Петр Полухин - Я — гитарист. Воспоминания Петра Полухина

Исаак Гольдман купил огромный дом с огромной гостиной и устраивал в нём концерты. Я тоже несколько концертов сыграл в доме его дочери на еврейский Новый год. Играл народные еврейские мелодии, которые из Миннесоты мне выслал мой друг Анатолий Шапиро. Моя жена Ольга за три месяца выучила испанский язык. Училась в колледже Монсеррат.

Первый свой официальный концерт я сыграл в зале Луиса Техеды. Это небольшой зал, примерно, мест на сто. Меня приняли, к моему удивлению, очень хорошо. Наверное, их поразило то, что русский гитарист играет испанскую и аргентинскую музыку. После концерта ко мне подошёл Альберто Билевич, украинец, который выдавал себя за поляка, и пригласил к себе домой. У него большой дом с садом. Семья доброжелательная. Мать Билевича обрадовалась нашему приходу — она впервые за долгие годы увидела людей с Украины. Спрашивает: «Как там на Украине?». Отвечаю: «Плохо, поэтому мы оказались здесь». Билевич спросил меня: «Хотел бы ты выступить в польском консульстве?». Он аккордеонист и должен играть там со своим ансамблем. Я дал согласие.

В назначенный час мы с Ольгой прибыли в консульство. Я играл первым минут тридцать. Пьеса «Арагонская хота» Тарреги очень понравилась публике. Слушатели бурно аплодировали, один из них подошёл ко мне. Это был губернатор провинции Кордоба. Он по национальности каталонец и оказался большим любителем гитары. На всех его патти, по-нашему, званных ужинах, я играл и жить стало лучше и веселее.

Министерство культуры Кордобы объявили конкурс гитаристов. Необходимо прислать три кассеты с записью игры по пятнадцать минут. Ольга мне говорит: «Прими участие. Лучшего гитариста в Кордобе нет. Ведь у тебя есть кассеты с записью твоей игры». Я её успокоил: «Иммигранту премию не дадут, даже если он будет лучшим гитаристом мира». Она не поверила, а я взял кассету с записью игры Пепе Ромеро, переписал на три кассеты и отправил на комиссию. Конкурс выиграл местный заурядный гитарист Барросо.

Консул Бельгии Эдуардо Блаез по нашей просьбе позвонил своему другу — министру культуры и попросил его чтобы он нас принял. В назначенный час мы с Ольгой, она в качестве переводчицы, были в приёмной министра. Он нас хорошо принял, и я рассказали ему, что посол Аргентины в Киеве Луис Бакериза заверил меня в том, что договорился с Карлосом Нието о моей работе в качестве солиста в «Оркестре танго». Мы приехали, но Карлос говорит, что ничего он ему не обещал.

Министр отослал нас в секретариат министерства, там нам сказали, что такие вопросы они не решают и вновь отправили нас к министру. Помощник министра вновь отправил нас в секретариат.

Почти месяц мы ходили по инстанциям. Наконец, я возмутился, и мы вновь пошли к консулу Бельгии. Тот разрешил нам переговорить по телефону с послом Аргентины на Украине. Звонила Ольга и рассказала о нашем положении. Луис Бакериза позвонил губернатору Кордобы и он принял решение в нашу пользу. Но заместитель министра Марта Елена Каминос (я мысленно дал ей кличку — «Госпожа МЕК») послала меня на медицинскую комиссию и заставляла подписать такой контракт, по которому я получал бы половину гонорара. Делала всё, чтобы заставить меня вернуться на Украину. Даже предлагала бесплатный билет, но у неё ничего не вышло. Я стал солистом «Оркестра Танго»

В 1998 году был объявлен конкурс на лучшее написание произведений для инструментальных ансамблей: дуэт, трио, квартет. Я написал трио для флейты, виолончели и гитары. Оно было написано в стиле австрийского и американского композитора Шёнберга и отличалось жёстким импрессионизмом. Я посвятил своё трио «госпоже МЕК». Комиссия Союза композиторов Аргентины никакого места мне не присудила. Мой авангард не был оценен, но Марту Елену Каминос прославил.

