Александр Цыпкин - Полное собрание беспринцЫпных историй [litres]

Бывшие супруги после развода часто остаются друг для друга родными людьми, а это почти всегда рано или поздно приводит к плохоуправляемой и ненужной правде.

Я, как мог, описал тоскливого героя, и пора перейти к самой истории.

Итак, в Вадима въехали. За рулем он был сам, поэтому выходить для выяснения отношений пришлось тоже самому. Встретили предпринимателя слезами и баррикадой. Девушка в «Пежо», вероятно наслышанная, что бывает за царапину на такой машине, как у Вадима, вжалась в кресло, пыталась набрать страховую, умеренно плакала и не открывала дверь. Вадим округлым лицом и не сильно лысой головой кое-как внушил доверие, появилась щель в окне и туда он просунул белый флаг парламентера.

Условия переговоров были следующие. Соня (так ее звали) ни в чем не виновата, спокойно ждем ДПС и расстаемся друзьями. На Остоженке была зима, а в «Пежо» – тесно и почему-то холодно, поэтому участники аварии переехали к Вадиму в салон.

– Куда торопились?

Вадим обладал удивительным качеством для достаточно серьезного бизнесмена – обезоруживающей непосредственностью.

Соня была, по понятным причинам, в несколько плохом настроении.

– Да никуда особо.

– Пятница, вечер. Думал, только я никуда не тороплюсь.

– Те, кто говорят, что спешат, убеждают себя, что им есть куда спешить, а я не обманываю. Телевизор от меня не убежит.

Вадим ощутил эту странную вибрацию внутри. Мы ее все знаем. Так интуиция говорит, что встречаем человека, который неожиданно может стать близким.

– Соня, я так понимаю, у вас стакан всегда наполовину пуст? – Вадим понял, что хочет запомниться, как-то зацепиться словами за растерянную и поэтому особенно трогательную случайную знакомую.

– А для Вас?

– Смотря, кто наливает.

– Смешно, и кто Вам сегодня наливать будет?

– Сегодня телевизор. У нас с вами предельно романтическая ситуация, сюжет для кино. Встретились два телеодиночества.

– Встретились вообще-то наши машины… А вы водитель или владелец? – спросила Соня с некоторым кокетством.

– А что это меняет? – Вадим сказал это по-доброму, без какой-либо обиды, скорее пытаясь удержать разговор.

– Всё. Если такая машина ваша, я прямо сейчас еду с вами смотреть телевизор. Даже если его нет. Шучу. Просто пытаюсь понять, вы из какой группы несчастных людей.

Соня сказала это без сарказма. Ей тоже хотелось удержать разговор, а иногда прямой удар – самый эффективный способ заставить человека обратить внимание.

– Несчастных?

– Ну вы умны и одиноки. Все же просто, если вы водитель, то слишком умный, если владелец, то слишком одинокий.

Вадим начал в Соне медленно тонуть.

– А может, я вру, пытаясь как-то завязать контакт с красивой девушкой.

– Врать вы не очень умеете, извините.

– Обидно даже как-то. Машина моя, а Ваша? – откуда у Вадима проснулся юмор? Никто не знал. Даже машина, а она знала о Вадиме все. Он с ней делился.

– Моя нет.

– А чья же?

– Банка. Еще года три, потом станет моя. У вас есть банк?

– Нет, я его продал, там было слишком много чужих машин.

Соня улыбнулась и замолчала, Вадим не нашел, как разговор продолжить, и выпалил первое, что пришло в голову.

– А, кстати, хотите музыку послушаем?

– Я уже успела наскучить?

– Нет, что вы, просто вырвалось. Вы что любите?

– Сейчас момент истины.

– Почему?

– Близость возможна только между людьми с похожими музыкальными вкусами.

У Вадима от слова «близость» в животе взорвался набор юного энтомолога. Этот факт он тщательно пытался скрыть.

– Почему?..

Ну у меня целая теория, сейчас постараюсь объяснить, извините, если сложными словами, мне они нравятся, а на работе как-то применять особо не удается. Музыку мы любим бессознательно. На уровне инстинк-тов. Похоже на сексуальное влечение. Согласитесь, можно объяснить другому, чем хорош писатель, художник или скульптор, ну то есть убедить полюбить, и иногда это получается. А музыка либо нравится, либо нет. Извините за прямоту, стоит или не стоит. И ничего с этим не сделаешь. Это, так сказать, как сейчас модно говорить, наш самый тонкий мир. И если он у людей похож, значит, что-то общее у них может быть и на чувственном уровне. Я люблю U2. Но вы вряд ли.

Вадиму показалось, что подогрев сидений возомнил себя плитой. Про секс он вообще не мог ни с кем говорить, даже этого бы хватило для катастрофических волнений, а тут обожаемая им музыка и такая очевидная, но не приходившая в голову теория.

– Я тоже люблю U2… любимая группа.

Соня, смешав подозрение и азарт, посмотрела Вадиму прямо в глаза.

– Не обманываете?

– Нет, вот видите сколько альбомов с собой вожу. Сейчас, сейчас достану, вот «Joshua Tree», вот «Zooropa», вот «The Best».

Вадим с таким неподдельным простодушием стал доказывать свои музыкальные пристрастия, что, казалось, пробил Сонино недоверие к владельцам дорогих машин. Она первый раз искренне улыбнулась.

– Надо же. Вы для U2 вообще-то староваты.

– А вы молоды.

– Я всегда слушала музыку старше себя.

– А я младше.

Соня опять улыбнулась. Вадим вдруг поверил в чудо.

– Соня, а Вы что завтра делаете?

– Ничего особенного, а Вы?

– Я иду на похороны…

Вадим застрял – фраза прозвучала не то чтобы очень уместно. Повисла пауза.

– Вы хотите меня позвать на свидание на кладбище? Это более чем креативно. Боюсь, у меня нет подходящего наряда.

– Нет, конечно, я просто растерялся, а на кладбище и правда нужно заехать. Давайте выпьем кофе после моих похорон.

Как будто ветер сдул с Сони легкомыслие…

– Отличное название для романа. Вадим, Вы давно не звали никого на свидание?

– Ну… да. Давно.

– Можем сходить вместе на похороны. Я так понимаю, они для Вас формальны.

– Почему вы так подумали?

– Ну как-то вы не похожи на человека, потерявшего недавно кого-то близкого. Близких, мне кажется, у Вас вообще не так много.

Сказана была фраза с какой-то печалью, но без сочувствия. Скорее с поддержкой.

Вадим снял еще один слой брони.

– Не много. Это верно. А как Вы угадали?

– Теплые у вас глаза, а человек вы уже не молодой, как будто накопили и не отдали.

И еще один слой…

– Надо же, не думал, что у меня какие-то особенные глаза. Спасибо, как-то неожиданно, сегодня в глаза-то редко смотрят. И все-таки на похороны я схожу один, как-то странно туда прийти парой.

– А что? Я стану самой обсуждаемой новостью поминок, и все забудут про покойника? Вас снимает светская хроника?

– Нет, я не очень светский…

– Жаль. Всегда мечтала попасть в светскую хронику, пусть даже на похоронах. Ну тогда жду ваших предложений.

Лишившийся доспехов мужчина стремительно молодел, и первыми вернулись присущие ему с детства несуразность и растерянность – качества, за которые мы и любим по-настоящему.