Роман Тагиров - Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 2

У Тимура глаз совсем затёк, а тело ныло после вчерашних ударов. Ещё он обратил внимание, что все молодые солдаты взвода его сторонятся, а вчерашние приятели легкоатлеты даже стараются не смотреть в его сторону. «Ну и фиг с вами» — подумал боксёр, умываясь спокойно один за раковиной. Также, рядом умывался младший сержант Смирнов. В остальных местах для умывания теснились и толкались по двое и по трое остальные солдаты взвода, стараясь успеть привести себя в порядок до построения.

После завтрака всё произошло так, как сказал Ринат. Тимур видел, как по расположению роты быстро прошли два офицера. Потом раздалась команда дневального: «Все сержанты — к командиру роты!» Через полчаса дневальный прокричал: «Рядовой Кантемиров — к командиру роты!» Тимур быстро подошёл к большому зеркалу в коридоре, как мог, поправил форму и постучал в дверь с табличкой: «Командир роты капитан Нелюбов». Немного подождал, зашёл в комнату и спросил:

— Можно, товарищ капитан?

В комнате находились два офицера: один постарше, с четырьмя звёздочками на погонах и с залысиной, сидел за столом, второй, высокий и молодой, стоял у окна. Молодой тут же сказал:

— Можно — Машку за ляжку. А в армии — разрешите!

Капитан только махнул рукой, приглашая пройти в кабинет. Затем вышел из-за стола и оказался ростом чуть выше Тимура, но шире его практически в два раза и с мощной шеей.

«Штангист или борец?» — успел подумать Тимур.

Ротный внимательно разглядел синяк под глазом у своего солдата и попросил молодого офицера:

— Товарищ лейтенант, оставьте, пожалуйста, нас вдвоём с рядовым. Мы с ним сейчас по душам поговорим. И Кантемиров мне расскажет всё, что сегодня ночью произошло в моей роте. Ведь так, призывник?

— Я сегодня ночью с кровати упал. Прямо на табурет, — с готовностью ответил Тимур. — Ушибся немного, ничего страшного, всё пройдёт.

— Одно и то же! Как дети малые, — выходя из кабинета, произнёс лейтенант.

Тимур с ротным остались в кабинете вдвоём. Офицер подошёл вплотную и резко выкрикнул:

— Вот и я говорю: детсад! Откуда синяк под глазом, солдат? Кто тебя бил этой ночью?

Тимур хотел сделать шаг назад, но капитан схватил его за шиворот, притянул к себе и одной правой приподнял над полом. Тимур смог только вдохнуть, дыханье опять перехватило. Тимур закашлял. Ротный поставил его на пол.

— Так, солдат. Снимай быстро гимнастёрку и майку.

«И что их всех постоянно меня раздевать тянет» — думал Тимур, аккуратно складывая на стул форму. Вся грудь, и особенно правый бок, были в синяках.

— Упал, значит? С кровати прямо на табурет, говоришь? — ротный посмотрел в глаза Тимуру. — А вот каптёр со сломанной челюстью сейчас в санчасти лежит. Что скажешь?

И Тимур, следуя чётким инструкциям спортсменов, выдал капитану свою версию событий, случившихся этой ночью. Ротный задумался.

— Ладно слагаешь, призывник. Сейчас с каптёром поговорю, а ты — никуда из расположения роты. Сержантам и дежурному я скажу. Точно ничего не болит? Может, со мной в санчасть сходишь? Пусть фельдшер проверит.

Тимур отрицательно закачал головой и оделся. Они вместе вышли из кабинета. Ротный подвёл его к новому дежурному по роте.

— Акульшин, этого призывника никуда из расположения не выпускать! Никаких занятий на сегодня. Сержантам скажи — мой приказ!

Капитан ушёл. Тимур остался стоять рядом с дежурным, который вдруг тихо произнёс:

— Солдат, быстро, за мной, шагом марш в бытовку.

И пошёл, не оборачиваясь в направлении каптёрки. Тимур уже знал, что рядом с каптёркой находится бытовка, где стояли столы для глажки формы и табуреты.

«Опять, что ли, бить будут? — с тоской подумал Тимур и оценивающе посмотрел на спортивного сержанта. — Вроде не должны. Ринат говорил, что больше точно никто не дёрнется. Хотя кто его знает, эти младшие сержанты одного призыва с каптёром. Могут запросто вписаться за своего кореша и дать ответку»

Боксёр отстал от сержанта на расстояние удара и с опаской зашёл вслед за ним в бытовку. В помещении больше никого не было. Сержант обернулся и спокойно протянул руку.

— Не бойся, солдат. Давай краба. Тебя как зовут?

Ничего не понимающий призывник представился и пожал ладонь.

— Спасибо тебе, Тимур, от молодых сержантов роты за челюсть каптёра. Классно ты его сделал. Чмошник он конкретный! Он вместе с нами полгода назад призвался, каптёром стал только благодаря земляку своему Шевченко. И думал, что стал круче всех.

— Так это. Каптёр сам об сейф ударился головой, — присаживаясь на табурет, доверительно сообщил рядовой и, немного подумав, добавил: — А челюсть ему ещё на гражданке ломали.

— Не бзди, боец! Мы всё знаем. Никто тебя закладывать не собирается. Мы ему сами хотели «тёмную» сделать сразу после дембеля его земляка замкомвзвода. Да вот ты опередил нас. Думаю, выкинут его с каптёрки. А может, и с батальона куда подальше отправят.

Дежурный присел рядом.

— Меня зовут Саня Акульшин. Тимур, слушай сюда: не вздумай дёргать сейчас из части. Мы знаем, что ты местный пацан, недалеко живёшь. Ещё хуже себе сделаешь.

— Даже в мыслях не было, — удивился молодой солдат. — Да и куда я побегу? Домой? Отец меня сам прибьёт, нафиг! Да весь посёлок смеяться будет. Скажут, в первый же день службы пиздюлей получил, зассал и смылся. Всю жизнь потом от позора не отмоешься.

— Вот это правильно! Может чего надо сейчас? Спрашивай.

Кантемиров показал на свою форму.

— Мне бы утюг, форму погладить. А то выгляжу как ЧМО.

Акульшин взглянул на новобранца.

— Для духа нормально выглядишь. Но погладить хэбэшку не мешает. Да и погоны заново надо перешить. Криво сидят. Перешей вначале, потом погладишь куртку и штаны. Давай покажу.

Сержант, уже подробней, рассказал, как пришивать погоны относительно шва на рукаве куртки. Затем объяснил, как удобней и быстрей выгладить форму. И в самом конце этого урока показал на своём примере, как надо начищать сапоги, чтобы они «блестели, как у кота яйца».

Тимур только закончил начищать свои сапоги, оделся в выглаженную форму, как его опять вызвали к командиру роты. Ротный с удивлением посмотрел на изменившийся внешний вид молодого солдата. Одобряюще хмыкнул, дал чистый лист бумаги и сказал:

— Давай, призывник, садись за стол и пиши всё, как было. Уточняю — как ты мне рассказывал. Может быть, ты и вообще не при делах. Но, солдат, совсем невиноватых в нашей армии просто не бывает. Усекаешь?

Кантемиров вздохнул и вспомнил, как совсем недавно, на гражданке, уже приходилось описывать свои поступки. Написал всё быстро, чётко следуя инструкции спортсменов. И опять всё объяснение вошло в одну страницу. Капитан взял исписанный лист, внимательно прочитал. Затем сравнил с другим объяснением, лежащим на столе, и даже улыбнулся.