Алексей Понедельченко - ПропиСТОны

— Приехала дровина! Дровище! Ещё и людей возит! Надо сразу ленточку вешать «За упокой».

К воротам приходят дети с велосипедами:

— А подкачайте колесо?

— Одному подкачали уже, вместе с батей за новым колесом пришёл потом.

— Ну, подкачайте.

— Гуляйте отсюда. Давай-давай, тут машины ездят, нечего тут тусоваться.

Постепенно цех пустеет. Пустеет клиентская парковка. Слесари убирают рабочие места и идут переодеваться.

Возле рукомойника очередь. Парни растирают грязными руками по грязным рукам пасту из «Фэйри» и соды. Мимо пробегают уже переодетые коллеги.

— Сашка, давай, до завтра.

— Хер тебе на воротник, я завтра выходной.

Последним автосервис покидает старший мастер. Раньше он торопился, чтобы успеть купить пива до десяти вечера. Сейчас ему продают и так.

Автослесарь Игорёк был влюблён.

Предметом его обожания была девушка из соседнего подъезда. Он часто видел её по вечерам, когда возвращался с работы: она парковала свою машину во дворе и шла домой. Игорёк провожал её глазами до самого подъезда, а ночью долго не мог заснуть.

«Богиня!» — думал Игорёк.

Он очень хотел с ней познакомиться и всё время ждал какого-то подходящего случая.

Однажды этот случай представился — девушка пригнала свою машину в автосервис, где работал Игорёк. Автомобиль заехал в цех и встал на пост общего ремонта. Из машины вышел мастер цеха, позвал Игорька и сказал:

— Тут надо задние стойки поменять и салонный фильтр ещё. Стойки сейчас принесут, а фильтр нужно достать и посмотреть на нём код запчасти. Снабженец в пня въезжает, образец ему надо.

Игорёк подошёл к машине, его сердце забилось сильнее:

— Это же её тачка! Надо к ней на этой почве подкатить. Когда ещё такой случай представится?

С этими мыслями Игорёк приступил к ремонту.

Салонный фильтр находился за бардачком, который нужно было освободить и затем снять. Игорёк аккуратно потянул за крышку и начал доставать содержимое. В бардачке лежали:

два презерватива Wild Cat

несколько пустых сигаретных пачек

три или четыре зажигалки

одноразовый стаканчик с прилипшим к нему засохшим чайным пакетиком

пачка сухих гигиенических салфеток

две прокладки Always

россыпь белых подушечек какой-то мятной жевательной резинки

расчёска с волосами

мелочь по 10 и 50 копеек

два билета в кино на фильм «Ёлки»

лопнувший по шву баллон дезодоранта

На самом дне бардачка лежал залитый жидкостями разных цветов календарь-брошюра с гороскопом Овна на позапрошлый год.

Игорь открыл его на первой странице.

— Овны во всём любят порядок и чистоту! — прочёл Игорь и закрыл календарь.

После салонного фильтра подошла очередь задних амортизационных стоек. Для того чтобы их заменить, нужно было снять часть пластиковой обшивки багажника, который, как и бардачок, требовалось освободить. Игорёк открыл багажник и начал выгружать его содержимое. На пол полетели:

пакет с одноразовым мангалом

пустая канистра из-под масла «Лукойл»

шашлычная решётка с кусками какой-то плесени на ней

уголь древесный

майонез «Провансаль»

кетчуп Calve

сломанный знак аварийной остановки

мешок, из которого вылетело полчище мелкой мошки

пакет засохших мятных пряников

книга «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте

сырые кеды

завёрнутый в заплесневевшее полотенце купальник

Когда ремонт был окончен, Игорёк пошёл в курилку, где мастер цеха что-то рассказывал компании курящих слесарей:

— Вчера со своей спать легли, она замурлыкала такая, мол, давай потрахаемся, то-сё. Я говорю: «Ой, иди на хер, давай на выходных». А тут дирик на выходные работать припахивает. Никакой личной жизни…

Грустный Игорёк сел рядом с ребятами и закурил.

— Игорёк, ты видел хозяйку этой тачилы, где ты стойки менял? Там такие сисяндры! — мастер цеха присвистнул и жестами продемонстрировал размеры женских форм.

— Да, видел. Я на неё давно смотрю, если честно.

— Ну, и как тебе?

— Свинья.

— А если завтра война, что делать будем?

— В каком смысле?

— В прямом!

Несколько слесарей небрежно бросали в кузов японского грузовичка отслужившие своё старые и невостребованные автозапчасти: ШРУСы, тяги, различные наконечники, два блока цилиндров, штук пять радиаторов разного размера и прочий металлолом. За всем этим наблюдал слесарь Вова и сокрушался:

— Ну вот завтра скажут по телевизору, что враг напал. Война, боевые действия, обращение президента к нации: «Наше дело правое, мы победим!». Но стране нужно автоматы штамповать из чего-то, танки делать, орудия. Объявят мобилизационный сбор металлолома, а у нас ничего нет, всё сдали за тридцать сребреников. И по всей стране так! Что тогда делать будем?

— А мы, Вован, на пушки твою «Ниву» сдадим. Ей уже давно на металлобазе прогулы ставят.

— Не сдадите! Такая техника в первую очередь под мобилизацию попадает.

— Тогда молись, чтоб война зимой не началась. А то придут за твоей «Нивой», а она такая хуяк — и не завелась! Карбюратор не сосает, маховик земля бросает! И расстреляют тебя на хер, как врага народа. Скажут, сам сломал, чтоб не отдавать. Что тогда делать будешь?

— Нормально она заводится!

— А чего ты тогда всю прошлую зиму на трамвае ездил?

— Да ну вас…

Вова махнул рукой и пошёл на улицу курить.

— Ты куда пошёл? Помогай давай грузить! Чай общаковский пьёшь, сахар жрёшь. А мы это всё на деньги с металла покупаем.

— Я в антироссийских мероприятиях не участвую.

— Клёвая отмазка! Надо запомнить…

Вова был одним из тех, про кого говорят: «Чем моложе человек, тем лучше ему жилось при Сталине». Все разговоры Вова непременно сводил к политике, во всех мировых проблемах обвинял американцев, поддерживал все решения российской власти, а ещё очень гордился тем, что успел несколько лет пожить при Советском Союзе. И рассказы его об этих нескольких годах каждый раз обрастали какими-то новыми фантастическими подробностями.

Вову почти никто не воспринимал всерьёз. Когда за обедом или в курилке он начинал рассказывать о чудесах советского периода, многие махали руками: «Пошли отсюда, тут опять Ленин ожил!»

Однажды за обедом Вова достал бутерброд с колбасой и, откусив кусочек, сказал:

— Говно! Совсем колбасу делать разучились. Купил вчера вот в магазине, специально подороже выбирал. Думал, нормальная колбаса, а нет — говно!

Коллеги молча слушали Вову. Все знали, к чему он клонит. А тот продолжал:

— То ли дело раньше колбаса была! Отец, помню, с работы шёл когда, часто покупал. Тогда вот настоящая колбаса была! А нынешняя — говно какое-то!

— Это когда было?