Дарья Сойфер - Статус: бывшая [litres]

Второй раз использовать хлороформ необходимости не было, да и для женщины в белой блузке нет ничего страшнее черного кофе. Таня на скорую руку развела растворимый напиток, разбавила, чтобы не обварить несчастную девушку, и лишь после этого покинула место преступления, заперев дверь на два оборота.

Следующую свою жертву Таня решила поджидать за углом: стоять у гримерки было бы слишком неосмотрительно. А вдруг Байгозин выйдет зачем-то? Он бы узнал ее, даже нацепи она водолазную маску. Нет, раз уж она справилась с самим Красковым, которого в компьютерной игре стоило бы сделать боссом на самом последнем уровне, то с Леной не имела морального права облажаться.

Однако Лена все никак не появлялась. Таня то и дело сверялась с часами в телефоне: до начала тренинга оставались жалкие пятнадцать минут. Где вот она? Неужели сразу в зал? Обычно Байгозин просит не выносить «походный» ноутбук раньше времени, не оставлять людей наедине с ценной техникой, но мало ли… Из зала уже доносился гомон женских голосов, публика готовилась услышать истину в последней инстанции, а Лены не было. Потеряв терпение, Таня шагнула из-за угла, чтобы проверить… И тут впервые за долгое время удача распростерла перед ней радушные объятия: Лена сама врезалась в свою предшественницу. Таня лишь чуть наклонила стакан вперед – и темная жидкость уродливой кляксой разлилась по Лениной блузке.

– Простите, ради бога… – пролепетала Таня, но Лена от ужаса не видела никого и ничего, кроме пятна.

– Бли-и-ин, – протянула перепуганная девушка. – Что же… Сейчас же начнется!

– Что именно?

– Ой, да не до вас сейчас! – отмахнулась Лена. – Переодеться не во что!

– Может, замоете? Там в туалете мощный фен… – Таня убедительно изобразила сочувствие.

– Да… – растерянно бросила та и бросилась к ближайшей уборной.

Таня подавила довольную улыбку и уверенным шагом направилась в зал. Пусть говорят, что мстить – нехорошо. Но, черт возьми, как же приятно! Таня чувствовала себя, как человек, перешедший на сторону зла: совесть еще скреблась где-то внутри, но эйфория пульсировала в венах и дарила ощущение всесилия.

У входа в зал Таня сняла платок и очки – больше ей не было нужды прятаться. Даже если кто-то из постоянных учениц Байгозина ее узнает, беды не случится: вряд ли кому-то известно о ее увольнении.

– Добрый день, мы скоро начинаем, – привычно поздоровалась она с публикой, и гомон стих, а на Таню уставились десятки пар глаз. Одни – с предвкушением, другие – с неприкрытой завистью. Дескать, везет же некоторым – работать с Ним Самим! Вот же счастливая, видит его каждый день, да еще и получает за это деньги!

Подойдя к проектору, Таня воткнула в него флешку, благо инструкцию знала назубок – чай, не первая презентация. Взялась за пульт, выбрала нужный файл и, набрав побольше воздуха в легкие, включила.

Она специально поставила фоном ту же музыку, которую обычно использовал Байгозин, чтобы он, смакуя пино-нуар у себя в гримерке, ничего не заподозрил. И пока публика в ожидании смотрела на заставку: «Николай Байгозин – женский тренер номер один в России», преспокойно прошествовала к выходу.

Разумеется, Таня хотела увидеть результат своей работы, но не попасться она хотела еще сильнее, поэтому встала у самой двери, почти что на низком старте, готовая сбежать при появлении Коли.

На экране сменяли друг друга изображения, присланные Ольгой Савицкой, и текст, составленный Таней. А она постаралась упомянуть обо всем: и о фальшивых дипломах, и о школьных годах, и от себя добавила о вечных похождениях. По залу прокатился возмущенный шепоток, гостьи переглядывались, косились на Таню, потом снова на презентацию. А Таня стояла, скрестив руки на груди, и гордилась. И не только тем, что идеально оформила слайды, подобрала максимально яркие и лаконичные формулировки. Все-таки специалистом по рекламе она стала знатным за эти четыре года. Но главное – ей удалось посеять сомнения среди тех, кто готов был безоговорочно принимать каждое слово Байгозина и заглядывать ему в рот за следующими истинами.

Этот человек выдает себя за психолога, не имея образования. Он учит вас брать от жизни максимум, а сам хочет лишь взять вас. Он использует женщин и хочет, чтобы его благодарили за это. Николай Байгозин – мошенник номер один в России.

И в тот момент, когда из динамиков зазвучали финальные, самые драматичные аккорды, предваряющие появление маэстро, Байгозин, как и всегда, торжественно шагнул на сцену из-за занавеса.

Так тихо на его тренингах еще не бывало никогда. Нет, одна барышня все же похлопала машинально, но тут же опустила руки, не желая сойти за самую наивную.

– Ах ты, сволочь! – раздалось из зала.

– Как не стыдно?!

– Мошенник!

Сработал эффект толпы: чем громче кричали недовольные, тем быстрее подключались остальные. На суд Линча трудно решиться в одиночку, но стоит только почувствовать, что ты – в кругу единомышленников, как азарт охватывает с головы до ног.

– Подождите, в чем дело? – подал голос Байгозин, в недоумении оглядывая зал.

Таня поняла: дальше здесь оставаться опасно. Сорвалась с места, кинулась к лифтам и…

И впечаталась лицом в мощную грудь Краскова.

Эйфория схлынула, кровь отлила от лица к стелькам, а язык прилип к нёбу.

– Я… Я… – Танины попытки заговорить больше походили на предсмертный хрип.

Она хлопнула ресницами, силясь снова сойти за сиротку в беде, но на сей раз Иван не повелся. Схватил ее чуть выше локтя, сомкнув пальцы, и Тане показалось, что она в кандалах. Рыпнулась по инерции – бесполезно. Он будто приварил ее к полу.

Таня поняла: все кончено. Что ж, свою миссию она выполнить успела, дальше сработает сарафанное радио, истинную личину Байгозина расшарят по всей Сети, а она?.. Она смотрела в мрачные, не предвещающие ничего хорошего глаза Краскова и прощалась с жизнью.

Говорят, в такие моменты вся жизнь мелькает перед человеком в одно мгновение. Перед Таней же почему-то промелькнули всего две мысли: хорошо, что в России тюремная роба не оранжевая, как в Штатах, потому что этот цвет противопоказан рыжим, и как же все-таки хорошо, что она с утра успела принять душ и надеть приличный комплект белья. Если Красков убьет ее прямо сейчас, то хотя бы коронеры не решат, что она голодранка.

– Пошли, – прошипел Иван и куда-то поволок ее.

От страха Таня вообще ничего не видела вокруг, просто семенила ногами, как марионетка, и все повторяла про себя: «Только бы не очень больно!»

Красков втолкнул ее в лифт, и Таня вздрогнула, когда закрыли двери. Съежилась, зажмурилась, ожидая, когда же он начнет ее бить. Чем быстрее начнет, тем быстрее закончит, – утешение слабое, но хоть что-то. Однако ничего не происходило. Лифт звякнул, прибыв на нужный этаж, и Таню снова потащили безжалостные железные руки.