Фрэнсин Проуз - Изменившийся человек

Маслоу говорит:

— Похоже на описание ада.

И опять в ушах у Нолана бренчит голос Реймонда. Еврей не верит ни в рай, ни в ад. Вот почему он может красть у соседей, лишь бы только покаяться один раз в году — у еврея для этого специальный день отведен.

— И что тогда произошло?

Погоди. Маслоу, что, подгоняет его? Нолан будет говорить столько времени, сколько надо.

— Реймонд соскочил. Исчез. И я думаю… Нет, подождите. Вернемся на минуту. Вы должны понять. Я тогда был другим человеком. И думал так, как сейчас не стану думать. — Правда это? Конечно, правда. Наверное. Нолан просеивал… отбирал из той ерунды, которую приходилось слышать — но что-то же отбирал . То, с чем сам уже был согласен.

— Мы понимаем, — говорит Бонни. — Вы рассказываете нам о том, как переменились.

Про это им Нолан рассказывает? Мир через перемены. Где он недавно это видел? А. Вывеска в приемной. Вот что они продают. Прекрасно. Нолан может устраивать мир через перемену.

— И вот я думаю: это похоже на Реймонда — бросить меня одного в толпе отрывающихся обормотов. А потом девушка начинает со мной танцевать. И дает мне две светящиеся палки.

Тут опять многоточие и пропуск. Девушка была молодая и красивая. Нолан воткнул бы обе палки себе в глаза, если бы думал, что за это она ему даст.

— Ну ладно, машу ими. Девушка улыбается, все клево, а через секунду ее нет. И я с этими палками. Хочу выбраться из толпы — но давка, меня все время заталкивают обратно. Я в замешательстве, потому что в моей компании считали своим патриотическим долгом таких ребят давить. Не то чтобы наши в ДАС сильно этим занимались. Мы старались держать порядок.

— В каком смысле? — спрашивает Маслоу.

— Старались сохранять дисциплину, — объясняет Нолан. — Наша ячейка не занималась беспорядочным насилием. — Достаточно. Если хотят подробностей, он расскажет потом. Хотя больше всего им, наверное, интересно узнать, много ли народу мы отметелили. Так вот, на самом деле — никого. Бывало, правда, им очень хотелось отделать нахального продавца в ночном магазинчике, где хозяином был пакистанец. Да вот беда — в те вечера, когда их особенно подмывало, за прилавком каждый раз стояла какая-нибудь несчастная прыщавая белая девка. Но Мейеру и Бонни пока что не обязательно это знать. Пусть пока воображают себе, что хотят. Пусть думают, что Нолан с товарищами мордуют, как минимум, одного человека в день.

— Я остановился, опустил руки, светящиеся палки висят около моей, типа, промежности, я смотрю на них, и вдруг у меня такое чувство, что моя душа, или что-то там, горит у меня внутри… светится…

Теперь, наверное, Маслоу думает, какой наркотик принял Нолан, а Бонни, мать двоих подростков, думает, что знает , какой. Такой он на самом деле и принял, но случилось все не поэтому. Он принимал экс и раньше. И в ту ночь, когда сделал татуировку — тоже. Ну, и о чем это говорит? К тому времени он столько их принимал, что у него мозг стал как ломоть швейцарского сыра. Но такого чувства он раньше не испытывал. Это было что-то новое. Глубже. Забористей.

— В голове грохотало. Стук. Бренчание. Как будто крылья хлопали. Как будто кровь застучала в ушах, знаете? Накатило и прошло. Я подумал, может, это от динамиков. Потом посмотрел на помост — и вокруг диск-жокеев будто… вертится нимб. Вспомнил рождественскую открытку, которая была у мамы: там Святой Дух в виде голубя в круге золотого света. А потом… это трудней всего объяснить, возникло такое чувство, что я люблю всех вокруг. Всех. Черных и белых, евреев, христиан, коммунистов, уродов, дефективных, мутантов — каждого.

Действует? Подвернем-ка пружинку еще на пол-оборота.

— Как будто в меня ударила молния. Я чувствовал себя, как святой Павел, когда его сбросил осел по дороге в Дамаск.

— Лошадь, — говорит Маслоу. — Савл из Тарса упал с лошади по дороге в Дамаск.

Еврей думает, что знает больше тебя. Так сказал бы Реймонд. А Нолан так сейчас и думает. Пора это все отбросить, если он хочет, чтобы план его удался. Отбросить длинноносого еврея и негра с большим членом. Прощай, защита притесняемой белой расы, здравствуй мир через перемены.

Маслоу говорит:

— Можно задать вам вопрос? В детстве вы ходили в церковь?

— В ирландскую католическую. — Это по большей части правда. Деды и бабки Нолана были католики. Сейчас не время объяснять, что после смерти отца мама таскала его с одного религиозного сборища хиппи на другое. Она заделалась поющей буддисткой с тех пор, как увидела Тину Тернер в «Живых легендах» [4] В 1974 году в возрасте 35 лет Тина Тернер, баптистка с детства, перешла в буддизм. . — Одна моя тетя была баптисткой и брала меня на их службы. Мне нравились гимны. Был такой, «Блаженная уверенность». И эти два слова «блаженная уверенность» все время вертелись у меня в голове, когда меня… перевернуло на рейве.

Эта часть насчет гимна — чистая лапша им на уши. И конечно: Бонни смотрит на него во все глаза. Нолан знает по опыту, что женщины любят вообразить тебя маленьким мальчиком с зализанными назад волосами, потеющим в колючем церковном костюмчике. С этим мальчиком они готовы лечь в койку. Вот какие они дурные — женщины.

Когда Нолан познакомился с Маргарет в баре, в Хадсоне, на музыкальном автомате кто-то поставил госпел. Нолан знал слова и стал подпевать. «Испытания, горести, невзгоды…» Без деревенского ухажерства, типа, Маргарет на ушко, а тихо, про себя, как бы вспоминая сладкое детство. Песня кончилась. Он посмотрел на Маргарет и понял: подействовало. Нас признали.

Маслоу говорит:

— И утром это чувство вас не покинуло?

— Какое? — говорит Нолан. — Простите, я не…

— Любви к миру, — поясняет Маслоу.

Верит ли ему вообще старик? Невозможно понять.

— Еще сильнее, — говорит Нолан. — Я проснулся под деревом. Реймонд как-то отыскал меня. Повез к себе домой. Когда приехали, я все еще думал о своей ненависти — как я ненавидел все на свете, как ненависть отравляет мир, и все плохое, что в нем происходит, рождается из ненависти.

По большей части это было позаимствовано из книги Маслоу. Но главное было правдой: Нолан ни минуты больше не мог терпеть ДАС, Реймонда и его друзей. Когда они свернули на дорожку к дому Реймонда, его чуть не вырвало. То ли из-за гномов во дворе у Реймонда, то ли из-за того, что они так похожи на Реймонда, Люси и их детей. В общем, это было что-то нутряное. Аллергия на ребят из ДАС, на их голоса. Им всем насрать было на планету. Они смеялись над разными там защитниками китов. Казалось бы, остаток экса в крови должен поддерживать в Нолане любовь к Реймонду и его друзьям, так же, как ко всему остальному человечеству. Любовь к белой расе. Но почему-то не получалось. Пора было убираться из Доджа [5] Эта фраза стала расхожей в 1960-х годах после сериала «Дым стволов» ( Gunsmoke ), где злодеям говорили: «Убирайся к черту из Доджа». Додж-Сити на юго-западе Канзаса в XIX веке был скотоводческим центром, подвергавшимся набегам бандитов. В нем происходит действие многих вестернов. .