Давид Маркиш - В тени Большого камня [Роман]

— Мой секретарь будет драться вместо меня, — отчеканил Суек-бай, — он больше годится для такого дела. А если ты его убьешь, — он, усмехнувшись, взглянул снизу вверх на бритого детину, — я сам уведу моих людей обратно в Гуликанд.

— Рубиновые слова! — оценил Абдильда предложение Суек-бая. — Хрустальные!

— Если по справедливости, то тогда мой секретарь должен драться с твоим секретарем, — взвесил Кудайназар и поглядел на Абдильду. Абдильда окаменел, и лошадь его как бы окаменела под ним. — А, Абдильда?

Старик молчал обреченно.

— Но мои люди сами знают дорогу в кишлак, — продолжал Кудайназар, — и мне их туда вести не надо: сами дойдут. Поэтому, Абдильда, разреши мне драться вместо тебя.

— Да, да, — прохрипело каменное изваяние и покачало головой.

Предстояло еще обсудить условия схватки, и делать это следовало с холодной головой: всякие условия таят в себе угрозу обмана.

Драться договорились по старинному обычаю, ножами. Местом боя выбрали участок кустарника, между пригорком и арчовыми зарослями: там никто не мог ни помочь, ни помешать дерущимся. Безоружного Абдильду решено было передать Суек-баю заложником — на тот случай, если кто-нибудь из людей Кудайназара, скрывающихся в арчатнике, вздумает вмешаться в поединок на стороне своего начальника и нарушить тем самым справедливое равновесие возможностей. Произойди это — Абдильда, по условиям договора, должен был быть убит на месте. Это условие не слишком тревожило заложника: двое таджиков были не в счет, Гульмамад тоже, и только один Телеген мог, пожалуй, сдуру полезть не в свое дело.

— Теперь зови своих людей, — сказал Кудайназар, договорившись о главном. — Пускай они с тобой здесь ждут. Расскажи им, что мы решили. А оружие свое пусть они сложат вот сюда, а рядом зажгут костер. К оружию мы поставим часовых — одного ты, одного я.

— Это еще зачем? — с подозрением спросил Суек-бай.

— А вот зачем, — объяснил Кудайназар. — Если я убью этого твоего, твои люди захотят отомстить, и ты с ними ничего не сделаешь. А мы договорились людей зря не губить… Если он меня убьет — вы разберете свое оружие, и Абдильда поведет вас в кишлак. Слышишь, Абдильда?

Заложник согласно кивнул головой.

— Ну, ладно, — согласился Суек-бай. — Пускай здесь стоят. Но только без костра! А то ты думаешь, я глупей тебя: при костре нас со всех сторон видно.

— Хорошо, — отступил Кудайназар. — Зови. И я одного своего позову — часового.

— Сначала я позову, — выставил условие Суек-бай. Он повернулся ко второму своему спутнику, стоявшему поодаль: — Езжай, приведи их.

— Теперь я, — сказал Кудайназар, когда под пригорком затопали лошади подъезжающего отряда. — Эй, Телеген, не стреляй! — прокричал он, повернувшись к арчатнику. — Сюда езжай! Быстро!

Быстрота появления Телегена произвела, как видно, впечатление на Суек-бая.

— Где ты людей прячешь? — спросил он, безуспешно вглядываясь в черную опушку арчатника.

— Не спеши, — почти миролюбиво предложил Кудайназар. — Либо ты их скоро увидишь, либо — нет… Сейчас зачем тебе знать?

Бойцы Суек-бая складывали оружие в кучу и отходили, садились на землю. По обе стороны кучи стали двое вооруженных: Телеген и второй спутник Суек-бая.

— Все, — сказал Кудайназар, оглядев пригорок. — Вот мой нож. Покажи свой!

Бритый подъехал и, придерживая левой рукой полу халата, чтоб не отпахнулась, правой вытащил из-за пояса длинный широкий нож наманганской работы. Кудайназар на нож не смотрел — смотрел, как бритый придерживает что-то тяжелое под полой халата.

