Евгений Князев - Красный пассажир-2. Черный пассажир ‒ ритуальная чаша. Paint it black

— Чем наша дочь занимается? — Спрашивал Юрий Викторович, отец Ксении, бывший заведующий отделом пропаганды в крайкома партии, а с начала враждебных ему «девяностых», когда он поддержал так называемое новое правительство «ГКЧП» переквалифицировавшийся в начальника пожарной службы города Владивостока. На что его жена, Альбина Яковлевна, еще довольно моложавая женщина чуть за сорок, с нескрываемым раздражением отвечала.

— А ты хоть помнишь, сколько нашей дочери лет?

— Конечно, по-моему, двадцать два? — Юрий Викторович оторвался от газеты, на первой полосе которой красовался Анатолий Чубайс в обнимку с Егором Гайдаром со статьей «Приватизация всех отраслей экономика страны спасет Россию от дальнейшего развала». — Смотри, что сионисты творят в стране, — он бросил смятую прессу на стол, — куда все наши партийные лидеры в Москве попрятались… и, молча опустил глаза, куда-куда, да все туда же.

— А что Гайдар тоже еврей, — не удержалась Альбина Яковлевна, — говорят, он неплохой экономист, может, поднимет страну после этого вашего недоучки — комбайнера, великого перестройщика «Мишки — меченного», что до карточек довел страну, промышленность встала, работы нет, детям есть нечего. Вот и Ксения болтается без дела, без семьи, не нужны в стране юристы, ты сам, когда последний раз в магазин ходил? Зайди, посмотри, до чего вы с вашим коммунистическим будущим довели государство, пустые полки, как в войну, я то войну помню, там враги были явные, а здесь кто? Свои же грабят страну, за копейки скупают заводы, пароходы и самолеты. Ты сам по разнарядке крайкома за сто рублей мясокомбинат купил, только там одни пустые унылые помещения без окон и дверей, да старое ржавое оборудование и самое главное, мяса нет, и рабочие разбежались, все ринулись челноками в Китай. Да ладно, пустой разговор, а детям как объяснишь?

— Во-первых, я всегда был против политики Горбачева выступал за возвращение прежнего курса партии, ты это знаешь, Альбина, во-вторых; само здание бывшего мясокомбината — это недвижимость, при новых рыночных отношениях, в которые мы вступили, послужит нам хорошим источником денег, эдаким доходным домом, он рассмеялся, так сионисты обещают. Лет через пять, десять эти полуразвалившиеся корпуса в центре города будут стоить миллионы долларов и третье; а сколько все же нашей дочери лет? Я считал, что после окончания Университета она останется на кафедре, потом защитит диссертацию…

— Какая диссертация, Ксюше уже двадцать четыре, когда она защитится, будет тридцать, а на что ей прикажешь жить эти пять, десять лет. Она у меня недавно заняла две тысячи рублей, говорит, что на «бизнес». Какой с нее бизнесмен, ей замуж надо, а за кого? Посмотри на молодых людей, они либо превратились в рвачей и бандитов, либо пьют и нищенствуют. А нашу дочь моя знакомая видела на какой-то презентации в окружении пожилых мужчин, я ее долго пытала, но она вся в тебя партизанка, хоть калеными щипцами вытягивай, ничего не скажет.

— И что же ты молчишь до сих пор, — Юрий Викторович хлопнул ладонью по столу, отчего подскочила и опрокинулась кружка с чаем.

— А ты сам ничего не видишь, сколько сейчас времени, уже одиннадцать утра, а она еще в постели.

— Так ведь сегодня суббота, нам «Гайдары» подарили ее в дополнение к нашему воскресенью, как нерабочий день, для иудеев это святой праздник в субботу даже по телефону говорить нельзя, — усмехнулся бывший партогенос, вспоминая свои лекции в Дома политпросвещения на улице Мордовцева, где он делал доклад о сионистском движении в Советском союзе и за рубежом.

— А у Ксюши нашей теперь каждый день суббота, — Альбина присела рядом с мужем на краешек стула и погладила его по пышной седой шевелюре, — да, хоть она и русская и у большинства людей сегодня так, и возвращается по ночам, а, то и утром и выпившая, только ты со своей новой работой ничего не видишь кроме своих учений по пожарной безопасности, скоро и гореть — то нечему будет…

— Что-о-о! — Юрий Викторович выскочил из-за стола, словно в старые добрые времена, когда ему звонили из приемной первого секретаря крайкома, и кинулся в комнату дочери. Он распахнул дверь как раз в тот момент, когда его любимая Ксюша нагишом красовалась перед зеркалом.

От неожиданности он остановился с открытым ртом. Перед ним стояла красивая обнаженная женщина, сверкая всеми своими прелестями, и на минуту он забыл, что это его дочь, у него потемнело в глазах.

— Папа, что так и будешь стоять, тебе не стыдно, быстро закрой дверь, — сказала Ксения, как показалось Юрию Викторовичу как-то совсем бесстыдно, даже с какой-то чуть прикрытой наглостью и легкостью. Он замахал руками и попятился в холл, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ну что убедился? — Альбина Яковлевна с тревогой посмотрела на бледного и враз осунувшегося и постаревшего мужа, — что там?

— Ничего, ты права, я ей найду дело, и чтобы девочка была под моим присмотром. Сейчас в этой неразберихе можно определить ее на службу в одну из наших пожарных частей. В военкомате у меня все схвачено, оденем ей погоны лейтенанта, и в сорок лет она уже будет получать пенсию, пока у нас для военных и льготы не отменили и продовольственные пайки исправно получаем, ничего, ничего мы еще всем вам покажем, — он погрозил пальцем в сторону свернутой газете на столе.

Ты что совсем с ума сошел, нашу Ксюшу и в армию, это что паранойя или маразм, ты глянь какая она у нас нежная и хрупкая, какая пожарка, какие погоны! — жена внимательно взглянула на мужа, так смотрят на безнадежно больных родных, с материнской горечью и тревогой.

— А вот такая армия, — Юрий Викторович стукнул кулаком по столу, — как раз для нее, я только что на нее посмотрел, ты что, мать, хочешь чтобы наша девочка, которую мы лелеяли и кохали, превратилась в проститутку и на старости лет на нас люди пальцами указывали, давясь от смеха «Вырастил коммуняка шлюху, какой сам такие и дети», ты этого хочешь?!

Тем временем у Залуцкой созрел план действия. «Карпов уже никуда не денется», — это девушка чувствовала всем своим женским чутьем, а вот Смагин так и раздевает ее глазами, ну что ж, Игореша, давай позабавимся напоследок, я посмотрю, как ты наставишь рога своему шефу, а я твоей женушке и непременно сделаю так как поступил со мной Калинкин, все засниму на камеру, вот тогда-то вы у меня завертитесь, как черти на сковороде. Прав был старый развратник и педофил Калинкин, хороший он мне преподал урок, но я и ему верну должное». Залуцкая набрала телефон Смагина.

— Игореша, можешь говорить?

— Да, — ответили на другом конце провода.

— Тут одно к тебе дело личного характера, — Ксюша нарочито замялась, сделав паузу для усиления интриги, у меня есть подружка, ты ее знаешь, Милочка Скворцова, она как-то отмечала с нами новый год, ты тогда еще мне сказал, откуда таких красивых девчонок берут.