Филип Грин - Держи его за руку. Истории о жизни, смерти и праве на ошибку в экстренной медицине

— Поставила! — кричит сестра, которая занималась капельницей.

— Два миллиграмма ативана и ампулу бикарбоната, — откликаюсь я.

Препараты вводят еще до установки капельницы. Кто-то прикатывает каталку. Мы перегружаем полураздетую женщину на каталку, накрываем ее простыней и катим в специальную смотровую. Судороги не прекращаются. Пациенты и их родственники смотрят на нее, медсестры кричат, чтобы им освободили дорогу. Хаос происходящего захватывает всех.

Мы вкатываем каталку во вторую смотровую. Бой начинается.

Она хочет умереть.

Я хочу, чтобы она не умерла.

Мы работаем, работаем, работаем.

Она по-прежнему хочет умереть.

Но мы по-прежнему стараемся ее спасти.

Пациенты продолжают поступать. Они скапливаются в зале ожидания, выходят в коридоры. Парковка забита. Я вижу это через окно смотровой. Они ждут, когда я закончу и смогу уделить время им.

Но сейчас меня заботит только одна пациентка.

После двух часов неравной битвы мы одерживаем победу.

Она жива.

Немного — но достаточно.

Мое дежурство заканчивается. Я совершенно обессилен — подавлен, измотан, разбит, раздавлен, уничтожен.

Пациенты продолжают поступать.

Но мое дежурство закончилось. Я вхожу во вторую смотровую, чтобы проверить состояние женщины и заполнить документы. Она лежит в медикаментозной коме, ожидая, когда в отделении реанимации освободится место.

Комната пуста — только она и я. Свет приглушен. Раздается низкий гул аппарата искусственной вентиляции легких. На мониторе над ее головой фиксируется сердечный ритм. Сердце слишком часто пропускает удары. По капельницам поступает физиологический раствор и успокоительное. Лекарства проникают прямо в кровь.

Я смотрю на нее и качаю головой. Ее зовут Кортни. Кортни.

Что-то лежит на полу у постели. Я нагибаюсь.

Во время реанимации сумочку женщины положили в маленькую корзинку под каталкой. Роман, который она читала, раскрылся, и фотография-закладка выпала на пол. Я подбираю ее. Во время реанимации на снимок наступили. Он грязный, края помялись и обтрепались. На фотографии явственно виден след ботинка.

Я смотрю на снимок. Это она с мужем и тремя детьми. Они счастливы и улыбаются. Все отлично загорели. У этой фотографии есть атмосфера — такая атмосфера всегда окутывает счастливые семьи, когда они вместе.

Аппарат вентиляции легких издает звук. Я поднимаю глаза. Звук смолкает. Все в порядке. Я осторожно кладу фотографию в сумочку, тщательно стерев с нее грязь и расправив по возможности.

Я смотрю на женщину. Из ее рта торчит трубка, светлые волосы слиплись от пота во время судорог. Лицо смертельно бледное. «Что с ней будет?» — думаю я.

Я беру стул, подкатываю его к компьютеру — и замираю. В дверях стоит мужчина с фотографии. Он смотрит на жену.

Лицо его кажется безумно старым. Плечи поникли, глаза покраснели, руки дрожат.

Мы оба не двигаемся.

Он смотрит на свою жену.

— Она будет жить? — шепотом спрашивает он.

— Да, — тихо отвечаю я.

Я не двигаюсь, боясь того, что следующие двадцать секунд сделают с ними. Я замечаю, что обручального кольца на его руке нет.

Приборы гудят. Жидкость капает. Монитор моргает. Все в этой комнате ожидает его решения. Он не двигается. Не подходит к ней. Я замечаю, что его лицо каменеет — сначала слегка, но потом сильнее. Оно стареет и холодеет у меня на глазах. Взгляд каменеет.

Он все решил.

Он поднимает голову и поворачивается к двери — отворачивается от жены.

