Вячеслав Солдатенко - Разводы [сборник]

На центральной площади Ваня увидел автобус. Значит, транспорт тут есть. И табличка с расписанием рождает чувство возможности исхода. Можно узнать, во сколько пойдёт автобус, и броситься под него.

Жёлтый драндулет, разогретый до температуры запекания, вжимался в тень клёна, но весь не помещался. Из автобуса выходили дымящиеся, с золотистой корочкой пассажиры. Среди прочих – тонкая девушка, платье белое, в горошек. Только столичные девицы отваживаются носить такой винтаж. Ваня подумал: «Сегодня ещё поживу». И поплёлся за девушкой.

После автобуса любая уличная температура кажется прохладой. Незнакомка шла не быстро, давая наблюдателю время влюбиться насмерть. Была в ней изысканность, не свойственная пейзажу. Скоро Ванина оценка выросла от «хорошенькая» до «пропадаю». Девушка вошла в магазин. Ваня остановился в тени дерева. Он знал себя. Если не проследит, если не найдёт повод разочароваться, будет встречать каждый автобус, заглядывать в окна. Будет думать, как было бы здорово, если бы подошёл. Сейчас храбрости хватало только на слежение.

Она долго не показывалась. Ваня подошёл, смотрел в витрину. Ничего не увидел. Заглянул в дверь, заметил белое в горохах и сразу вернулся под дерево.

Потом он снова шёл за ней по улице Новаторов. Пыль и солнце стали как-то вторичны. Они шли мимо косых заборов и жирных летних огородов. Девушка оглянулась. Только теперь увидел лицо – и не разочаровался. Очень красивая. Возможно, он просто отвык от таких, как она.

Девушка снова оглянулась. Ускорила шаг. Значит, заметила и приняла за маньяка. Превращать прогулку в погоню с визгом Ваня не хотел. Он обратился к девушке издалека. В Мстёрах беседа за двести метров не считается невежливой. Можно орать через два квартала самые интимные подробности, люди будут только благодарны. Не идти же, право, на горизонт чтобы спросить «как дела».

– Простите ради бога, я не хотел вас пугать! – обратился Ваня громко, но интеллигентно. – Видите ли – говорил Иван, – я театральный режиссёр. Мы хотим поставить «Собаку на сене». Это пьеса Лопе де Веги, впрочем, не важно. Мне нужны актёры. Красивые, как вы. Здесь таких мало. Честно говоря, вы – первая. Можно я подойду к вам ближе? По жаре трудно орать.

Девушка остановилась. Приняла позу надменного безразличия, что означало «можно».

Ваня стал приближаться медленно, как цыганка, гипнотизирующая жертву обилием слов.

– Я не хочу обидеть ваших землячек. В Мстёрах есть красивые женщины, но у них такая русская красота.

(Тут Ваня показал на себе большую крудь и крупные бёдра, получилось смешно, но не очень учтиво.)

– А у вас внешность более итальянская. И если бы вы согласились прийти на репетицию…

Тут девушка хмыкнула, отвернулась и пошла прочь. Походка её, впрочем, стала чуть более модельной. Безразличие в каждом движении показывало: она внимательно слушает. Ваня догнал гордячку, стараясь при этом выглядеть расслабленно и даже богемно. Большая часть его столичного лоска успела выветриться. Дослушав рассказ о грядущем успехе, девушка сказала:

– Ну-ну! Ко мне ещё не подкатывали с такими враками. Театр! Очень смешно!

В её «ну-ну» было больше одобрения, чем насмешки.

– Да, пока что здесь нет театра. Но будет в ближайшее время. Я специально приехал из Москвы, я режиссёр. Плотники уже сцену строят. Наверное. Вы не знаете, кстати, здесь есть плотники?

Девушка свернула в калитку. И пошла к дому, стоящему в глубине двора, в густой зелени. И Ваню за собой не позвала. Он остался у калитки.

– Как вас зовут хотя бы? – крикнул режиссёр сквозь доски забора. Набито было так, что только одним глазом можно смотреть в щель. Второй приходится закрывать.

Девушка остановилась, подумала.

– Люба, – сказала негромко. И ушла в дом.

Улица Кузнечная, 15. Этот адрес из Вани теперь не вытравить.

– Нашёл! Нашёл! – говорил он, глотая тёплую воду в кабинете Олега Борисовича. Ирина Павловна, в декольтированном по случаю жары платье находилась тут же.

– Я нашёл Диану!

– И кто же это? – спросила Ирина Павловна.

– Понятия не имею. На улице увидел.

– Значит, вот так вот?

– Не понял? Вы сомневаетесь в моём зрении?

– И что же такого вы увидели в женщине на улице?

– Сложно объяснить. Просто понятно стало, она будет хорошо смотреться на сцене.

– А внутренние ресурсы нас уже, значит, не устраивают?

Под внутренними ресурсами Ирина Павловна явно подразумевала своё декольте.

Иван Сергеевич и Олег Борисович впервые посмотрели на администратора с точки зрения сценического искусства. Решительный подбородок, развитая мускулатура, широкая кость, говорящая о выносливости и высоких шансах выжить в штыковой атаке. Ирина Павловна была бы хороша в бою с тигром, или кто там ещё лезет к ней в пещеру.

Ваня сказал «простите» и оттащил мэра в сторону. Оглядываясь на женщину, он сказал:

– Послушайте. Как бы вам объяснить. Например, у Дианы есть такие слова: «Теперь вы мой, навеки пленный! И вы сегодня же со мной венчаетесь!»

Диана должна говорить с трепетом, на грани обморока. Это не приказ жениться, а предощущение мечты. А теперь посмотрите на Ирину Павловну. В её исполнении текст прозвучит как строевая команда на немецком. Как готовность к насилию!

Олег Борисович оглянулся на помощницу.

– Я не решусь ей отказать.

– Но послушайте. Нам нужно понравиться экскаваторщикам. Нашим бы ещё ладно, но они же итальянцы! Если Диану сыграет Ирина Павловна, ни один иностранец сюда не вернётся!

– Думаете? Я слышал, они находят шарм в русских женщинах такого типа.

– Какого типа? Она же мебель! Румынский гарнитур! Душа её прекрасна, но нам критически важно, чтобы под Дианой не прогибались доски на сцене! Я могу подобрать пьесу для Ирины Павловны. Оптимистическую трагедию, например. Крик «кто ещё хочет комиссарского тела» прозвучит очень достоверно. Как и стрельба из нагана. Но это потом. Сейчас нам нужна Италия.

– Ну, скажите ей. Что мне сейчас сказали. Не всё, конечно, только самые безопасные метафоры.

– Нет уж. Вы капитан, вы и разбирайтесь. Вас она не посмеет разорвать на лоскуты.

– Пожалуй. Но вы стойте рядом. Святые угодники, помогите! Ирочка, душа моя!

Мужчины, набрав воздуха, подошли к Ирине Павловне.

– Ира.

– Можете не стараться, я всё поняла.

Женщина отвернулась к окну. Нос её уже разбух и покраснел, глаза увлажнились. Ваня стал успокаивать Ирину Павловну. Рассказал, как скучно играть роли заурядных красавиц. Настоящий артист стремится к сложным характерам. К таким, какой является сама Ирина Павловна в жизни.

Олег Борисович сбегал в кухню, заварил для всех мятный чай. Настолько мило и трогательно он уронил чайный сервиз на пол, так неумело вытирал лужу, что Ирина Павловна всех простила.