Александр Цыпкин - Полное собрание беспринцЫпных историй [litres]

– А что не так?

– Да, сука, блять, принц.

Только вчера говорили о высоком уровне общей эрудиции в СССР.

Прохожу сейчас границу. Тетушка в очках, надетых на лицо учительницы биологии, которая одновременно завуч, интересуется:

– Цель поездки?

Мне, как всегда, неймется.

– Тунеядство.

Сняла маску завуча, осталась в биологии, то есть чуть меньше диктатуры, чуть больше снисходительности.

Ну а я улыбаюсь, как будто все тычинки с пестиками выучил.

Сопроводила штамп бесценным:

– Тоже мне Бродский, проходите.

Заселяюсь в отель. На ресепшен обычный допрос, производимый француженкой скорее преклонного, чем непреклонного возраста:

– Чего приехали?

Я поправил корону и сообщил:

– Книжку презентую.

– Вы же русский?

– Ну да.

Скептический взгляд:

– О чем книга?

– Комедии об отношениях мужчин и женщин.

На меня посмотрели, как будто я подал заявку на «Мистер Олимпия».

– Неожиданно… Очень неожиданно… Хотя после английских шеф-поваров меня уже ничего не удивляет.

Помнится, в период одинокого разгула понравилась мне девушка. Начал аккуратно ухаживать, но она без всякой вменяемой мотивации не поехала ко мне после первого свидания. Я изумился, но списал это на низкое давление или магнитные бури. Бури продолжались месяц.

Однажды я даже заманил ее домой, но Мережковский не сработал. Я решил, что это в конце концов неуважение и перестал стучаться в ворота. Ворота проигнорировали мое игнорирование.

И вот чуть ли не через полгода звонок в субботу утром.

– Занят вечером?

Голос съежился и кое-как выдул в трубку:

– Ну были дела…

– Думала в кино сходить.

И трахнули меня в ту же ночь. С душой так. Глубокомысленно. Я, честно говоря, вообще не принимал участия в процессе. Просто тихо охреневал. По окончании с меня встали, взяли телефон и, яростно показав в него средний палец, прошипели:

– Вот тебе, сука!

Даже ночевать не осталась. Уважаю.

На приеме в «Англетере» разжился новой историей от питерской богемы.

Приятель попросил жену сдать в химчистку пиджак. Этот растяпа оставил в кармане наполовину полную пачку презервативов и сто тысяч рублей (нежданный приход), сумму для него чувствительную и, главное, – незамеченную финженконтролем. Ну бестолочь он. Что возьмешь.

Весь день как на иголках. По двум поводам одновременно. К вечеру начал глаз дергаться.

По возвращении домой жена его умиротворила.

– Пиджак сдала.

Перестал жевать.

– Карманы проверила.

Перестал дышать.

– Вроде, в них ничего (пауза, взгляд с улыбкой) не было?

– Нет.

Жаба внутри подала голос, но разумно заткнулась.

– Ну и хорошо.

За всё нужно платить.

В рамках Культфорума позвали играть в «Что? Где? Когда?»

– Александр, приглашаем вас в команду писателей. Тема игры литературная: творчество Булгакова.

– Это тот, который «Анну Каренину» написал?

Затем – равнодушно, без паузы и удивления:

– Нет, это Толстой, а Булгаков – «Мастера и Маргариту». Придете?

Повидали люди писателей…

Мало ли, кто не знает, но особо запаренные модники специально держат расстегнутыми одну пуговицу на рукавах пиджака. Это как бы подтверждает то, что петли реальные, костюм сшит по меркам и вообще дорогой, а не фабрики имени Фрунзе. Жажда – всё, в общем. Но страшно далеки эти люди от народа. Выходит, стало быть, в одном журнале материал с фотографией такого стильного предпринимателя. Все вроде бы хорошо, но вот пуговица на фотографии почему-то застегнута. Звонят в редакцию. Там им говорят: «Скажите спасибо, что наш дизайнер заметил и в фотошопе подправил». Вот зайка. Заботливый.

Когда я родился, бабушке было 41. Конечно, обидно, если ты молодая женщина, а тебе с горки орут: «Бабушка, я не замерз», – и все мамаши (и особенно папаши) смотрят на тебя застывшими глазами. Тем более, непредсказуемо, когда ребенок болтлив.

Помню, нашел себе друга. Он тоже с бабушкой, но с настоящей, такой четкой бабулей.

Стоим у горки, трем за жизнь. Нам лет по пять. Бабушки неподалеку. Оказалось цензурируют беседу.

– А у тебя бабушка-то старая? – скептически-сочувственно.

– А у тебя? – удивленно-обиженно.

– У меня… – самодовольно, но пытаясь подобрать слово. – У меня новая.

Книжный магазин «Москва». В ночи покупаю книжку, чтобы разыграть в утреннем эфире. Спрашиваю уставшую продавщицу:

– Ну как продается?

– Отлично! Видите, где книжки лежат, тут только хиты. Не продавались бы – с вашей фамилией знаете, где лежали бы.

Мое лицо стало похоже на грушу. Я вспомнил все школьные унижения.

– Ну в смысле фамилия на «Ц», а у нас по алфавиту.

Книжку-то я нашел, но…

Массажистка – девушка серьезная. Мой поток колкого сознания игнорирует. С появлением ее цепких рук на моих ягодицах (ничего себе, ахилл у меня) я, разумеется, начал еще больше ерзать и шутить.

– Вы можете расслабиться?! – голосом учительницы химии рявкнула девушка.

– Не могу! У меня женские руки на заднице.

– То есть мужские были бы привычнее?

Москва. Никитская.

Обедаем мы с представителями театральной общественности. Обсуждаем новости сцены. Пять человек. Две пары, включая нас, и подруга, чей муж разоболелся. Звонок умирающего от насморка отвлекает от высокодуховной беседы. В помещении тихо, люди все воспитанные, разговаривают негромко. А вот у барышни с болезным супругом сломался пульт управления, и ее звук особо не приглушить. Отвечает она так, что слышно не только нам.

– Ну как, где градусник?! В ящике. Нет, не в том. Да нет, ну что ты за тупица-то! В том, в котором пластиковый хуй. Ага, целую.

Сегодня очередной раз проспал завтрак в «Англетере». Жалуюсь на ресепшн – мол, что же мне делать. Меня там любят, поэтому шутливо так:

– Раньше вставать надо, Александр Евгеньевич.

– Поздно ложиться привык.

– Значит, веселая у вас жизнь.

Вспомнил шедевр.

1995 год. СПбГУ. Военная кафедра. Психологическая борьба. Контрольная на тему «Психологическое воздействие на наступающего противника». Мы с приятелем с запоя. Пишем полную ахинею. Ржем шепотом, но звук не удержался и вырвался наружу. Подходит подполковник Новиков, отличный дядька с очень харизматичным заиканием. Такое бывает. Берет мой листок и, любя так, вырезает в мраморе:

– Ну что Ц-ц-цыпкин. В-в-весело живешь, в-в-весело п-помрешь. П-п-пшел вон отсюда.