Александр Бушков - Месяц надежды [litres]

– Ничуточки. А еще… Он в первую очередь мне сделал, хотя я не просила, не намекала даже.

– Тань, слышала? Правильный мужик. Не зря мы тебе советовали за него держаться, согласись?

– Согласна целиком и полностью.

– Вот за это мы и выпьем. За твои успехи в большом сексе, который на баловство с ровесниками похож точно так же, как я на кашалота. – Они чокнулись, отпили до половины. – Раз так, то теперь ты, по справедливости, должна ему сделать.

– Уже. – Оля чуть пьяновато улыбнулась.

– И как?

– От и до, – сказала Оля. – Вплоть до финала. Сама не ожидала, что в первый раз так легко пройдет.

– Подруга, тебе везет. Не всем в первый раз удается. Танюшка вон только на третий раз решилась.

– Подумаешь, – выдала Таня. – Зато сейчас ничуть не плююсь.

– Торжественно объявляю, что мы, старые подруги, за тебя рады, – сказала Майка вполне искренне. – Вообще все у тебя идет прекрасно. Уже дал ключи от квартиры, одел с иголочки. Третья стадия в таких делах – приглашение вместе жить.

– Так ведь не предлагает пока.

– Предложит, – уверенно сказала Майка. – Когда в таких делах первые две стадии проходят в ритме вальса, как у вас с ним, третья быстро наступает. Сама-то хочешь с ним жить?

– Еще как, – призналась Оля. – Но не предлагает пока.

– Предложит, – столь же уверенно повторила Майка. – Я в мужиках худо-бедно разбираюсь, а твой – правильный. Вы хоть раз за этот месяц ссорились? Пусть легонько?

– А вы знаете, девчонки, ни разу.

– Сплошная полоса везения, – авторитетно заключила Майка. – В постели – сплошной улет, ни разу не поссорились, ключи дал, одел как ляльку. Олька, да вы созданы друг для друга, верно тебе говорю!

– Знать бы, что он то же самое думает, – не без грусти сказала Оля.

– Эй! – прикрикнула Майка. – Ты носа не вешай! Слезу еще пусти. Все у вас получится. Просто мужикам всегда нужно время на раздумье. Понимать надо – они тормоза. – Она вновь наполнила стаканы, с сожалением встряхнула опустевшую банку. – Последняя.

– Можно еще сбегать, – предложила Оля. – У нас ларек через два дома.

– Успеешь. Мы тебе сюрприз приготовили, сиди и слушай. Таня, хвастайся давай. Оля же не знает ничегошеньки.

– А что тут хвастаться? – Таня пожала плечами с напускным равнодушием, за которым, как Оля сразу определила, таилась нешуточная радость. – Короче, Толя предложил мне вместе жить. Самым натуральным гражданским браком.

– Отлично просто! – воскликнула Оля с той же искренней радостью. – Столько времени тянул.

Таня усмехнулась.

– Отлично-то отлично, но ты бы видела, как это выглядело. Приезжает он с работы, чуточку на себя не похожий. Я, конечно, ужин на стол, а он есть не стал. Расхаживает по квартире со странным видом и бурчит что-то. Ну я же вижу – что-то не то. Спросила – молчит, все расхаживает. Мне даже чуточку тревожно стало, мысли дурные в голову полезли. А ну как скажет, мол, наигрались и будет? А все вышло совсем наоборот. Вдруг плюхается рядом со мной на диван, смотрит в сторону и бурчит уже громче: «Таня, давай вместе жить». У меня от сердца отлегло. Сподобился наконец-то.

– А ты? – спросила Оля.

– А что я? Я говорю: «Мне ваше предложение оченно даже по нраву, так, что и сказать нельзя. Только что ж вы, милый, дорогой, любимый и единственный, так долго раскачивались?» Он бурчит: «Не решался как-то». Ну а дальше пошла чистой воды лирика, случилась брачная ночь средь бела дня, прямо на диване. Потом обговорили все. Самый натуральный брак, только без штампика. И ведь не будет изменять, я уверена, уж за год-то изучила его.