Мне плохо.

Он закусывает кулак.

Он уходит.

Я стараюсь не смотреть на нее. Я тоже отворачиваюсь. Я не хочу думать о том, свидетелем чему стал. Сажусь к компьютеру, кликаю по меню на экране. Тщательно проверяю все свои записи. Мне просто хочется с этим покончить и уйти отсюда.

Я прокручиваю одно меню за другим. В голове постоянно крутится сегодняшний день. Я не могу больше зарабатывать этим. Я не хочу больше погружаться в подобные истории.

Завтра я подам заявление. Я уволюсь. Я твердо решил. Уйду отсюда, как этот человек. Уйду и забуду про сегодняшний день и никогда больше про него не вспомню. Богом клянусь!

Аппарат издает сигнал, замирает и снова раздается ровный гул. Неожиданно этот звук теряет для меня смысл. Идут минуты.

Моя работа закончена. Я встаю, чтобы уйти.

Во вторую смотровую заглядывает ребенок. Я узнаю маленькую девочку с фотографии. Волосы у нее светлые, как у матери.

— Эбби! — раздается голос мужчины.

Он уже здесь. Он подхватывает дочь. Девочка плачет. Она видит мать в окружении всех этих аппаратов, и ей страшно. Она прячет лицо на плече отца, слишком напуганная, чтобы смотреть.

Приезжает дед и забирает девочку. Мужчина остается в коридоре, спиной к палате.

Он стоит в дверях, но не смотрит на жену.

Я жду, что он снова уйдет. Но на этот раз он остается.

Он просто стоит и смотрит на царящий в приемном покое хаос, хаос жизни.

Он сжимает и разжимает кулаки — я насчитал десять раз.

Он делает глубокий вдох, словно собираясь нырнуть в бурное море. Потом он поворачивается.

На его лице написана ярость.

Теперь я это понимаю. Он — боец. Жизнь уже отправляла его в нокдаун, но он каждый раз поднимался на ноги. Поднимался, чтобы драться. Больше он не сбежит.

Он медленно подходит к жене, не отрывая от нее взгляда.

Садится рядом с ней и берет ее за руку.

Он плачет.

«Пока смерть не разлучит нас», — думаю я. Завтра будет новый день для всех нас.

Пожалуйста, выберите одно.

На экране компьютера передо мной мерцают три слова.

Пожалуйста, выберите одно.

Пол пациента:

□ мужской □ женский Я ставлю галочку в клетку «женский».

Автозаполнение формирует параграф на основе моего выбора. Пациент № 879302045.

Женщина, тридцать восемь лет. Статус: после автомобильной аварии. Пожалуйста, подтвердите, что вы выяснили аллергические реакции, принимаемые лекарства, медицинскую историю.

Я нажимаю: «да».

Вы беседовали с ней о запрете курения?

Я нажимаю «нет».

На экране появляется анимированная иконка доктора. Рот его начинает двигаться, словно он говорит. Слова появляются в пузыре рядом, как в комиксах.

«Совет дня: беседа о вреде курения важна для здоровья пациента и является частью обязательной процедуры».

Доктор улыбается и прячет стетоскоп, как карманные часы.

Я нажимаю: «Подтверждено».

Появляется новый экран.

Пожалуйста, выберите одно.

Текущее эмоциональное состояние пациента:

□ заторможенное

□ спокойное

□ возбужденное

Я поворачиваюсь к пациентке. Она свернулась калачиком и лежит на боку. Босые ноги торчат из-под простыни и свисают с каталки. Я замечаю на большом пальце бирюзовое кольцо. Она смотрит перед собой и теребит свой идентификационный браслет — крутит его на запястье другой рукой. Макияж размазался. Небольшие карие глаза окружены черными разводами. Она смотрит в стену за моей спиной. Я откашливаюсь. Она не моргает. Я кашляю сильнее. Ничего.