— Ты заезжай справа, а я слева заеду, — сказал Кудайназар. — У кустов коней оставляем, пешком пойдем навстречу.

Бритый молча отпустил повод и поехал к кустам. Следя за движением своего противника, не спеша поехал и Кудайназар. Бритый вместе с лошадью был едва различим в темноте.

Увидев прискакавшего Телегена, Абдильда успокоился. Как бы ни закончился поединок в кустарнике — его, Абдильды, заложнической жизни ничто не угрожало. А насчет исхода поединка сомневаться, к сожалению, почти не приходилось: слишком неравны были силы, да и не полено же прятал этот бритый под полой халата! Одним словом, не зря Суек-бай, проводив своего секретаря, чувствовал себя на этом проклятом пригорке так уверенно и спокойно.

Он и вообще-то человек рассудительный, Суек-бай, с ним можно попробовать договориться. Вон как тонко обсуждал он с бедным Кудайназаром условия всей этой гибельной сделки! Хитрость с костром он в два счета разгадал и поставил на своем: костер не жечь. Хороший человек Суек-бай — и все же лучше заложником у него не быть, а сидеть себе спокойно на мельнице. О покойниках плохо не говорят — но несправедливо поступил Кудайназар, бросив своего секретаря на произвол судьбы! И это за все, что он для него сделал: за сепаратор, за юрту, за Лейлу, наконец.

— Эй, старик! — услышал он голос Суек-бая. — Оглох ты, что ли! Скота много в кишлаке?

— Много скота, — с поклоном ответил Абдильда. — Овцы есть, коровы. А если ты кур любишь — у меня есть полтора десятка.

— Ты хитрый старик, — одобрительно сказал Суек-бай. — Пойдем-ка посидим вон там на кошме, пока не вернулся мой богатырь.

Проходя мимо Телегена, Абдильда остановился и указал начальственно:

— Стоишь, Телеген? Хорошо стой!

И тяжело опускаясь на кошму, пояснил:

— Телеген — мой секретарь. Бойкий парень!

Положение и качества Телегена, однако, не заинтересовали Суек-бая.

— Договорись со своими людьми, чтоб они ко мне перешли, — сказал Суек-бай. — А я тебя, старик, не обижу.

— Люди разбегутся, наверно, — уклончиво сообщил Абдильда. — Двое-трое, может, каких и останутся, а остальные в горы убегут.

— Пускай бегут! — не стал возражать Суек-бай. — Это даже лучше. Главное, чтоб они мне не мешали.

— Что ты! — горячо запротестовал Абдильда. — Кто тебе тут будет мешать. А я на что!.. Только вот совет один хочу тебе дать…

— Что еще за совет? — недовольно поморщился Суек-бай.

— Сегодня ночью, — доверительно придвинулся Абдильда, — у меня спи, никуда больше не ходи. Юрта у меня есть — ханская, а в юрте девочка сидит. Мед, а не девочка! Внутри мед, а снаружи персик.

— Ты хитрый старик! — засмеялся, закашлялся Суек-бай. — Побольше давай мне таких советов!

Звук выстрела в кустарнике оборвал его смех и кашель.

— Теперь скоро поедем, — сказал Суек-бай, ковыряя ногтем в ухе.

— Ай-яй-яй! — покачал головой Абдильда. — А договорились ведь на ножах! Я и не знал, что у Кудайназара с собой обрез.

Суек-бай улыбнулся удачной шутке старика.

Отпустив коня и войдя в кустарник, Кудайназар прислушался. По его подсчетам, Бритый должен был пробираться сквозь кусты метрах в сорока отсюда. По шуму листвы, по хрусту надломленной ветки можно было бы почти точно определить направление его движения — но, сколько ни вслушивался Кудайназар, ни один звук не мешал тишине ночи: Бритый, надо думать, выжидал, как и Кудайназар. Так прошло несколько минут — прозрачных, тишайших.