Александр Маркин - Дневник 2006–2011

9 августа

А… позвал меня к себе на дачу, чтобы познакомить со своим другом .

У друга широкая грудь, узкие бедра, длинные ноги и ужасная футболка со шнурками с Черкизовского рынка. Дача заброшенная, грязная. Шел дождь, мы сидели на улице, под навесом, куда вынесли стол. По навесу стучали тяжелые капли. Разговаривали ни о чем. Меня покусали комары.

10 августа

Бабушка вынуждена постоянно пить лекарство от паркинсонизма. Но однажды ей надоело, она пожаловалась врачам, что устала пить лекарства, и наша терапевт тогда устроила ей каникулы . Давайте, сказала ей терапевт, вы не будете пить свои лекарства недельки две, отдохните, наконец.

Через три дня каникул бабушка перестала вставать с постели, через неделю ее отвезли на скорой в больницу.

В больнице она пришла в себя, но была совершенно не в себе, боялась теней на потолке, называла меня Мухтаром, а мою мать — Алией. А что, говорила бабушка, Алия — красивое татарское имя!

Самым страшным в больнице был приход слоника. Слоника бабушка очень боялась. Он приходил по ночам, громко топоча топ-топ-топ, откидывал бабушкино одеяло и просовывал ей свой хоботок туда . Мать была в ужасе. Она подозревала, что по ночам в больнице орудует санитар-насильник, который глумится над беспомощными старухами, начала расследование и выяснила, что слоником был катетер.

13 августа

Сегодня в метро видел женщину, она ехала с двумя мальчиками, лет семи и восьми, наверное, может, младше. Один мальчик был невзрачный, а второй, младший — блондин с бледно-розовой кожей и большими серыми глазами. Лежал на сиденье, положив голову на колени матери, и смотрел на меня, я сидел напротив. Он нравился мне больше, чем можно.

14 августа

От того, что ты закрываешь глаза, мир вокруг не перестает существовать.

16 августа

Когда лежал утром с 39,7, началась гроза, а я думал о том, как прекрасно было бы умереть от лихорадки в ненастную погоду.

17 августа

Yes, nudity is the worst thing ever. I know when I look at myself in the mirror in the bathroom. I’m shocked at how profane I am to myself. I should wear pyjamas in the shower to protect my fragile little brain from the horror of nakedness.

18 августа

На Арбате омерзительно. Грязь. Вонь. Туристы. Уличные торговцы. Девки с голыми пивными животами. Красномордые толстые мужики с поддельными дорогими часами на загорелых запястьях. Пирожные в ресторане «Прага» значительно уменьшились в размере со времен моего детства, на вкус они тоже сильно изменились.

Рабочий, который уже неделю с утра до вечера без выходных долбит асфальт у меня перед домом, сегодня не работал, а играл полдня на лужайке с двумя маленькими девочками, бегал за ними, хватал их и тискал. В страшных фильмах девочек, которые играют на лужайках с рабочими, обычно потом находят мертвыми.

21 августа

Ездили с Денисом за город. Гуляли по берегу реки, заросшему хмелем и репейником. Хмель цветет, воздух горячий. Православный праздник, вдалеке виднелась розовая церковь с колокольней, все время звонили колокола. Потом я зашел в реку и не заметил, как намочил шорты. Хорошо длинноногим мужчинам! В шортах они могут заходить в воду дальше, чем я. Впрочем, наверное, важна и длина шортов. Потом я спал в тени под высокой ивой, а, может, она просто казалось мне высокой; я всегда думал, что ивы называются плакучими, потому что у них ветки клонятся вниз, а оказалось — оттого, что с листьев падают капли, даже в жару. Когда проснулся, увидел что к девушке, загоравшей недалеко от нас, пришел муж, принес ей обед. Я лежал на боку, щурясь, наблюдал за ухоженным загорелым мужем, он откусывал огурец. Шли к машине, начался ливень.

24 августа

Романы компенсируют непрозрачность чужой души в реальной жизни. Персонажи романов — это люди, чью потайную жизнь мы видим или можем увидеть; наша же тайная жизнь невидима. Вот поэтому романы, даже если они и повествуют о безнравственных людях, приносят нам утешение; в них описана постижимая, а поэтому и более управляемая человеческая порода, они дают нам иллюзию проницательности и власти.

25 августа

Ездили с О. на дачу к проф. Павловой. Заблудились по дороге туда, заблудились по дороге обратно. Черная собака проф. Павловой забежала в какой-то чулан, мы ее там случайно заперли и потом искали весь вечер вместо того, чтобы пить чай с вареньем.

29 августа

Когда мне было 7 или 8 лет, я не помню за что, мать единственный раз побила меня: деревянной палкой, которой мешала белье (она тогда еще кипятила его в большом баке на плите). У меня на спине потом очень долго были синяки. Сегодня заговорили с ней о воспитании детей, и я спросил у нее, что ты тогда пыталась у меня воспитать таким жестоким образом? А она ответила: память…

Вечером гуляли с Аней. Я смотрел, как Денис подтягивается на турнике. Ане было намного интересней вертеть головой, пускать слюни, засовывать руку мне за воротник, улыбаться.

30 августа

Даже у самых добрых и порядочных людей есть недостатки: доброта добрых при ближайшем рассмотрении всегда оказывается глупостью, а у порядочных порой можно разглядеть грязь под ногтями.

Небо, отражающееся в лужах на асфальте, это идеальная обманка, ведь куски неба в этих лужах тоже кажутся бездонными, хотя асфальт, когда им только начали выкладывать городские улицы, считался чем-то вроде адского материала, доказательством окончательного проникновения дьявола в поднебесный мир, добывали-то его под землей. Уголь (уголь в топке — черный дым из трубы паровоза — вот адские образы!), нефть, золото, брильянты — они все — буквально — из-под земли, из ада. Но об этом уже никто не помнит.

5 сентября

Поездка из России в Швейцарию в начале XIX века: из пизды в жопу.

Ходили в оперу. Опера, шедевр итальянского веризма, была про то, как петербургская куртизанка с красивым русским именем Стефана любит бедного студента Василия. Стефану содержит кн. Алексей, но студент ничего об этом не знает. Однажды вечером он приходит навестить свою няню Никону (а она по совместительству еще и служанка Стефаны), а у Стефаны в это время в покоях кн. Алексей. Василий заревновал, подрался с князем и ранил его. Его схватили полицейские и отправили на каторгу. Стефана пошла за Василием в Сибирь. На каторге она встретила Глеба, своего бывшего сутенера. Глеб любит ее и предлагает ей бежать, а она сначала отказывается, потому что раскаялась и предана Василию, но потом соглашается, ведь Василию сидеть еще долго, а ей уже хочется обратно в Петербург. И вот когда они с Глебом бегут, ее убивают охранники. Она ползает перед смертью по сцене и поет: Siberia mia, amor mio, vita mia . В этой опере все было плохо: либретто, музыка, постановка и голоса. Потрясенные трагической судьбой Стефаны, мы заблудились, не могли найти выхода из театра и оказались на сцене, усыпанной снегом из пенопласта.