Юрий Коваль - Избранные произведения в одном томе

— Восемьдесят девять, — сказал ноздреватый.

— Кража со взломом, — сказал от двери Кожаный, и монахи разом обернулись к нам. — Статья восемьдесят девятая Уголовного кодекса, — продолжал Кожаный. — Карает за кражу со взломом сроком до шести лет.

Купола молча разглядывали нас. Один из них — курчавая борода — встал с места, подошёл поближе и сказал густым и приятным, бархатным голосом:

— Это что за рожи?

— Да вот, — ответил Кожаный, указывая на нас, — монахов они ищут.

— Ты что? — спросил бородач и постучал себя пальцем по куполу. — Все мозги в тире отдолбил?

— А ну сядь на место, Барабан, и помолчи! — сказал Кожаный, и весь его гардероб заскрипел от гнева.

— Только и знаешь медведя из бочки вышибать, — недовольно бурчал бородатый Барабан, но на место сел.

— Я знаю, чего откуда надо вышибать, — чуть угрожающе сказал Кожаный. — Ты понял, Барабан?

— Понял, понял, — сказал Барабан, понизив голос. — А этих зачем сюда притащил? Чего им надо?

— Сам спроси, чего им надо.

— Так вам чего надо, шмакодявки? — грозно спросил Барабан.

— Монахов, — шепнул Крендель. В голосе его слышалась сильнейшая дрожь.

— Каких монахов?

— Наших.

— А сколько же вам надо монахов?

— Пять.

— Пять???!!! — повторил бородач чуть ошеломлённо. — Не много ли? Может, одного хватит?

— Нам хотя бы Моню, — жалобно ответил Крендель.

— Вот видишь, — сказал Кожаный. — Всё сходится.

— Всё сходится, — сказал Барабан и принялся изумлённо и яростно чесать свою бороду.

— Ну что же, — сказал Кожаный и обнял нас за плечи, — вот они, пять монахов. Все перед вами.

— Где? — не понял Крендель и даже заглянул под стол, нет ли там садка с голубями.

— Да вот они, — пояснил Кожаный, — в лото играют. А Моня — это я.

— Чего?

— Я и есть Моня, Моня Кожаный, — с некоторой гордостью подтвердил Кожаный. — Выкладывай, что у тебя.

— У меня? — сказал Крендель совершенно раздавленным голосом. — У меня ничего.

— Как ничего? Зачем же тогда пришёл?

— Монахов мы ищем, — тупо сказал Крендель, оглядываясь, как загнанный зверь. Он никак не мог понять, да что же это такое — Моня, Великий белокрылый Моня — вдруг кожаное пальто, кепка, жилет.

И действительно, понять это было трудно, почти невозможно, но понять было надо, и Крендель напрягся, наморщивая лоб. Я-то уж давно всё понял. Я понял, что Карманов — это вам не Москва, здесь всё возможно, а если это тебе не нравится, лучше сюда не приезжать.

— Я и есть Моня Кожаный, — втолковывал Кожаный. — Говори, что у тебя? Кто вас послал?

— Они, наверно, от Сарочки, — подал голос один из пустолицых.

— Монахов мы ищем, — в отчаянии забубнил Крендель.

— Тьфу! — плюнул Моня Кожаный. — Да зачем тебе монахи?

— Гонять, — ляпнул Крендель.

В голове его, как видно, творилось чёрт знает что. Если раньше в ней сидели пять похищенных монахов, то здесь, в Карманове, в его голову набилось столько разного мусора, что вымести его одним махом было невозможно. Грабли и стеклорезы, стрельба по-кармановски смешались в его голове, а к пяти монахам добавились ещё пять. Получилось десять. Одни сидели в голове, другие играли в лото, и разобраться в этом Крендель был не в силах.

— Гонять? — повторил Кожаный и развёл руками, пытаясь сообразить, как же это так — гонять монахов?

