Филип Грин - Держи его за руку. Истории о жизни, смерти и праве на ошибку в экстренной медицине

Маленькая фигурка доктора снова выскакивает на экране — на сей раз он смотрит на меня укоризненно, руки скрещены на груди.

«Исследования показывают, что порой от таких мелочей пациенты начинают чувствовать себя лучше. Уровень удовлетворенности пациента возрастает. Попробуйте. Возможно, вас ждет сюрприз».

Доктор распрямляет руки и протягивает мне маленький стакан воды.

На секунду мне хочется разбить экран монитора. Было бы так здорово подняться на верхний этаж больницы вместе с компьютером. Я представляю, как раскачиваю его и швыряю с крыши больницы вниз, на парковку. Я буквально вижу, как он разлетается на части, — я ненавижу его за то, что он сделал с моей некогда любимой профессией.

Но я знаю, что его быстро заменят другим компьютером, а меня — так же быстро-другим врачом.

Я вздыхаю и оглядываюсь.

На стойке стоит стакан.

Я хмурюсь — стакан очень грязный.

Я поднимаю его и переворачиваю.

На стойку падает окровавленный крохотный детский башмачок.

Женщина рыдает:

— Боже! Боже! Боже!

Она хватает башмачок, прежде чем я успеваю его забрать.

Она прижимает его к лицу и начинает рыдать.

— Боже! Боже! Боже!

Она прижимает башмачок к груди. Кровь на башмачке сливается с кровью на ее груди.

Компьютер сигналит.

Вы предложили пациенту воду:

□ да

□ нет

Я нажимаю «да», хотя это ложь.

Отличная работа!

Компьютер издает победный звук. Его трудно расслышать за криками пациентки. Маленький доктор поднимает вверх большой палец. Рядом с ним появляется надпись:

«Порой от таких мелочей пациенты начинают чувствовать себя лучше».

Я нажимаю «дальше».

Загружается экран «Состояние пациента».

Пожалуйста, выберите одно.

Куда отправится пациент из приемного покоя:

□ домой

□ в больницу

□ в другую больницу

Я раздумываю над ответом, потом нажимаю «домой». Пожалуйста, выберите одно.

Каково состояние пациента после вашей помощи:

□ улучшилось

□ не улучшилось

□ иное

Я снова смотрю на женщину и нажимаю «не улучшилось».

Предупреждение!

На сей раз экран начинает мигать. Возвращается маленький доктор. Руки его уперты в бока. Лицо сурово. В пузыре над его головой я вижу красные буквы.

«Пациентов без улучшений нельзя отправлять домой. Вы выбрали психиатрическую причину. Возможно, препараты помогут потребителю медицинских услуг. Вы не хотите, чтобы я посоветовал вам варианты из больничного формуляра?»

Я задумываюсь. Есть ли лекарство от этого? Может ли что-нибудь помочь ей почувствовать себя лучше? Что-то такое, что действительно поможет?

Я нажимаю «нет».

Вы уверены?

На экране появляется большой красный флаг, и компьютер начинает жужжать, как во время игры, которую я только что проиграл.

Отчет по этому пациенту будет отослан администратору больницы для анализа карты пациента. Задача нашего медицинского учреждения — улучшение состояния пациентов до выписки. Вы подтвердили, что это вам не удалось. Вы наверняка получите более низкую оценку пациента. Пожалуйста, подтвердите.

Я нажимаю «нет».

Экран снова моргает.

Пожалуйста, подтвердите.

Я нажимаю «нет».

Пожалуйста, подтвердите.

Я нажимаю «нет».

Выскакивает новая надпись.

Извините, уважаемый медицинский работник, но вы не поняли вопрос?

Вы не хотите заполнить талон обслуживания?

□ да

□ нет

Пожалуйста, выберите одно.

Слова моргают на экране.

Я смотрю на пациентку. Она снова лежит на боку и рыдает, прижимая крохотный башмачок к груди. Глаза ее плотно закрыты. Она раскачивается так сильно, что каталка трясется.

Пожалуйста, выберите одно.

Я смотрю на компьютер.

Пожалуйста, выберите одно.

Я смотрю на пациентку.

Пожалуйста, выберите одно.

И я выбираю.

Я встаю и выдергиваю вилку из розетки. Экран гаснет.

Без щелканья клавиатуры и компьютерных звуков в комнате становится очень тихо — только тихие рыдания пациентки.

Меня охватывает странное чувство — я почти позабыл его после стольких лет работы. Я вспоминаю, кто я и зачем я здесь.

Я встаю, делаю глубокий вдох, подхожу к пациентке и начинаю медленно и нудно выбирать осколки окровавленного стекла из ее волос. Когда я начинаю работать, она открывает глаза и моргает.

Она видит меня.

Ужас в ее глазах немного слабеет.

Компьютер молчит.

Я перебираю пряди ее волос. Три слова моргают в моем мозгу снова и снова:

Пожалуйста, выберите одно.

Пожалуйста, выберите одно.

Когда-то я работал в приемном покое, где у палат были старые деревянные двери. Рисунок на древесине стал тестом Роршаха для пациентов — кто-то видел в нем горы, кто-то животных, а кто-то не видел ничего. Но дверь в девятую палату, напротив смотровых, была другой.

Рисунок на ней пугал пациентов.

Труднее всего было с шизофрениками. Я счет потерял, сколько раз эту дверь распахивали безумными пинками. Я отрывался от работы и видел в дверях пациента с расширенными зрачками, покрытого потом, бледного, словно он только что увидел призрака. Это случалось так часто, что мне пришлось установить правило: в девятой палате психиатрических пациентов не принимать — и точка.

Я долго раздумывал над этой странностью. Но однажды в три часа утра я принимал пациента. Я всю ночь не спал и находился в каком-то ступоре. Я сел на стул возле каталки с пациентом. Каталка находилась между мной и дверью. Дверь была закрыта, чтобы обеспечить нам приватность. Я разговаривал с пациентом, и вдруг волосы у меня на голове зашевелились.

На двери проявились лица, и они смотрели на меня.

На древесине проступали лица пациентов, которые давно умерли. Потом они сменялись обычным узором линий. Потом снова появлялись лица. Я замер от страха. Я не понимал, чего они хотят от меня. Пациент на каталке неловко пошевелился и спросил, все ли со мной в порядке.

Я увидел их впервые. Я не мог понять, почему они вернулись в приемный покой и чего хотят от меня. Та ночь давно прошла, но я до сих пор пытаюсь понять увиденное.

Иногда мне бывает трудно подняться с постели, зная, что на меня скоро обрушится поток человеческих страданий. Но я ничего не могу с этим сделать.

Я просыпаюсь, пью кофе, еду на работу. То же самое делают мои пациенты. Мы все начинаем утро одинаково. Мне хочется хоть как-то предупредить их: сегодня мы встретимся в приемном покое.

Иногда я чувствую себя призраком, парящим в воздухе. Я следую за ними, умоляю не утыкаться в мобильный телефон по пути на работу, прошу держаться подальше от Дивижен-стрит и ждать лишнюю секунду, прежде чем ступить на проезжую часть.

Но я призрак, и никто меня не видит и не слышит. Мои слова не имеют смысла, к моим предостережениям не прислушаются, а моя паника бесполезна. Ничего не случилось. Пока не случилось.