Анастасия Вечерина - Исповедь мотылька

И на самом деле все их знают.

Первый называется ЖЕЛАНИЕ. Если вам чего-то безумно хочется, если душа ваша никак не хочет успокаиваться, несмотря на все ваши старания, если малейшее упоминание о вожделенном вызывает в ней трепет, если вы засыпаете и просыпаетесь с одной и той же мыслью, то — чего уж удивляться, когда здоровый скептицизм по поводу возможности желаемого быстро отступает в сторону, уступив место надеждам, которые, как нам кажется, вполне могли бы и сбыться. И правда — ну почему бы не случится чему-то, раз я этого так жду? Ну и что, что все вокруг (да и я сама в своем нормальном, а не теперешнем состоянии) считают такие мечты смешными, а возможность их осуществления, мягко говоря, маловероятной? А я вот буду верить всем назло! И… кто знает…

А еще есть УДАЧНЫЙ МОМЕНТ. Второй подходящий способ сойти с ума. Ведь ни для кого не секрет, что в какие-то определенные моменты что-то внутри нас переворачивается, и как будто даже все вокруг способствует временному помешательству, заставляя верить, что все происходящее — неслучайно, что сегодня действительно какой-то особый день, что чудеса еще могут происходить, да и вообще — почему бы нет??? И мы с одной стороны сами уговариваем себя не обольщаться, чтобы не разочаровываться потом, а с другой — в тайне надеемся где-то в глубине души и уже мысленно сказали сами себе: «Ну и что, если даже ничего не получится? Ну и что, если я потом обманусь? Все равно стоит попробовать! Ведь хуже-то не будет!!!»

Все-таки надежда — жестокая штука. Она дарит нам веру в несбыточное.

Классическим примером такого «удачного» (будь он трижды не ладен!) момента, пожалуй, можно назвать предновогоднюю пору. Всех нас с детства учили верить в чудеса именно в это время года. А если прибавить сюда еще и предпраздничное настроение, прямо-таки висящий в воздухе аромат хвойных иголок и мандаринов (еще одно детское воспоминание), носящихся по улицам мальчишек с петардами и фейерверками (которые то и дело заставляют тебя вздрогнуть, а потом улыбнуться и недовольно поворчать для виду — мол, надоели уже, уши болят) и всеобщее ожидание чего-то такого… необыкновенного, волшебного, неизвестного (и оттого еще более притягательного), что ждет нас за ближайшим поворотом, завтра, а, может, даже уже сегодня вечером… то стоит ли удивляться маленькому повальному сумасшествию именно сейчас? Для всех и каждого?

Почему бы и не сойти с ума за компанию, раз у всех вокруг голова кружится ничуть не меньше твоей от ожидания скорого чуда?

А ведь мы и правда верим, что оно должно произойти. Непременно! И именно с нами. И именно в это время. Если и не сегодня, то уж завтра — обязательно! В конце концов, если уж случаться чудесам, то когда же еще, как не под Новый Год?! И пусть мы не признаемся даже самим себе, но в глубине души ВЕРИМ. У каждого из нас есть свое маленькое чудо, которого ждем. Пусть не такое уж волшебное и несбыточное. Пусть старое и почти забытое, о котором мы уже почти перестали думать, почти смирились с его невозможностью, почти… Всегда есть какое-то «ПОЧТИ», которое оживает в это время.

Под новый год несложно сойти с ума. Сложнее потом выйти из этого состояния. Это как похмелье…

Да, пожалуй, есть два способа заставить взрослого, разумного человека поверить в несбыточные мечты. В здравом уме и почти трезвой памяти. Чуть-чуть мартини не считается.

И оба они сошлись во мне в то время. Что ж удивляться тому, что я в какой-то момент сошла с ума и продолжала надеяться?

Предновогодняя пора. Ожидание праздника, которое подчас более радостное и волнующее, чем сам праздник. Когда, несмотря на весь твой цинизм, прагматизм и неверие уже ни во что, сердце в груди все равно радостно ёкает и замирает от чего-то непонятного, что обычно называют «томление». И хочется (тут, в принципе, уже можно ставить точку) чего-то необыкновенного!

И хруст искрящегося снега под ногами, заиндевевшие деревья (как в сказке!), и слышащиеся повсюду поздравления, и запах хвои и апельсинов… Воспоминания из детства…

Надо придти домой, зажечь гирлянду на ёлке, открыть шампанское, дождавшись 12 часов ночи, и изо всех сил пожелать чего-то такого, что должно сбыться в новом году, что принесет тебе Дед Мороз (в которого ты не веришь), или какие-то иные высшие силы, или просто наступающий год, или… да какая разница, кто или что именно принесет — ЛИШЬ БЫ ТОЛЬКО СБЫЛОСЬ!!!

А потом написать это на бумажке, сжечь, высыпать пепел в шампанское и выпить.

Самое смешное, что мы и правда готовы в это поверить. Я, во всяком случае, так и сделала тогда. Хотя и понимала, что зря… Но я же упрямая! И вообще…

Что уж тут удивляться?

И стоит ли говорить о том, чего я изо всех сил желала в новогоднюю ночь, под бой курантов, сжимая в руке бокал с недопитым шампанским? Что именно должен был принести для меня Дед Мороз (в которого я не верю) в своем мешке в наступающем году? На что я надеялась, сама себя уговаривая, что надеяться глупо, но все же надеялась, сжимая бокал в руке под бой курантов?

Не знаю, шампанское ли мое оказалось просроченным или у Деда Мороза в ту ночь и без меня было слишком много дел…

Если третий день подряд вам не хочется вставать и отправляться на работу, это значит… это значит, что сегодня среда.

Почти каждое мое утро теперь начинается с того, что я уговариваю себя проснуться (получается не всегда), затем, мысленно произнеся «утро добрым не бывает», пытаюсь открыть глаза. Позавтракав, поразмышляв о жизни и повздыхав, иногда встаю с кровати. Для того, чтобы совершить непременное путешествие к месту ежедневной добровольной каторги. Вот уж точно, утро — это такая часть суток, когда начинаешь завидовать безработным.

Нет, я люблю свою работу, вы не подумайте… Очень люблю. Только не по средам. Особенно, по ТАКИМ средам! Большинство людей недолюбливают понедельники, для меня же чаще всего самый трудный день — среда, когда понимаешь, что до конца недели еще далековато, а запас позитива, накопленный за выходные, уже весь кончился.

И все-таки я люблю свою работу. Где еще найдешь такое? Обыватели, непременно проклинающие нашу журналистскую братию, но с жадность бросающиеся потом читать все, вплоть до бульварных газетенок и желтой прессы. Меняющийся, как калейдоскоп, круговорот событий, в которых нужно поучаствовать и прочувствовать, чтобы потом описать. Вечно недовольный шеф, угрожающий дедлайном, как полицейский дубинкой. Корректоры и редакторы, готовые зарезать на корню любую твою гениальную идею, например, решившие, что твой гениальный опус, соизмеримый по глубине и размаху мысли с философскими трактатами Ницше, нужно всунуть в 20 строчек и никак не больше. Дружеские склоки в курилке со своими же собратьями. И твоя подпись, гордо красующаяся под передовицей во всех печатных изданиях, подмигивающих тебе из газетных киосков по пути на работу… Ну как можно не любить все это?