Матс Tpаат - Сад Поммера

М. Траату, как, пожалуй, немногим другим эстонским писателям, свойственно глубокое понимание сложной диалектики жизни. Автор «Сада Поммера» все время стремится осознать и показать ее, увидеть и раскрыть и ее внешние проявления, и ее отражения в душе, в психологии человека. Он прекрасно понимает, что в жизни есть и грустное, и веселое, радостное, есть комическое и трагическое. И М. Траат не считает возможным акцентировать в своих произведениях какую-либо одну сторону жизни. Обычно они все представлены в его романах, сложно сосуществуют, переплетаются, чередуются; грустные меланхолические мотивы сменяются более жизнерадостными и даже шутливыми.

М. Траат, конечно, любит своего героя, ему близок Яан Поммер, но он не позволяет себе ни любоваться им, ни чрезмерно возвышать его. Закономерно, что Яан Поммер в отдельных эпизодах выступает перед нами и в комическом свете, в его обрисовке порою можно почувствовать и едва заметную авторскую иронию.

Свойственное М. Траату острое ощущение диалектики жизни, жизненных противоречий все время заставляет писателя вглядываться в описываемую им действительность с разных точек зрения, рисовать ее в разных ракурсах, в разных аспектах. Иногда М. Траат смотрит на нее как бы глазами автора, размышляет о ней со своей авторской точки зрения (ее он не старается скрывать). Иногда же он как бы переходит к рассказу от лица героя, пытается смотреть на мир его глазами. Отсюда характерная многоплановость романа М. Траата, Причем она многообразна и не ограничивается лишь разными точками зрения на описываемое.

М. Траат, правда, не злоупотребляет подтекстом, но подтекст (в частности, философский) неизменно присутствует в его произведениях, и читатель должен уметь уловить его за внешним описанием — и за делами Яана Поммера, и за его размышлениями.

Но особенно любит М. Траат многоплановые образы-символы. Об одном из них — образе сада — мы уже говорили. Столь же символичными являются на страницах романа и борьба Яана Поммера с бешеной собакой, и образ яблони сорта суйслепп, и многое другое. При этом образы-символы М. Траата почти никогда не бывают искусственными, привнесенными в произведение извне, непонятными читателю. «Мои образы входят в известный круг жизненных явлений, где они возможны, где они к месту», — признавался сам писатель, подчеркивая, что в этих образах план реальный нельзя отрывать от второго, символического плана.

Эпоха, которую описал М. Траат в своем романе, давно уже отошла в прошлое. Сомнения Яана Поммера о судьбе родины и родного языка оказались напрасными. Ход истории счастливо разрешил их. Для нас важны не сомнения героя, а то, во что он верил, в чем был убежден. Его вера в труд, в вечные непреходящие человеческие ценности близка нам. Это делает понятными и созвучными нам дела и раздумья старого учителя. Они же дают пищу и для размышлений над проблемами нашей современной жизни.

С. ИСАКОВ.

Кистер — помощник пастора в лютеранской церкви, одновременно он заведовал приходской школой

Суйслепп — вид яблони

Перевод Л. Фрухтмана.

Яанов огонь жгут в праздник на яанову ночь, на 24 июня, где-нибудь на холме.

Palk — по-эстонски плата, жалованье; здесь — игра слов.

К. Р. Якобсон, Лидия Койдула, М. Веске — деятели эпохи пробуждения эстонской нации (вторая половина XIX века).

Превосходно! (немецк.)

2 февраля.

Люблю, любишь, любит… (латинск.).

Тоонела — в эстонской мифологии река мертвых.