Иосиф Райхельгауз - Игра и мука

Я ни в коем случае не ставлю под сомнение искренность и мотивированность выступления своего коллеги. Когда артист, режиссер, театральный деятель уровня Райкина привлекает внимание к любой теме нашей культуры, то на это следует реагировать. Что и сделал министр культуры, поступив грамотно и внятно: позвал Райкина и договорился с ним. Зато некрасиво поступил секретарь СТД Евгений Стеблов, который собрал конференцию в СТД и объявил выступление Райкина истерикой. Причем в отсутствие самого Райкина. Еще он предположил, что Аркадий Райкин огорчился бы тому, что его сын построил коммерческий Райкин-Плаза. А у меня есть подозрение, что он был бы вовсе не против. Но это все суета, которую можно было бы назвать бессмысленной, если бы не была она вредной.

Вредной! Потому что в нашей культуре существуют реальные глобальные проблемы, которые следовало бы решать Союзу театральных деятелей (из которого, кстати говоря, лично я вышел лет двадцать назад), вместо этого… скажем так: галдежа.

Мы в основном нашу театральную жизнь определяем по Москве и Петербургу. Иногда в столицу приезжают театры из провинции, номинированные на «Золотую Маску». И, как правило, это спектакли известных мэтров или в редких случаях экспериментальные «всплески» молодых постановщиков. Но эти отдельные события не отражают системы. Театральная провинция живет своей жизнью со своими правилами, нередко антикультурными.

Более 90 % театров в регионах управляются директорами, а не худруками. А потому жизнь театра определяется вкусами и уровнем директора. Получают эту должность по-разному. Иногда это бывшие артисты, чаще не самые талантливые. Нередко люди в театр приходят вовсе из другой сферы. Чаще всего это назначенцы местных правительств, которые мотивированы лишь одним: экономическим выживанием. Губернаторы, которые финансируют театры из местного бюджета, за редким исключением, интересуются искусством в последнюю очередь. Директора становятся князьками, решающими все: кто получит главную роль, какая пьеса будет ставиться, какого режиссера приглашать, пополнять ли труппу молодыми артистами. Не случайно исчезла театральная биржа. Я все это знаю очень хорошо, так как руковожу заочной режиссерской мастерской в ГИТИСе, где обучаются преимущественно студенты из провинции, уже работающие в российских театрах. В прошлом году у меня защищались восемь дипломников-режиссеров – все очень талантливые.

И вот вам свежая картина.

Тверской Академический театр драмы с выдающимся худруком Верой Андреевной Ефремовой. Там поставил замечательный спектакль «неУДОбные» Александр Павлишин. Я тут же порекомендовал этот спектакль для участия в фестивале «Театр. Чехов. Ялта». Но, оказывается, вопрос участия или неучастия в фестивале решается директором. И директор решил не участвовать.

Владимир. Прислал во Владимирский театр молодую актрису, которую увидел в Омске. Настоящая лирическая героиня, хорошо поющая. Договорился с директором. Артистка прилетела в Москву из Омска, затем на электричке приехала во Владимир. Два часа просидела под дверью директорского кабинета. Но у него так и не нашлось времени послушать ее. В конце концов, он объявил ей, что ему артисты не нужны.

Рязань. Увидел отличный спектакль Сергея Гука в Рязанском театре драмы, на который хорошо продаются билеты, вышли хвалебные рецензии. Спрашиваю у директора: собираетесь ли еще его пригласить на постановку? Ответ: «Пока не вижу необходимости».

Брянский театр. Евгений Кочетков ставит спектакль «Последняя лента Крэппа». Спектакль стильный, художественный, готовый к представлению на премии и фестивали. Был сыгран в Брянске дважды, больше не идет: таково решение директора.

Белгород. Уже более сорока лет театром имени Щепкина руководит Виталий Слободчук. Называется худрук, хотя, по сути – классический директор. Отправил к нему двух своих белгородских студенток – Оксану Половинкину и Оксану Погребняк, которые создали в Белгороде свои молодежные театры. Была мысль, что ему интересно будет посмотреть работы своих молодых землячек – на перспективу дальнейшего сотрудничества. Но нет. Его это совершенно не интересует.

Киров. Был там театр чудовищный, полностью разваленный в творческом отношении. Пару лет назад «Школа современной пьесы» приехала туда на гастроли. Принимал нас губернатор – Никита Белых, находящийся ныне под следствием. Я рекомендовал ему своего талантливого ученика Константина Солдатова в качестве нового главного режиссера, способного возродить театр. До этого Солдатов поставил талантливые спектакли в Калужском областном театре драмы. Но не пришелся ко двору тамошней дирекции. Белых его позвал. Всего за год театр преобразился – обновился репертуар, в театр пришла публика, спектакли номинированы на премию «Золотая Маска», артисты вошли в рабочий режим… Но недавно Костя позвонил мне: новый губернатор сильно срезал бюджет театра на этот год.

И я отлично знаю, что будет: театр имени Кирова вновь превратится в площадку, на которой какой-нибудь ушлый директор будет прокатывать пошлую, бандитскую антрепризу, используя столь же выгодные, сколь и непрозрачные финансовые схемы. Потому что так делается в большинстве провинциальных городов, где директора занимаются не искусством, а прибыльным бизнесом, «впаривая» населению безвкусный, низкопробный продукт.

Ну и кто цензоры в этих городах?

В Москве тоже есть проблема. Как член кафедры режиссуры и худрук программы «Класс молодой режиссуры» я регулярно вижу работы режиссеров-дебютантов. Могу утверждать, что сегодня у нас выросло поколение талантливейших молодых режиссеров. В то же время в Москве есть некоторое количество театров, которые находятся в глубоком застое. И все это понимают, потому что существуют четкие критерии, по которым видно, есть у худрука живая творческая программа или он из последних сил удерживается на плаву. Нужно ввести практику рекомендаций от худруков театров, действующих режиссеров, руководителей курсов в театральных вузах молодым режиссерам, с которыми Департаменту культуры следует заключать трехлетние контракты на художественное руководство такими вот «умирающими» театрами. Нужно дать им возможность предъявить творческую программу и реализовать ее. Не закрывать финансирование агонизирующего театрального организма, а вдохнуть в него новую жизнь. Считаю, что вот это – глобальная, стратегическая тема, которую нужно обсуждать, освещать в СМИ, по поводу которой имеет смысл собираться, спорить, отстаивать свою позицию. Но мы тратим время на высосанные из пальца проблемы.

И еще… В нашей жизни нередко возникают реальные острые моменты, которые, тем не менее, не становятся предметом бурных дискуссий. Не собрались мы поводу Театра doc., лишившегося помещения, ни разу не вышли на демонстрацию по поводу абсурдной, если не сказать преступной ситуации с великим режиссером Анатолием Васильевым, который не имеет в Москве творческого пристанища, не митинговали в защиту проекта «Открытая сцена»… Зато очень возбудились по вопросу приснившейся цензуры. А цензура сегодня проявляется вовсе не запретах, а в том, что постепенно обществу становится не нужным культурный мыслящий человек. И вместо того, чтобы бороться с этим, мы «шумим, братцы, шумим»…