признался Яшка.

– Вместо музыки ты ходишь играть в футбол? А где двенадцать рублей для оплаты занятий?

– Папа, не делайте себе сердце. Они тихо лежат в коробочке на прежнем месте. Я их сразу складываю обратно.

– Замечательно честный мальчик! Пара теплых слов, и я уже изменила себе мнение. Будет из него толк! – разулыбалась тетя Сара. – Прям от сердца отлегло. Конечно, до Додика Ойстраха ему навряд ли дотянуть, но Паганини вполне может случиться.

Натан с интересом слушал добродушную перебранку соседей и, дождавшись паузы, засобирался уходить.

– Запишите мой адрес на всякий случай, – обратился он к Яшкиным родителям, – и загляните ко мне, если мальчонка не передумает заниматься музыкой. Я постараюсь подобрать ему подходящую скрипку.

– А вы учитель? – поинтересовался Зиновий.

– Я был им, но когда понял, что делать инструменты намного интереснее, стал скрипичным мастером.

На следующий день Мендель отправился в больницу за матерью. Немного подумав, Гала решила составить компанию племяннику. Ей не терпелось порадовать Мирав рассказами о переменах в доме, произошедших за время ее отсутствия. Хотелось поскорее увидеть счастливые глаза, когда она узнает о ремонте квартиры и новой тюлевой занавеске, пошитой Эммой в благодарность за обретенное семейное счастье.

«Интересно, что скажет Мирав, узнав про Савин подарок? – думала Гала, торопливо размазывая крем на лице. – Наверное, обрадуется. Хлопот с козой прибавится, но и выгода налицо. Ежедневные три литра молока – это не только каши, но и творог с сыром. После операции ей нужно поправляться, и свежий продукт будет очень кстати. Мендель тоже ждет не дождется возвращения матери. Навел порядок в своей комнате, перетер влажной тряпкой книги на этажерке, лампу настольную с регулируемым плафоном со степендии купил. Нет, даже не сомневаюсь, Мирочка будет счастлива».

– Мирочка, ми вас уже не знаю как заждались! – радостно воскликнула Сара Моисеевна, увидев возвращающихся соседей. – Наслышана, прошло все удачно. Красиво соперировали, зашили, но сколько переживаний от этого «красиво»! Отдыхайте после дороги, а вечерком выходите поговорить. Галиночка Борисовна, чуть не забыла! Пока все отсутствовали по уважительной причине, вас домогался какой-то мужчина. Какой? Молодой и очень симпатишный. Он даже цветы принес. Много. На столике у входа лежат. Я ему сказала, чтобы прикрыл от солнца мокрой газэткой. Не перестаю на вас восхищаться!

Остаток дня Галу не покидало прекрасное настроение. Как и предполагалось, ремонт произвел на Мирав неизгладимое впечатление. Она то и дело заходила на кухню, садилась на стул и с удовольствием рассматривала трафаретные цветочки под ровной полоской голубой филенки, потом подходила к окну и поправляла складки на пышной тюлевой занавеске. О козе даже и говорить было нечего. Обоюдная любовь охватила ту и другую с первого взгляда и первой хлебной корочки. Сава в этот вечер был внимателен как никогда и даже выпил сто грамм за здоровье уважаемой жены. Мендель не отходил от матери ни на шаг и светился от счастья.