Борис Лурье - Дом Аниты

Слово «саркофаг» происходит от греческого σάρξ (плоть) и φαγεΐν (есть). Гроб ест, растворяет и, возможно, даже переваривает мертвую плоть. Еврейские рабы, запертые внутри танцующих гробов для некоего тайного удовольствия Хозяек, — одно из самых ироничных и ужасных изобретений Лурье.

Allgemeine, Elektricitäts-Gesellschaft («Всеобщая энергетическая компания»). Интерес Лурье к этой компании объясняется тем, что во время Второй мировой немецкая компания AEG использовала труд заключенных, в том числе впоследствии погибших во время маршей смерти в Бухенвальде, где Лурье провел конец войны. AEG прекратила свое существование в 1996 г., а в годы расцвета производила всё — от железнодорожных вагонов, самолетов и автомобилей до стиральных машин, кинопроекторов и мобильных телефонов. Вполне логично, что здесь могли изготавливать эротические саркофаги.

Временами рассказчик, вопреки гл. 4, признает, что Хозяйки все-таки дозволяют «необычайным манером» себя «пронзать».

Это «состояние за рамками любого земного опыта» аналогично «выходу в субпространство», который прекрасно известен любому, кто находится в подчинении домины. Подчиненный испытывает это состояние при боли — «выход в субпространство» вызывается внезапным притоком гормона и нейромедиатора дофамина. Наслаждение приносит не столько боль, сколько последующее «эхо»: тело наполняется эндорфинами, которые связаны с дофамином, это вызывает удовольствие, специфическую эйфорию, которая позволяет выносить невыносимое, — и Бобби воображает себя еще более эффективным слугой.

Отсылает к обслуживанию крематориев. Эту работу выполняла специальная группа заключенных, известная как зондеркоманда. Лурье в зондеркоманде не работал.

В этой главе впервые возникает второй лейтмотив «Дома Аниты»: Лурье считал, что коррумпированная арт-среда Нью-Йорка господствует над жизнью художников, и оплакивал униженное соглашательство, подчинение императивам этой среды.

Лурье соединяет этот «конкурс» на лучшего художника с нацистским процессом «отбора». Отбирают не за таланты, но за некие физические параметры, над которыми люди не властны. Конкурс и отбор — военный ритуал: известные «отборы» нацистами пленников для работы (полезность), медицинских экспериментов (тестирование зачастую касалось половых органов и было связано со стерилизацией) или печей (недостоин жить). «…Лагерные отборы диктовались сочетанием эффективности, предельной случайности, жестокости и унижения. Чехословацкий тюремный врач Якоб Р. описывает, как "иногда эсэсовцы раздевали целую Kommando (рабочую группу), смотрели, выражены ли у них ягодичные мышцы (если нет — это признак крайней степени голодания и истощения), и отправляли заключенных в газовые камеры"». (Lifton, с. 182.)

В начале 1960‑х в живописи, музыке, театре и литературе кристаллизовались сотни форматов жанра «перформанса». Вероятнее всего, на Лурье они впечатления не производили. И неслучайно так совпало, что по-немецки performance обозначается словом Aktion , популярным среди нацистов эвфемизмом зверства (в их словаре Aktion переводится как «убийство»).

По всей вероятности, речь идет о сессии между Госпожой и рабом, о БДСМ — «психодраме», в которой заранее составлен сценарий, роли расписаны, костюмы выбраны, а оргазмы ожидаемы. Здесь становится очевидно, что раб Бобби — по сути дела, клиент Хозяйки. Поэтому их «наука» дает ему некое право голоса относительно того, как Хозяйке пытать его, как ему выражать свое подчинение, дабы усладить Хозяйку, — и то и другое должно принести максимальное удовольствие обоим.

Переход от ануса мучительницы, которая собирается предельно унизить раба, к заснеженным холмам Риги, города юности, пронзителен, печален, поэтичен. Снег тает, детство кончилось, и человек ест фекалии.

Госпожа впервые использует это слово как уничижительное — и в контексте копрофагии. Для непосвященного то, что происходит с Бобби, — худшее из возможных унижений. Но с точки зрения фетишиста Госпожа «кормит» его, а он становится частью Госпожи.

Ни один современный секс-шоп Манхэттена не продает (и не продавал?) подобное устройство, хотя кое-кто использует легкие электрические удары для эротических пыток. Возможно, «игрушка» Аниты отсылает к некой генитальной пытке, пережитой молодым Лурье, — отсюда и это прихотливое изобретение.

Намек на реальные отношения между прототипом «Аниты» и Бобби, чей прообраз — сам Лурье. Здесь Анита безусловно выступает профессиональной доминой/проституткой, которая зарабатывает сексуальными услугами. Бобби допускается к телу, но ему нельзя перейти черту. Клиенты-подчиненные иногда порываются в некой форме предоставлять свои услуги проституткам, выступающим их Госпожами, дабы находиться в их присутствии бесплатно. Нехватка денег ограничивает им доступ, что, однако, их возбуждает.

Вообще-то, «фистинг» означает введение кулака в задний проход, однако здесь рассказчик имеет в виду мастурбацию пениса кулаком.

Это помещает роман в контекст 1960‑х гг. Интересное сочетание: с одной стороны, «Женское Освобождение» (свободная и независимая женщина), с другой — «знакомые богачи» (типичное хищничество одинокой женщины / сознание проститутки).

Это читается как «меню», которое покорный клиент предлагает Госпоже для садомазохистской сессии, — специфика одежды, тщательное распределение ролей. И снова сценарий, за вычетом некоторых эпизодов, не особо эротичен.

Пенис превращается в пассивный сосок с материнским молоком, эквивалентом отцовской спермы. Хозяйки питались спермой в главе «Застолье», теперь же пенис сам становится питательным сосудом, насыщающим рот маленькой девочки. Обычно рабы не любят фелляцию — таким образом, здесь введение члена вновь служит не для удовольствия раба.

В контексте 1960‑х такие материалы считались подрывными для якобы свободной индивидуалистической культуры Америки. Ирония в том, что рабы Аниты втайне читают о «репрессивном» обществе, по которому, очевидно, тоскуют.

В рукописи Лурье вычеркнул «слуг» и написал «тюремная». В контексте романа «слуг» уместнее, но редактор сохранил эту правку. Пресловутая униформа стала символом. См. также фильм Романа Полански «Жилец» ( The Tenant , 1976), прозрачно завуалированную историю о Холокосте, где в сценах унижения героя возникает полосатая пижама; кроме того, его постоянно будят среди ночи дикими выходками, шумом и упреками.