Анастасия Вечерина - Исповедь мотылька

— Ладно, не злись ты. Так что они тебе ответили?

— Пойдем тогда уж в комнату. Сама почитаешь…

Включая компьютер, я тогда еще даже не думала, что мы уже практически на пороге той истории, которая, несмотря на все мои опасения, снова ждала нас за поворотом…

Ну почему мотылек всегда сам летит на огонь?

Ответы в Лёлину тему.

Грязный Стебщик:

— Да что тут рассказывать? …Когда-то давным-давно, сколько-то там тысяч лет назад, когда по земле еще бродили мамонты, а я был добрым и хорошим пятнадцатилетним мальчиком, случилось вдруг так, что меня вдруг сильно заинтересовали девочки… Собственно, с этого-то все и началось!

Лёля:

— Спасибо, Стас. Очень познавательно! А чуть поподробнее можно?

Рэндом:

— Для тебя — все можно, Лёль!:) Ну, или почти все…

Рассказать? Да пожалуйста! Я вот, например, отлично помню, ЧТО именно так повлияло на меня и так здорово изменило мое мировоззрение вообще и отношение к девушкам в частности. Случилось это в незапамятном 199-каком-то году, когда я тоже был милым, добрым и наивным мальчиком. Ну, почти таким же хорошим, как Стасик. Только с мозгами. Ну, чуть-чуть. Ну, то есть… Ох, да ладно, чего там! Короче, я был молод и глуп, и был девственником. И, как водится, был влюблен. Как и положено глупому влюбленному девственнику, я думал, что за девушками надо ухаживать, дарить цветы и подарки, поздравлять со всякими праздниками и разговаривать на всякие умные темы.

Объектом моих мечтаний была девочка из соседнего двора — чудное создание, как мне тогда казалось. Я приносил ей охапки цветов, вел долгие умные беседы о смысле жизни, любезничал с ее мамой, строил воздушные замки и считал, что у нас замечательные отношения. Мы ведь так классно общались, нам было так хорошо вместе, мне даже позволяли ее целовать по праздникам и… мечтать о чем-то большем.

Я был уверен, что только так и надо вести себя с девушками, тем более, что девочка поощряла мое такое поведение, была очень рада, когда я потакал ее капризам, говорила, как ей хорошо со мной, и какой я замечательный, а однажды… а однажды послала меня. Обломав жестоко и разом все мои мечты и надежды.

Потом я узнал, что был далеко не первым в списке тех, с кем она обошлась подобным образом. Видимо, это вообще было ее хобби. Или стиль жизни такой, я не знаю.

По этому поводу, разумеется, я долго переживал, мучился и никак не мог понять — что же такое случилось, и как так вообще можно? Собственно, как писал Стас «с этого-то все и началось». Дальше были долгие и не всегда успешные попытки разобраться в женской психологии, в мотивах и причинах их поведения и отношения к мужчинам. Но это уже другая история.

А та закончилась именно тогда. Когда мечты оказались разбитыми, воздушные замки рухнули, осталось только жесткое и прагматичное понимание правил игры.

Лёля:

— А никогда не хотелось перестать играть?

Рэндом:

— Лёль, у меня, конечно, с прежних пор осталось много недостатков. Но, к сожалению для девушек, глупость больше не входит в их число.

Наглец:

— Да, ничто не ново под луной… У меня было практически так же.

Леля:

— То есть, эта история характерна для пикаперов? Или, может, расскажешь свою?

Художник:

— В начале пути каждого соблазнителя, как правило, стоит какая-нибудь милая девушка, запавшая в душу надолго, и обошедшаяся с ним очень жестоко. Только прости, Лёль, рассказать об этом в подробностях тебе вряд ли кто-то захочет. И дело даже не в том, что все мы в то время были слишком наивны, вели себя по-пионерски, совершали разные красивые (и не очень) глупости. Просто такие воспоминания предпочитают хранить в себе. Какими бы они не были — глупыми, наивными, смешными, детскими — они для каждого только свои. И не проси ими поделиться.

Грязный Стебщик:

— Поддерживаю.

Рэндом:

— Согласен.

Наглец:

— Присоединяюсь.

— Надо же, какое единодушие! — буркнула я, докончив читать. — Их послушать, так и вообще, это мы (ну, то есть девушки) виноваты в их таком поведении.

— А разве нет? — вдруг тихо произнесла Лёля.

— Что? Да брось-ка ты еще! Скажешь тоже… Всем нам доводилось разочаровываться в любви, но это еще не повод, чтобы потом… Вот скажи, кстати, почему если больно сделают женщине — она простит, а если мужчине — его потом непременно тянет отомстить всему миру? Почему женщины не мстят? Хотя хотелось бы порой! Почему…

— Насть… а чем мы сейчас занимаемся? Ради чего пришли на их сайт?

Помнится, я тогда так и не нашлась — что ответить. И, наверное, впервые задумалась серьезно — для чего все это?

Продолжение Лёлиной темы.

Леля:

— Хорошо, скрытные и ранимые мальчики. Я не прошу вас делиться чем-то личным и сокровенным. Но тогда, может, расскажете что-то менее секретное и трепетное? Например, какую-нибудь одну из первых ваших историй, когда вы только-только начинали свой путь пикапера? Или это тоже информация лишь для своих?

Грязный Стебщик:

— Нет, тут как раз ничего секретного нету, можем и поведать. Вот, например, моя история «из раннего» — про студенческие годы. Копирую сюда прямо со своего дневника:

Как говорится: «Мы все учились понемногу — чему-нибудь и… как-нибудь!» И я когда-то тоже тратил время на приобретение ненужных знаний и изучение вопросов, которые мне никогда в жизни не пригодятся, мучаясь всевозможными сессия, коллоквиумами, зачетными неделями и прочим бредом человеческого разума в педагогическом институте ( Ха-ха! Что, не похож я на педагога? Да уж, Художник мне то же самое говорил. Мы с ним вместе учились ). Было это давным-давно, в те стародавние времена, когда по земле еще бродили динозавры, Билл Гейтс искренне считал, что для любой компьютерной игрушки достаточно 64 Кб памяти, а я не только не был пикапером, но и слова-то такого не знал. Однако с девушками мне это спать не мешало, а зачастую случались со мной и очень забавные моменты. О некоторых из них я с удовольствием поведаю свету…

Первый курс, само собой, мы только-только приступили к мукам грызения гранита науки и присматривались друг к другу. Пединститут — это вам не школа милиции, парней там не много. На группу из почти 30 человек обычно приходится 1–2 парня. Но я, конечно, был только рад тому обстоятельству, что теперь общество моих знакомых увеличилось на 28 девушек (при почти полном отсутствии конкуренции), которым выпало несчастье учиться со мной в одной группе. Впрочем, о том, чем им это грозит, они в то время еще не догадывались. А я этим нагло пользовался!