Матс Траат - Сад Поммера

Юхан не слышит, он дремлет.

— Сейчас, да? — просыпаясь, оторопело спрашивает он.

— Денег нет у меня, нет у Краавмейстера. Если бы они у него были, он бы выстроил себе новый крепкий дом, но нет… Денег нет и у помещика, это я точно знаю. Но пусть их нет! Будь у нас добрая воля выйти из тьмы на свет. Разве только деньги помогают человеку выйти на свет, помогает и усердие. А усердие у нас не должно оскудевать. Мы почти семьсот лет были под баронским гнетом и во тьме, совсем как картошка в подвале, и ни один луч света не будил ни один росток. Но свет приближается с каждым днем, и чем раньше мы построим себе новый школьный дом, тем скорее придем к цели. Вот мой сказ.

Люди слушают Пеэпа внимательно, только Юхан Кууритс снова впадает в дремоту.

Волостной старшина сердито молчит.

Плохо ли говорить какому-то Кообакене или Поммеру! Одного кормит мыза, другой на содержании у волости, хотя волость и сейчас будет еще в долгу у школьного наставника, если дела пойдут так же худо, как шли до сих пор.

Но кто знает, вдруг волость и перестанет быть в долгу перед Поммером и будет ему благодарна лишь за то, что он посадил и взрастил сад… Краавмейстер едва заметно посмеивается. В кармане у него одна совсем необычная бумага.

А разве это к добру, если у волостного старшины в нагрудном кармане такая бумага, какую он не покажет любому и о существовании которой любой и не должен знать?

Из богобоязни и верноподданничества, отчасти из-за ущемленного самолюбия ученик идет против учителя.

Впрочем, еще не время, надо подождать.

— Сейчас о строительстве новой школы не может быть и речи, — говорит он заносчиво. — Позовите Хендрика Ильвеса!

Поммеру пора уходить, но волостной старшина останавливает его движением руки.

— Не уходи, ты нам нужен.

Учитель резко останавливается. Странно, что он вдруг понадобился Краавмейстеру. Неслыханное дело! Обычно все было наоборот.

Входит старый солдат, он высокий, прямой, сухой как посох божий.

Волостные мужи морщат нос, от одежды старика удушливо тянет прелью. Удивляться тут нечему; старик одинок, кому о нем заботиться; но сходу выборных от этого не легче.

— Садись, — приказывает волостной старшина.

Солдат послушно опускается на скамью рядом с Кууритсом. Запах, идущий от соседа, перебивает сон волостного выборного.

— Мы со сходом выборных обсудили записки обследования крестьянским комиссаром и уездным доктором, — официально и громко вещает Краавмейстер: старый гвардеец туг на ухо, — и находим, что ты человек мастеровой, сапожничаешь, а летом даже помогал строить дом Ааду Парксеппу…

— Да, помогал, это верно, — радостно отзывается солдат. — За две недели заработал почти четыре рубля.

— Вот видишь, это выходит почти тридцать копеек в день… У тебя два вполне трудоспособных сына, один в батраках, а другой извозчиком в Тарту. Не так ли?

— Так точно, господин волостной старшина, — не моргая, отвечает старик браво, как когда-то его учили в армии.

— Сыновья зарабатывают достаточно, чтобы содержать тебя, старого отца, к тому же ты прирабатываешь и сам. — Краавмейстер делает паузу и продолжает сурово: — Мы решили не давать тебе никакого вспомоществования от волости. У нас есть старики, у которых не осталось никакого кормильца и которые сами уже не в силах пошевелить пальцем.

Веселый задор, готовность отвечать гаснет на лице Хендрика. Он не ожидал такого оборота. Но это еще не все.

— Твой сын Яан всю зиму жил в волостной богадельне, у тебя, хотя ему никто не давал на это разрешения. Это нарушение всех правил и решений схода выборных, — зло поучает волостной старшина. — Поэтому мы решили выселить тебя из богадельни.

Солдат дергается на скамье, мускулы его лица делают странное, хватающее движение, как будто он хочет поймать ртом муху и тут же отказывается от своего намерения.

— Что же мне делать? — убито спрашивает Хендрик. — Куда же мне старому деваться?

— У тебя же сын извозчиком в Тарту, — напоминает Якоб Патсманн.

— В Юрьеве, — поправляет Кууритс.

Да, Тарту теперь и в дальнейшем зовется Юрьевом, как это стоит в высочайше данном распоряжении.

— У сына своя жизнь, — беспомощно бормочет Хендрик. — Как я поеду ему мешать? И что мне там, в городе, делать, чужие люди, чужой уклад. Нет, туда я не поеду…

— Как хочешь, но из богадельни ты должен перебраться. Чем раньше, тем лучше, — холодно произносит Краавмейстер.

— Почему же с этим такая спешка? — спрашивает Пеэп Кообакене.

— Пустим сразу же Притса Йоозика, — отвечает волостной старшина. — У него на прошлой неделе умерла дочь, старая дева. Жена у Притса умерла очень давно. Притс лежачий больной, ходит под себя; куда еще нам его девать? Надо договориться с каким-нибудь бодрым стариком из богадельни, пусть он ухаживает за Притсом, три рубля кладем, чтобы кормил и убирал. Иначе не выйдет.

— Злая штука эта жисть, — глубоко вздыхает Хендрик Ильвес. — Нет ничего хуже, чем садиться на шею другим. Пока сам руками шевелишь, еще живешь…

Действительно, теперь-то он вольная птица со своей медалью за храбрость и маленьким ящиком, где у него и дратва, и шило, и штык… Прошение, посланное в Тарту господину комиссару, совсем не помогло… Сын-извозчик — грубиян, другой сын, батрак на хуторе, сам без постоянного места, он то на этом, то на другом хуторе. Да и какой хозяин захочет взять батрака вместе с его старым отцом?

Краавмейстер роется в нагрудном кармане, там шелестит бумага — жалоба на Поммера.

— Возьми Хендрика Ильвеса в школу на квартиру, — говорит он. — Пока, а там будет видно. У тебя школьная комната летом пустует.

Пока, а там видно будет? Нет, Поммер не согласен.

— Законом запрещено, чтобы чужой человек летом жил в школьном доме. Как же я смогу отвечать за дом, если в нем живет чужой?

— Каким законом запрещено-то? Если и есть такой закон, то школа принадлежит все-таки волости и волость может временно принять другой закон.

— Поммер, будь христианином, куда этому Хендрику деваться, — вставляет скотник. — Дай моему сверстнику кров.

Хендрик тоже оживает, хотя он уже полностью препоручил свою судьбу на усмотрение милостивого бога и схода выборных. Вернее же — наоборот, выборных и бога.

— Я человек тихий, не кричу и не шебуршу, починю тебе не одну пару башмаков бесплатно или из обрезков сколочу загон для свиньи…

— Это я и сам умею делать, — бросает Поммер.

— Возьми, Поммер, выручи волость из беды! — просит и помощник волостного старшины Патсманн.

— Я покажу тебе на большой карте все места, где я воевал с супротивниками царя, — обещает Хендрик. — Я расскажу тебе о Турции, пока захочешь слушать… И о русских князьях.

Князья учителя не интересуют, но Турция — да. География — его слабость, география и географические карты.