Андрей Столяров - Личная терапия

На конференцию я приезжаю примерно за полчаса до открытия. Я выхожу из автобуса, где в тесноте и утреннем людском недовольстве трясся почти двадцать минут, и сквозь переулочки, узенькими просветами примыкающие один к другому, движусь к зданию института. Настроение мое нельзя назвать боевым. Напротив, я чувствую себя так, словно набит сырыми опилками.

Это, конечно, результат вчерашней дискуссии. Вчера мы с Никитой и Авениром еще раз очень подробно обсуждали внутреннюю структуру доклада. Основные разногласия, вспыхивавшие, кстати, еще и до вчерашних бурных дебатов, это – в каком мере представлять имеющиеся у нас данные. Авенир, обычно становящийся в подобных случаях экстремистом, уже давно настаивает на том, что результаты следует представлять в полном объеме. То есть, не только саму концепцию «архетипической терапии», которая теперь, в общем, собрана и подкреплена аргументами, но и те прикладные форманты «первичного языка», которые нам к этому времени удалось наработать.

– Зачем мы будем морочить людям головы? – восклицает он. Если уж мы представляем новую архетипическую конструкцию, ее обязательно надо проиллюстрировать. Ее обязательно надо усилить внятными прикладными моментами, иначе все наши рассуждения останутся схоластическими.

Авенир повторяет это, наверное, раз двадцать. В некоторых случаях он бывает невыносимо упрям. Если уж занял позицию, сдвинуть его оттуда почти немыслимо.

С другой стороны Никита, насколько можно судить, уже провентилировавший данный вопрос с Ромлеевым, высказывается в совершенно противоположной тональности. Он полагает, что с преставлением прикладных наработок торопиться не стоит. Всегда следует приберечь что-то на будущее. Через год, по слухам, на Мальте соберется новая конференция, посвященная, кстати, именно педагогической терапии, там мы и сможем представить те результаты, которые пока придерживаем.

– Мы же хотим поехать на Мальту? – спрашивает он Авенира.

Кроме того, здесь просматривается еще один любопытный аспект. Форманты «первичного языка» – это наше собственное «ноу-хау»; то, что в дальнейшем может приобрести определенное коммерческое значение; те технологии, которые нами еще по-настоящему не разработаны, и всегда есть опасность, что кто-то перехватит инициативу. Давайте не будет дарить другим то, чего у нас самих еще нет. Давайте пока ограничимся чисто теоретическим представлением нашего направления. Для первого раза, мне кажется, будет вполне достаточно.

Никита излагает свою позицию мягким голосом, улыбаясь, поглядывая поочередно то на меня, то на хмурого Авенира, всем видом своим демонстрируя склонность к разумному компромиссу. Это его манера вести дискуссию. Никита считает, что резкость и эмоциональность суждений только отталкивают собеседника. Если хочешь, чтобы оппонент согласился с твоей точкой зрения, не навязывай ее, а, напротив, немедленно иди на уступки. Тогда и противоположная сторона будет вынуждена тебе уступить; то, существенное, с чем вы оба согласны, и станет общим решением.

В принципе этот метод единственно верный. Я и сам во время дискуссии стараюсь придерживаться именно таких правил. Совершенно незачем напрасно раздражать оппонента. Гораздо логичнее пробудить в нем приязнь и желание с тобой согласиться. Вот только, к сожалению, сегодня у Никиты это получается много хуже обычного. Мы все устали, возбуждены и, вероятно, плохо себя контролируем. За мягкими интонациями Никиты проскакивает некоторое раздражение. Авенир это чувствует и сразу же ощетинивается всеми своими колючками. Выясняется, что ни на какую Мальту он даже не собирается. Что он Мальты не видел: типичное средиземноморское захолустье. У него на Мальту вообще нет времени. Он, Авенир, предпочитает работать, а не разъезжать, как другие, по разным международным тусовкам. Если разъезжать по тусовкам, уж точно ничего путного не придумаешь. Надо не по тусовкам болтаться, а шаг за шагом продумывать «ностратическую» тематику. Так что, пожалуйста, катитесь на свою Мальту. Лично он, Авенир, за это время свинтит еще пару формантов. Во всяком случае, это будет полезнее.

Вот в таком духе у нас идет разговор. Моя положение здесь, вероятно, самое уязвимое. С одной стороны, я склонен согласиться с мнением Авенира: не стоит хитрить, если есть какие-то интересные данные, их, разумеется, надо представить. Нельзя же заранее подозревать всех в злокозненных замыслах. Слишком сомнительно. Такая тактика никогда себя не оправдывает. С другой стороны, мне чрезвычайно не хочется менять что-либо в уже готовом докладе. Я работал над ним почти две недели, отделал каждую фразу, выстроил, на мой взгляд, красивое смысловое повествование. Перелопачивать заново этот крепко сцепленный текст у меня нет никакого желания. Поэтому я занимаю примиренческую позицию. Для начала я отбираю у Авенира свою авторучку, которую он умудрился незаметно стащить, и говорю, что выступать с прикладными методиками сейчас, по-моему, преждевременно. Эта часть нашей работы еще сыровата, ее сперва следует подсобрать, а уж потом представлять квалифицированной аудитории. Иначе может быть скомпрометировано все направление. А далее, повернувшись к Никите, который даже не пытается скрыть торжество (в конце концов побеждает его точка зрения), я сдержанно объясняю, что в возражениях Авенира есть серьезный резон. Мы уже вплотную приблизились к практическому использованию «первичного языка», и, вероятно, необходимо хоть как-то обозначить этот участок работы. Он просто напрашивается в свете нашей концепции. Надо немедленно застолбить его за собой. Если этого не сделаем мы, значит месяца через три это сделает кто-то другой.

В конце концов мы приходим к определенному компромиссу. Работа с прикладными формантами должна быть обозначена как следующий, уже запланированный на ближайшее будущее этап исследований. Мы таким образом действительно застолбим этот участок. Однако ни один конкретный формант в докладе упоминаться не должен. Эта технология действительно представляет наше собственное изобретение, и подсказывать здесь что-то другим мы не намерены. Примерно через полгода на основе данных форматов мы сможем создать настоящий, готовый к использованию, «работающий» язык, тогда результаты можно будет провозгласить хоть перед всем миром.

Авенир с Никитой довольны таким решением, а я – не очень. Я не слишком вижу, как можно втиснуть этот материал в один-два абзаца. Я-то предполагал ограничиться здесь буквально несколькими словами, а теперь придется, видимо, перестраивать всю вторую половину доклада. Я же не могу бухнуть о формантах ни с того ни с сего. Этот тезис, чтобы он прозвучал, надо готовить уже откуда-то из середины. Его следует обосновать некоторыми предыдущими соображениями, и я как-то не слишком уверен, что смогу это сделать.