Александр Маркин - Дневник 2006–2011

В оформлении обложки использована фотография Тодда Бакстера «Скаут, съеденный медведем»

Copyright © 2011 by Todd Baxter

Редактор: Дмитрий Волчек

Руководство изданием: Дмитрий Боченков

Обложка: Дарья Протченкова

Верстка: Дарья Протченкова

ISBN 978–5–98144–140–0

© Александр Маркин, 2011

© Kolonna Publications, 2011

28 января

Вчера ходил в гости к падчерице дочери Гофмансталя. Она сказала мне, что я выгляжу, как побитая собака. Зима кончится не скоро. Тефлоновые сковородки опасны для здоровья.

31 января

Вечером помогал знакомой швейцарке разбирать стихотворение Лермонтова про смерть поэта. Мы сидели в кафе. Она купила мне кофе с молоком. Я живо представлял себе маленького бледного Лермонтова с клочком бумаги и карандашиком в замерших пальцах , забившегося в углу комнаты в квартире на Мойке. Вот он сидит на корточках напротив постели, а на постели мертвый Пушкин, и полы в комнате грязные, мимо Лермонтова ходят люди в валенках и тулупах и Жуковский. Жуковский нежно гладит Мишеленьку по светлой кудрявой голове. Тусклый свет падает в комнату через маленькое окошко. Чтобы стать известным, надо обязательно написать про трупы.

27 февраля

Ничтожное всегда вызывает умиление и нравится всем.

28 февраля

Позвонил бывший студент. Он работает в Музее вооруженных сил. Сказал, что, если я захочу, он проведет меня по музею. Раньше он работал в Музее Революции, но в Музее Революции стала протекать крыша, и он ушел работать в Музей вооруженных сил. Кроме того, в Музее вооруженных сил много разного оружия, а в Музее Революции был только маузер. Этот бывший студент мне очень нравится. У него есть подружка: как-то он показывал мне фотографию, где они вместе прыгают с парашютом. А, может, подружки уже и нету. Однажды он расплакался у меня на экзамене. У него брат — православный священник.

Стоя на автобусной остановке, засмотрелся на русого парня в короткой куртке с капюшоном. Он курил, держал сигарету в обветренной красной руке. Я смотрел на него и думал, что рабочие меня никогда не привлекали, ведь желать спать с рабочим — старомодно, это в начале XX века пролетарии в качестве любовников были очень популярны в интеллигентской среде, а сейчас модно спать со стриптизерами или журналистами, но вот такого, с красными руками, я бы выебал.

Проф. Павлова завела чорную собаку. Собака по команде приносит мяч. Когда я сидел на стуле, собака обнхивала мои штаны и утыкалась мне носом в промежность. Надо, наверное, чаще менять трусы.

1 марта

Бывший студент провел меня по Музею вооруженных сил. У входа в музей стоят танк и огромная серебряная ракета. Мы ходили по залам на первом этаже; очень серьезным, прекрасно поставленным голосом бывший студент рассказывал мне про кровопролитные бои на фронтах Великой отечественной войны, про автоматы, ручные пулеметы и серые грузовики, которые ездили зимой по Ладожскому озеру, водил указкой по стеклам витрин, говорил со мной на «Вы», я улыбался, засунув руки в карманы брюк. Подвиги советских военных, берсеркерство. Черно-белые фотографии. Каждая витрина — экспозиция героической смерти. На каждой фотографии — Сталин. Очень страшно. У многих советских офицеров зато были швейцарские часы Ωмега. На фотографиях с дирижабля Москва такая же огромная, как и сейчас. У диорамы, запечатлевшей подвиг санитарки Гули Уткиной, вынесшей с поля боя 100 тяжелораненых окровавленных солдат и командиров и убитой в бою, я почувствовал легкое головокружение. Кружка из черепа красноармейца и отрубленные кисти рук врангелевцев на реставрации. Больше ничего посмотреть не успели.

Потом шли по морозу до метро.

4 марта

Опять ездил к бывшему студенту в Музей вооруженных сил. Гуляли с ним во дворе за музеем, где у них стоят ракеты, танки и самолеты, заметенные снегом. Он читал мне вслух таблички с номерами моделей, я рассматривал зеленые и серебряные ракеты. Забрался на пустой постамент, чтобы лучше рассмотреть подводную лодку, спускаться по нему было опасно — ступеньки обледенели, и я боялся упасть — бывший студент сказал: прыгай, хочешь, я тебя поймаю? И протянул мне руку в замшевой перчатке.

5 марта

Заболел. Мне нравится болеть, я спрашивал мать, как она положит меня в гробу, если я умру: руки по швам или скрестит на груди?

МАРБАХ, 10 марта

Добрался до Марбаха. Унылый, серый городишко с крепостной стеной и улицами, мощеными черным булыжником, существующий лишь благодаря грудам макулатуры, оставшимся от мертвых писателей, и памяти. В архиве германисты в дорогих ботинках.

11 марта

Мои окна выходят на тропу Ленау , по которой время от времени бегают неизвестно откуда здесь взявшиеся спортсмены. Я вчера возвращался из продуктового магазина, одного на весь город, по этой грязной тропе Ленау, смотрел на коричневые поля, на бурый Некар и автобан вдалеке, навстречу мне — бегун, румяный блондин, с длинными ногами, бежит, тяжело дышит, а у меня тяжелая сумка. Он пробежал мимо, я остановился, долго смотрел ему вслед.

13 марта

Сегодня проезжал Ротвейль, ужасный немецкий город. За окном поезда — безотрадный пейзаж, грязные кирпичные дома, черные бараки, ржавый перрон: только в таком городе могли вывести самых злых и кровожадных собак на свете — ротвейлеров. В годы мировой войны ротвейлеры рвали евреев на части. Потом проезжал Фульду. Жуткий город. Огромные серые трубы дымят черным дымом под свинцовым небом. На подъезде к железнодорожной станции на стене одного дома промелькнуло слово:

ESPERANSA

Вечером приехал в Веймар. Льет дождь. Почти все магазины разорились, пустые витрины. Процветает лишь сувенирная лавка. G. обрадовался, когда меня увидел, стал рассказывать, ему тяжело: через два года на пенсию, а сотни тысяч писем Гердера еще не откомментированы!

16 марта

Гулял по городу. Заглядывал в окна, смотрел, как в кафе, ресторанах официанты и официантки в фартуках вытирают столы, ставят на них стулья; холодно. Думал, как сильно я ненавижу жизнь, все ее разнообразные проявления. Но это не значит, что я люблю смерть (или что-нибудь в этом роде). Смерти я тоже боюсь.

ЖЕНЕВА, 17 марта

По дороге в Женеву: снег, солнце и туман. В Женеве огромные дома, массивные двери, дубовые, стеклянные, роскошные подъезды, все сверкает, всюду реклама часовщиков, ювелиров. Толпы мусульман. Когда проходишь по набережной мимо лодочных гаражей, кажется, будто оказался в центре подготовки арабских террористов.