Фрэнсин Проуз - Изменившийся человек

Он хочет сказать, что Лорейн загнала его в угол? Бонни знала, что так оно и будет. Но дело не только в этом, она понимает. Джоэл всегда занят, поэтому живет как в трансе, из которого иногда выходит и с ужасом смотрит, куда занесла его жизнь. Когда-то они с Джоэлом любили друг друга. Надо об этом помнить.

Джоэл говорит:

— Хочешь, я тебя повеселю? Я теперь иногда чувствую себя тобой.

— В каком смысле?

— Не знаю. Все время о чем-то беспокоюсь.

— Спасибо огромное, — говорит Бонни.

Джоэл когда-то утверждал, что уходит от нее, потому что устал от ее постоянной тревоги. Но сейчас она не в силах на него злиться. В голосе Джоэла тоска. Ему никогда не быть счастливым. Нет у него дара наслаждаться счастьем, пусть даже самым простым. Мальчики рассказывали, что у него теперь «линкольн-навигатор». Но и это не помогает. И ничего тут не поделаешь — он такой. Бонни надо об этом помнить и быть к нему помягче.

— Дело не только в этом, — говорит Джоэл. — Не только в тревоге. Знаешь, когда Лорейн впервые завела об этом речь, об усыновлении, хочешь верь, хочешь нет, но я подумал: а как бы поступила Бонни? Я понимал, что ты бы сказала да. Частично поэтому и я сказал да. Сам бы я сказал — нет. Потому что знаю, сколько тут проблем. Здоровье, наследственность, бедность. Одному Богу известно, что ты получишь. Насколько проще иметь собственных детей.

Бонни не кажется, что это было так уж просто. Да и до сих пор непросто. Поэтому-то она и звонит. Бонни изо всех сил старается увидеть все глазами Джоэла. Так бы Мейер посоветовал. Что бы увидел в Джоэле Мейер? Человека, живущего в высотном доме с женщиной, которую не любит. Человека, собирающегося усыновить ребенка, чьей матерью станет Лорейн.

— Да будет тебе, это же всегда дело случая, — говорит она. — Какой ребенок получится. Даже если он твой, всякое может случиться.

Джоэл имел в виду немного другое. Но слова утешения всегда помогают. Поддержка, даже бессмысленная, это не в стиле Лорейн.

— Наверное, ты права, — говорит Джоэл.

Раньше Бонни всегда знала, как его приободрить, даже самыми банальными фразами. Не презирать же его за это. Бонни тогда казалось, что она его так оберегает.

— Так что случилось с Максом? — спрашивает она.

— По-моему, его испугали перемены — слишком их много. Думаю, он свыкнется.

Неважно, что Джоэл понимает далеко не все, ей приятно это слышать. Он не намекает, что, если с детьми что-то пойдет не так, во всем будет виновата Бонни, а для Джоэла это — огромное достижение.

— Как прошел благотворительный ужин? — спрашивает Джоэл.

Бонни удивляется — откуда он знает про ужин? Потом вспоминает: дети же поэтому и остались у него ночевать.

— По-моему, успех громадный, — только и говорит она.

Если она заговорит о Винсенте или его речи, ей, возможно, придется упомянуть и о том, о чем она предпочитает молчать.

Бонни сделала ставку — кажется, правильно, — на то, что Лорейн никогда не опустится до чтения журнала «Пипл». В последнем номере есть статья, из которой ясно, что Винсент живет с Бонни и ее детьми. Есть даже слащавый снимок — они все на кухне, якобы готовят пасту. Они никогда не готовят вместе, но фотограф настоял. Джоэл этого никогда не увидит — если только Лорейн не притащит журнал домой. У него в приемной только журналы с названиями вроде «Здорового сердца».

Бонни опускает одну существенную деталь, но говорит-то она правду. Благотворительный ужин имел громадный успех. В фонде атмосфера бодрая, оптимистичная. Бонни завидует своим коллегам и Мейеру, которые так исполнены веры в будущее. Она очень хочет, чтобы все прошло гладко, но ее терзают подозрения: что-нибудь да пойдет не так. Внезапно Бонни чувствует жуткую усталость. Словно из нее вытекает энергия, а освободившееся место заполняют воспоминания о том, как она стоит перед Винсентом и снимает очки.

Джоэл говорит:

— Замечательно, что ты делаешь то, что ты делаешь. И в фонде, и вообще. Я горжусь тобой. У тебя… потрясающая работа.

— Спасибо, — говорит Бонни. — Ну, мы еще побеседуем. Передай Лорейн мои поздравления.

Реймонд опасается закрывать глаза, потому что, закрыв их, видит, что происходит за глазницами, видит липкую лужицу крови, собирающуюся в складках мозга, а сила ярости его такова, что от перегрузок у него может случиться удар, паровой клапан взорвется, если только не наорать на Люси. Но тогда придется признать, что взрослого женатого мужика, отца двоих детей, выкосило настолько, что у него мозг выносит, а все потому, что его женушка потратила три доллара на «Пипл».

Нет, лучше об этом помалкивать. Люси вкалывает не меньше, чем он, а то и больше. И с другими не трахается. Не накручивает долги по кредитке. Не просвистывает их деньги — какие деньги ? — в игральных автоматах в Атлантик-Сити. Она просто хочет почитать журнальчик, где богатенькие жидки пишут про других богатеньких жидков и впаривают все это белым трудягам-христианкам, которые ведутся на все.

Реймонд и не увидел бы этого журнала, не до него бы было, да он сказался в шинной мастерской больным. Это даже и не совсем ложь, все дело в том, что значит «больной». У него жуткое похмелье. Вчера вечером они с приятелями надрались, поминали Тима Маквея, которому даже кружки пива не досталось, даже на последней трапезе. Которая вряд ли ему понравилась, потому что эти козлы из организации, что борется за этичное отношение к животным, раскрутили целую кампанию, чтобы напоследок Тиму не подали мяса. Мол, он и так предостаточно крови пролил. Даже в правительстве признали, что это было из ряда вон жестокое наказание. По таким правилам — пришил кого-то, так теперь только тофу жуй, ни одной вашингтонской сволочи больше стейка не видать. А что съел Маквей? Две коробки мятного мороженого с шоколадом. Гигантский такой «хрен тебе», последняя трапеза из одного только десерта. Реймонд даже думать об этом не может — так жалко бедолагу.

Так вот, чтобы выказать мужику уважение, Реймонд с друзьями начали свою поминальную службу с любимых стихов Маквея. «Я властелин своей судьбы» [57] Строки из стихотворения английского поэта Уильяма Эрнеста Хенли (1849–1903) Invictus («Непокоренный»). Тимоти Маквей действительно цитировал его в своем прощальном письме. . И понеслось.

И вот награда — Реймонд не пошел на работу и даже наплевал на переработку, хотя деньги им с Люси нужны до зарезу, особенно потому, что его паразит-братец угнал грузовик, а заодно стащил деньги и лекарства, которые без рецепта не купишь. И последний номер «Солдата удачи», его Реймонд не успел прочитать, а Винсент вообще терпеть не мог. Лишь бы напакостить, что особенно обидно. И это после того, как Реймонд и Люси взяли щенка к себе, заботились о нем, как о родном сыне.