— Да они, наверно, от Сарочки, — снова сказал пустолицый. — Сарочка вечно напортачит.

Тут ноздреватый, который молчал до сих пор, бросил на стол лотошный мешочек и взмахнул руками, как голубь, собирающийся взлететь.

— Ты что, не видишь! — злобным шёпотом крикнул он. — Они подосланы! Гонять собрались! Хватит! Гоняли уже нас!

Он кинулся вперёд, схватил меня за шкирку, а Кренделя за шиворот и принялся трясти. Я почувствовал, что превращаюсь в голубой мешочек. Кости мои застучали, как лотошные бочонки.

— Гоняли нас! Гоняли! Кто вас подослал?! Это — подкидыши!

— Широконос… с Птичьего. «Ищите, говорит, в Карманове. Если украли, значит, там». Мы и поехали монахов искать.

— Врёшь, моль, червяк! — взревел Барабан. — Вот они, монахи, все перед вами.

— Да это не те монахи! — закричал Крендель. — Нам голубей надо! У нас голубей украли, мы и поехали Кожаного искать. Который голубей стрижёт.

— Постойте, — сказал Моня Кожаный. — Я раньше и правда держал парикмахерскую, причёсывал сизокрылых. Но давно уж распустил клиентов. Так что, у вас голубей, что ль, украли, монахов?

— Монахов, монахов! — обрадовался Крендель. — Голубей.

— Тьфу! — плюнул Кожаный. — Я думал вам другое надо.

— О чём ты думаешь! — сказал Барабан. — Хочешь нас всех под монастырь подвести? Только и знаешь медведя из бочки вышибать!

— Я тебе знаешь чего вышибу? — грозно спросил Кожаный. — Понял чего? Или нет?

— Понял, понял, — сразу сказал Барабан.

— А вы, голуби, — сказал Моня, — выметайтесь отсюда, и чтоб духу вашего в Карманове не было!

— Поняли, поняли, — облегчённо сказал Крендель и уж хотел было выметаться, но тут снова подскочил ноздреватый.

— Куда? Никуда они не уйдут. Это — подкидыши. От капитана Болдырева.

— Да не подкидыши мы! — закричал Крендель.

— Ну, если вы подкидыши! — сказал Моня Кожаный и заглянул в глаза Кренделю, а потом мне. — Если подкидыши — под землёй найду.

Ударом ноги он распахнул дверь, протащил нас через весь тир и вытолкнул на улицу.

Крендель споткнулся, упал, но тут же вскочил на ноги и дунул через площадь к вокзалу. В одну секунду он развил такую скорость, что на поворотах его заносило и разворачивало, как грузовик на льду. Сады, палисадники мелькали по сторонам, а мы бежали быстрее, быстрее и были совсем недалеко от вокзала, как вдруг из какой-то подворотни высунулась огромная рука, пролетела за нами вдогонку и сразу сгребла в охапку и меня, и Кренделя.

— Стой! — сказала рука и втащила нас в подворотню.

Рука крепко держала нас и не думала отпускать. Напротив, к первой руке добавилась вторая, не менее суровая и властная. Не сговариваясь, руки поделили нас. Одна держала теперь Кренделя, другая — меня.

Где-то высоко над руками светились огромнейшие рыжие усы. Они шевелились, как щупальца осьминога. Такие усы забыть было невозможно. Совсем недавно они пили квас и нюхали стеклорез, а теперь в тёмной подворотне они подрагивали, как лучи прожектора, и отражённым блеском мерцала над ними соломенная шляпа.

— Те или не те? — послышалось из-под шляпы.

— Те, — ответил знакомый голос. — Они самые.

Рядом с Усачом в подворотне стоял волшебный стрелок Вася.

— За что? — заныл Крендель. — Отпусти!

— Молчать — не двигаться! — приказали усы, а руки тут же нарушили приказ, подтолкнули вперёд: — Проходите.