Александр Цыпкин - Полное собрание беспринцЫпных историй [litres]

Процесс идет. Вдруг фонарь – прямо в глаза. Картина прелестная. На мне девушка, я руками впился в ее голую грудь. Зубами открываю окно.

– Ну что, молодежь, нарушаем общественный порядок?

Два милиционера – один постарше, другой совсем пацан – с любопытством рассматривали объект моего вожделения. Фонарь нежно скользил по произведениям искусства. Девушка опешила, а потом резко прикрыла грудь руками. Пип-шоу закончилось.

– А нам с женой сексом заняться негде! Дома дети, теща! – возмущался я достоверно. Отмечу, в двадцать лет я выглядел на подростка-акселерата, не более.

– Дети, значит, жена… И как жену зовут?

Я поплыл. У меня проблема с именами. То есть я до сих пор могу вдруг забыть имя даже близкого мне человека.

Раздался шепот: «Маша, идиот!»

Я как в школе на физике отчеканил:

– Маша.

Сижу жду пятерку. Сияю.

Милиционер оказался с юмором:

– Молодец. Ну а сколько Маше лет? А Маша теперь молчит и не подсказывает.

– Извините, а можно я хотя бы оденусь и слезу с мужа? – женщины в любом возрасте обладают фантастическим самообладанием.

Страж порядка (по-отечески заботливо):

– Ну да, дети, одеваемся и выходим из машины. Сначала парень.

Я вышел.

– Ты что, не мог другого места найти?! Устроил, блять, международный скандал!

– В смысле?

Какой может быть скандал в кустах у темного, как мне казалось, заброшенного здания, я не понимал.

– Зачем ты встал у стен датского консульства?! Вас камеры засекли, охранник их местный подходил, но решил нас вызвать. Постеснялся, говорит.

– Консульство???

Питерцы знают этот массивный замок, который я умудрился не заметить, будучи в «сексзальтации».

– Они тут что-то чинят, работяги забор сняли, распиздили и не вернули вечером, натянули ленту какую-то, а ты нырнул к ним на задний двор. Ладно, это не важно уже. У тебя документы есть, она совершеннолетняя, где ты ее снял?

– Я никого не снимал! У нас отношения!

– Что ты меня лечишь, имя не помнишь же. Поедем вас обоих оформлять за нарушение общественного порядка, а там, может, и расколется, где работает. Поехали.

Ехать не хотелось. Я начал работать на шведское, считай, консульство, и они не простили бы ни аморальное поведение, ни измену с датчанами.

– Да говорю же, она моя девушка! Имя не помню потому, что у меня побочный эффект от эуфиллина! Я астму лечу. Слышите, как дышу? Вот таблетки. Память выборочная, хотите, у врачей спросите (чистое вранье, но астма была, и эуфиллин был всегда с собой). А то, что она не проститутка, я доказать могу!

– Доказать? Доказательства мы любим. Давай.

– У меня цветы на заднем сиденье. Думаете, я проституткам цветы покупаю? Я ж не Есенин!

Кролик был очень вежливым и всегда приходил на свидания с цветами.

Особенно на первые, особенно в двадцать лет.

– Цветы… Есенин… Романтик. Это хорошо. Учись, Серега! – обратился он к младшему.

Паспорт Маши подтвердил, что она совершеннолетняя. Мы еще немного поныли, и нас отпустили. Напоследок милиционер шепотом посоветовал одно укромное местечко недалеко. Советский Союз еще тлел в головах, и люди были добрыми, даже милиционеры.

Байка про эуфиллин сработала и с Машей. Грудь мне вернули. Всё кончилось хорошо. Даже очень.

Покупайте девушкам цветы.

Грустная, удивительно банальная и поэтому практически экзистенциальная история. Разговорились на днях.

Мой товарищ юности Игорь решил развестись с женой и на этом сложном пути ему открылась истина. Не поделиться новыми знаниями с общественностью он не мог. Оказалось, он жил впотьмах, в полном неведении о силе, так сказать, дремлющей внутри желеобразного тела. Но по порядку.

Итак, в свое время Игорь женился. Брак даже самый нежный, если не теплица, то либо война, либо игра. У вой-ны есть законы, у игры – правила, но вот кто, как и когда их устанавливает? Согласитесь, один и тот же мужчина может быть тираном в одном союзе и овощем в другом. И как говорится в известном анекдоте, в психиатрии важно, кто первый надел халат. Правила и законы прописываются практически с первого свидания – кто в первую ночь спит у стенки, тот там и благоденствует до старости. Кто кому чаще звонит в конфетно-букетный период, тот и через двадцать лет будет отчаянно смотреть в экран. Не обманывайте себя, переписать кодекс первой недели можно ценой очень серьезных жертв и усилий. И еще одна неприятная правда.

Чувства чувствами, а война войной. Как бы вас ни обожали, но если территория сдана, ее никто бескровно не вернет.

Игорь в силу неуемной влюбленности и интеллигентских иллюзий подписал контракт, не глядя. Девушке Татьяне даже не пришлось вести позиционных боев. Пришла в город, а там Игорь, с белым флагом, наручниками, веревкой, мылом и табуреткой. Услужливо лакействует. Где госпожа прикажет, там буду висеть.

Абсолютная любовь разлагает абсолютно.

Сначала Татьяна решила, что друзья у Игоря не несут никакой смысловой нагрузки, и оставила ему для встреч 7 утра первого января и поздний вечер 31 августа. Затем под нож пошел, как бы пошло это ни звучало, домашний просмотр футбола, затем горные лыжи («кто тебя потом будет выхаживать, если ты переломаешься»), поездки к родственникам Игоря, ряд непрофильных активов в виде дедушкиной дачи… Отдадим должное нашему борцу за равноправие. Он пытался отстоять хоть что-то, но каждый раз упирался в готовность Татьяны идти до конца. То есть Игорь просчитывал, к чему приведет ссора, и понимал, что он из-за такой мелочи чемодан не соберет, да и просто серьезно скандалить не будет, а вот насчет жены он не был уверен. Проверять было страшно. К тому же Таню он любил, так что если она еще и применяла тактику выжженной слезы, то он тем более проигрывал. С каждым годом территория независимого государства уменьшалась. Игорь стал реже видеться с дочкой от первого брака, не пошел на повышение, потому что это привело бы к большому количеству командировок.

Было бы смешно, если не факт – живой человек тихонечко превращался в мертвого. Нет, никто не говорит, что Таня его не любила. Отнюдь. Если он заболевал, то купался в курином бульоне и антибиотиках. Если изнашивал костюм, то все выходные огнем и мечом перепахивались правильные бутики. Более того – Игоря иногда даже ласково гладили за ухом.

Но случилась неприятность. Несмотря на тотальное безволие и домашний арест, Игорь увлекся. В это сложно поверить, но в девушку, которая его подвезла. Сделав из мужа турнепс, жена перестала думать о возможных рисках и выключила сигнализацию. Влюбленность перешла в любовь, и Игорь, набравшись смелости, начал задумываться о разводе. Стоит ли говорить, что мужества сказать все в лицо у него не было. Игорь решил поступить по обычной мужской парадигме: взять измором и сделать все, чтобы жена сама его бросила.