Александр Бушков - Месяц надежды [litres]

– Семь градусов, да по баклаге на хрупкую девушку, – протянула Майка. – Захмелеем, однако.

– Ничего, – сказал Алексей. – Я вам разгонную машину вызову. Главное – окна и прохожих не бить.

– Такие инсинуации в адрес благонравных девушек! – с деланым возмущением сказала Майка, с любопытством разглядывая темную жидкость с невысокой шапочкой пены. – Слышала про разливное, но ни разу не пила.

– Оно вкусное, – заверил Алексей. – Особенно с рыбкой, а ее здесь навалом. Нужно же сил набраться перед страшной курсовой. А что за нечаянная радость такая, постороннему узнать можно? Или это тоже девичьи секреты, те самые, от которых поручик Ржевский, вздумавший болтовню гимназисток подслушать, в шкафу от стыда помер?

Барышни с усмешкой переглянулись.

– Скажем, Таня? – спросила Майка.

– Скажем, – ответила та. – Тем более что секрета и нету никакого.

– А жизненный пример есть, – сказала Майка, незаметно для Алексея подмигивая Оле.

Звонки от Степы и Толи последовали почти одновременно, около одиннадцати вечера. Майка с Таней их успокоили, объяснили дислокацию и медовыми голосками лисы Алисы выпросили разрешение посидеть еще с полчасика. Не так уж часто встречаются в столь уютной обстановке старые подруги, да еще в преддверии жуткой курсовой, написать которую – все равно что машину угля разгрузить. Судя по всему, разрешение они получили.

Только вот эти полчасика затянулись еще минут на сорок пять. Дядя Миша давно отзвонился снизу.

Алексей с Олей усадили их в «Октавию» и в обнимку поднимались по лестнице.

Оля улыбнулась и проговорила:

– А я чуточку захмелела, кажется. Вот никогда бы не подумала, что так можно с пива.

– С правильного пива – запросто, – сказал Алексей. – Останешься, конечно?

– Конечно. А вот интересно, я уже в той стадии, когда пьяные девушки становятся неинтересными и пошлыми, или еще нет?

– Да нет, пожалуй, – внимательно к ней присмотревшись, заключил Алексей. – Так, на дальних подступах где-то. У нас еще целая баклага на ночь осталась, но тебе я пока наливать не буду, посмотрю на твое поведение. – Он пропустил ее в прихожую и запер дверь квартиры.

– Шовинист мужской, – печально сказала Оля.

– Ладно, не обзывайся, – произнес Алексей. – Кружечку я тебе налью, если обещаешь пить малюсенькими глотками.

– Чтоб мне с этого места не сойти.

Они прошли в кухню, где стояла нетронутая баклага пива в окружении трех пустых. Да и муксуна, которого они старательно истребляли, осталась еще целая груда. Алексей сноровисто наполнил кружки, старательно дождался отстоя пены, долил до краев.

– Только, чур, руками ко мне не лезть, – сказала Оля. – Я все еще в нарядах от «Метелицы», а у тебя ладони в рыбе.

– Можешь в халат влезть.

– Его тоже рыбой пачкать не стоит, – рассудительно сказала Оля. – Он совсем новый и красивый.

– Намек понял, руки держу при себе. С полчасика-то я вытерплю. – Он отхлебнул темного пива, покрутил головой. – Ну, Толик! Решился наконец-то. Оля, насчет курсовой. Значит, есть такое предложение. Дома тебе работать будет не вполне уютно. Один Демон чего стоит!..

– Ну, Женька мне и в таких случаях не мешает. Но не скажу, будто там вполне уютно. А что?..

– Предложение нехитрое. Переезжай на эту неделю ко мне. Будешь работать в кабинете в полном одиночестве, ни одна живая душа не помешает. В случае чего еще и компьютер под рукой, а он помощнее твоего ноутбука будет. Прокорм обеспечу. – Он улыбнулся. – И с глупостями лезть не буду, я же понимаю – дело прежде всего.

– Какие там глупости, – грустно сказала Оля. – Такие курсовые выматывают до полной невозможности. Тебе ведь бесчувственная женщина не нужна. А я к полуночи буду бревно бревном, если позже не засижусь.

– Не беспокойся, я же не извращенец, чтобы с бревнами дело иметь. Так как тебе идея?

Оля отпила глоток пива, с трудом откусила твердого муксуна, подумала немного, кивнула и сказала:

– Вообще-то, отличная идея. Впервые в жизни буду писать курсовую в отдельном кабинете, где ни единого родственника рядом.

– А меня ты не считаешь? По-моему, у меня есть кое-какие основания твоим родственником называться.

– Ты – это другое дело, – заключила Оля, отпив уже не малюсенький глоток. – Надо будет перед сном хорошенько зубы почистить, чтобы пивом и закусью не несло. А как ты это практически видишь?

– Завтра выкрою время, подхвачу тебя после занятий и отвезу домой. Ну а потом к себе.

– И сумку поможешь тащить. А она будет немаленькая. – Оля стала вслух деловито прикидывать: – На неделю. Значит, ночнушку, немного белья, одежду на смену. Не могу же я в универ неделю в одном и том же платье ходить. Косметика, конечно. Ну, это все легкое, а там еще будут ноутбук, здоровенная стопа конспектов, бумаги чуть поменьше.

– Ну, бумаги у меня в принтере хватает. На нем и распечатаешь, кстати.

– Хорошо, бумага отпадает. Еще учебники, книги на инглише, пара словарей. Тяжеленькая сумка получается. Тут твердая мужская рука нужна.

– Обижаешь, Ольга Петровна! Тебе да не помочь!..

– Спасибо, я в тебе никогда не сомневалась. Лишь бы это твоей работе не помешало.

– Не помешает, – заверил он. – Пока ты будешь на занятиях, постараюсь провернуть главное, чтобы на вторую половину дня осталось поменьше. Дела там мелкие, хоть и занудные. Меня только твоя мама беспокоит.

– Боишься? – осведомилась Оля.

– Да ничего подобного, – ответил он. – Убить не убьет, побить не побьет. Но непредсказуемая она у тебя. Один Аллах ведает, как твоя маменька отреагирует на наше появление, да еще увидев тебя в полном прикиде от «Метелицы». Ты же сама говорила, что она завтра весь день дома с бумагами работать будет.

– Хочешь секрет? По некоторым данным, она еще четкого отношения к тебе не выработала.

– То есть не знает, поленом мне по голове двинуть или чаем с вареньем напоить?

– Типа того.

– Это-то и пугает – полная неизвестность, – сказал он то ли в шутку, то ли всерьез. – С конкретными опасностями как-то проще и легче.

– Ну, бывший пограничник, пусть даже повар, никаких опасностей бояться не должен. – Оля поставила на стол недопитую кружку и поднялась. – Завтра вставать рано на занятия. Так что я пошла в ванную. А где меня потом искать, ты знаешь. – Она послала ему лукавый взгляд и вышла.

Оля сказала, что дома у нее подходящей сумки не найдется. Поэтому Алексей прихватил свою, с которой обычно ездил на пикники или возил в ней что-то объемистое, камуфляжную, очень вместительную, сделанную по армейским образцам. В нее и черта можно было упихать, а то и парочку, если связать их грамотно. Оля первым делом поинтересовалась, не память ли это о военной службе. Увы, ему пришлось ее разочаровать. Сумку эту он лет пять назад купил в самом обычном магазине, но в память о той, которую таскал в армии. Она была в точности такая же. Тоска по былым временам сработала, изволите ли знать.