Моё появление на репетиции было встречено протестующим молчанием. Карлос Нието — руководитель, подготовил оркестр к моему появлению. Мне указали, где я должен сесть. На пюпитре лежали ноты известного танго: «Никогда не было жениха». Играем. Карлос делает мне замечания, что я играю, как европеец, не в стиле аргентинского танго. Я подумал: «А скрипачи играют фальшиво — это в стиле танго? Двадцать лет играл в дуэте с лауреатом конкурса Паганини и знаю, как надо играть на скрипке». Но говорить ничего не стал. Карлос поняв, что, как говорится, «нашла коса на камень», говорит: «Если тебе не нравится игра оркестра, играй сольные танго без оркестра».

Играю танго. После меня играет оркестр

В концертах я шёл первым номером и играл по пятнадцать минут. После играл оркестр. Постепенно отношения с оркестром наладились. Публика меня принимала восторженно. Ещё бы! Русский играет их танго… Они националисты, признают только свою музыку. Из других стран — только музыку Латинской Америки. Как-то услышал по телевидению выступление Президента Аргентины Карлоса Менемы. Он заявил, что аргентинцу должен нравится только аргентинец. Тогда я подумал: «А мы своих зачастую недооцениваем, преклоняемся перед иностранцами».

В Кордобе монахи-иезуиты построили церковь «Общество Иисуса». Там я играл бесплатно. Программа была соответствующей: Свелинк — «Два псалма», Бах — «Три арии», «Две хоральные прелюдии», П. Чайковский — «Утренняя молитва», «В церкви», Бородин — «В монастыре», Барриос — «Собор». Как всегда — людей было много.

Аргентинский гитарист и композитор Хуан Фалу играл концерт в университете, который был построен в 1613 году монахами-иезуитами. В этом университете учился на медицинском факультете Эрнесто Че Гевара На концерт Фалу пришли местные гитаристы и студенты. Зал большой и публики было много. Он играл с подзвучкой. Микрофоны очень хорошие, и звук был качественный. Играл свои оригинальные пьесы и обработки народных мелодий. Его исполнение мне понравилось. Ну, а публика его принимала темпераментно, учитывая, что он племянник великого гитариста и композитора Эдуардо Фалу.

Только через год музыканты признали, что я играю танго в аргентинском стиле. Назвали меня «Тангеро» — человек знаток танго. Это выше, чем заслуженный артист. Танго — это душа аргентинца, это его музыкальный портрет. Русского изображают с балалайкой, испанца — с гитарой, француза — с аккордеоном, итальянца с мандолиной, а аргентинец — всегда танцующий танго. Написаны тысячи мелодий танго и вершина танго — Астор Пьяцолла, который сказал: «Я пишу танго не для ног, а для ушей».

Аргентина, Кордоба. Костел, в котором давал бесплатный концерт

Пьяцолла для аргентинца, как для нас Чайковский. В одном из концертов нашего оркестра в зале «Сан Мартин» принимал участие знаменитый «Тангеро» — Рубен Хуарес, бандеонист и певец танго. Он слушал, как я играл пьесы Пьяцоллы: «Милонга ангела», «Лето в Буэнос -Айресе», «Осень в Буэнос —Айресе». После концерта он подошёл ко мне, обнял и сказал: «Большой гитарист — Педро Ростропович». (Grande guitarrista Pedro Rostropovih). Видимо, хотел сравнить меня с Растроповичем. Это сказано было в присутствии всего оркестра. Великий «Тангеро» Рубен Хуарес оценил мою игру и с этого момента Карлос Нието понял, что его борьба против меня потерпела крах. Я победил. Мы даже стали друзьями. Я ему давал совет: «Ты руководитель, маэстро. Должен ходить в костюме с галстуком, иметь солидный вид». Он принял мой совет.