– Ну, поздравляю, – сказала Оля от души.

– Вот так, – заявила Майка. – Я давно пристроенная, у Тани только что наладилось, одна ты у нас осталась. Ну да за твоим Лешкой не заржавеет, характер не тот, чтобы ходить и бурчать. Помяни мое слово, будет тебе и третья стадия, завершающая, скорее раньше, чем позже.

– Твоими бы устами… – Оля слабо усмехнулась.

– Моими устами не только классный минет делать, но и умные мысли высказывать, – не без гордости заявила Майка. – Давно должны знать. Девки, а давайте за коньячком сходим? Танюшку малость пропьем? От одной бутылочки вреда не будет, а мы еще и Лешке твоему оставим. Оля, покажешь, где киоск? Заодно и обновку прогуляешь.

– Лучше в магазин, – подумав, сказала Оля. – Леша говорил, что в том киоске без опаски можно только пиво брать. Паленого баночного пива еще вроде бы делать не научились.

– В магазин так в магазин, – заявила Майка и поднялась. – Заодно закуски возьмем.

– Да не надо, – сказала Оля. – Холодильник полный. И если… – Она замолчала и вынула из кармана оживший телефон. – Ага, Леша? – Ольга улыбнулась. – Да нет, конечно, можно, о девичьем мы уже отговорили. Когда? Ага. А как ты угадал? Точно, все так и было. Мы тут за бутылочкой коньяка сходить хотели, у нас радость нечаянная. Ну, не умеем, что уж. Тогда ждем.

– И о чем вы ворковали, если не секрет? – спросила Майка.

– Да какой там секрет. Сначала он спросил, можно ли ему к нам, наговорились ли о девичьем.

– Вот мужик! – не без уважения сказала Майка. – В собственную квартиру разрешения войти просит. Нет, правильный он у тебя все-таки. Так что у меня на скорое наступление третьей стадии большие надежды. Тебе тоже стоило бы ими проникнуться. А что он такое угадал?

– Как мы пиво пили, – ответила Оля. – Расписал все так, как будто сам видел, сказал, пива у нас было по три банки на нос, причем «тройки» или на худой конец «пятерки», что на закуску ничего подходящего мы не нашли, кроме сыра из холодильника. Посмеялся и заявил, что женщины никогда правильно пиво пить не умели. Сейчас приедет и научит, как надо это делать. Так что за коньяком нам идти не стоит. Он сам всем озаботится.

– Ну, тогда сидим и ждем, – заключила Майка, усаживаясь. – Уж он позаботится, чтобы все было правильно. – Она усмехнулась и предложила: – Олька, а давай мы тебя сейчас просватаем по всем правилам? Полотенца какие-нибудь найдем, перевяжемся. У меня бабушка всю церемонию прекрасно помнила. «У вас товар, у нас купец».

– Не вздумай! – сердито воскликнула Ольга.

– Ладно-ладно, не буду. Все должно идти своим чередом. Уж если Толька созрел… А твой куда решительнее будет.

Алексей появился минут через пять. Он принес четыре двухлитровые баклаги с разливным пивом, каким торговали в павильоне на конечной автобуса, под мышкой держал здоровенный, вкусно пахнущий бумажный сверток.

Алексей оглядел девушек, усмехнулся с необидной иронией и проговорил:

– Нормальные люди за пивом сидят совсем не так. Оленька, будь добра, достань кружки, а эту жесть в мусорку покидай. Пиво в жестянке – это извращение. – Он поставил на опустевший стол баклаги, положил сверток. – Вот это – баварское темное, крепостью семь градусов. А это – муксун копченый, уже полностью лишенный костей, так что можете наворачивать смело. Учитесь, пока я жив. Вот так правильно пиво и пьют. Нет, Оля, тарелки не надо. Рыба должна лежать непременно на бумаге и обязательно кучей. Так она намного вкуснее.