Марина Юденич - Нефть

— Коморка-то уже ваша.

— Верно. И первым делом, как обитателю этой каморки, мне придется стать посредником между президентом и старым персоналом NSC.

— Но это ведь не простая передача дел?

— Конечно. Для простой передачи мне бы ни за что не доверили каморку. Требуется отделить зерна от плевел и вынести зерна на заседание комитета принципалов. Вернее — гипотетических принципалов, потому что назначения еще не последовали. Они ждут от меня короткий меморандум об основных направлениях своей политики. В первую очередь — внешней. И ты очень разочаруешь меня, Стив, если скажешь, что у тебя нет ничего наготове.

— Но это… должен быть не вполне официальный документ?

— Совершенно неофициальный. Потому что официально — комитет принципалов соберется месяца через полтора-два.

— Иными словами, речь идет о некоей встрече неких людей, которые в будущем, вероятно, займут некие должности.

— Ты в хорошей форме, старина. Это вселяет оптимизм. Так вот, некие люди соберутся для того, чтобы обсудить варианты неких событий, которые, возможно, произойдут.

— Я бы сказал, сэр, неких действий, которые следует предпринять, чтобы некие события произошли. Впрочем, вы правы, прежде, разумеется, перечень необходимых и желательных событий.

— Ну, собственно, ты сформулировал свою задачу.

— Да. Но существуют варианты.

— Значит, я был прав. У тебя готова пара-тройка сценариев. Отлично. Пусть будут все. Одно только пожелание. После истории в Колорадо тема альтернативных источников откладывается на неопределенное время. Неопределенно долгое время.

— Я так не думаю, Дон. Свихнувшийся гений, подорвавший реактор в Колорадо, — фактор случайный.

— Иными словами, в твоем сценарии это не главный герой.

— В моем сценарии такой персонаж вообще не предусмотрен.

— То есть ты по-прежнему делаешь ставку на развитие альтернативных источников.

— В одном из сценариев.

— Этот сценарий, дружище, следует пока отложить. По крайней мере, на ближайшей встрече я его оглашать не стану.

— Но почему?

— Потому что я принимаю во внимание не только любимые тобой объективные факторы.

— Иными словами, кто-то из гипотетических людей не желает рассматривать этот вариант.

— Я бы сказал, отдает предпочтение — другому. Субъективное предпочтение другому… Надеюсь, ты меня понимаешь.

— Для полного понимания, сэр, мне недостает списка этих гипотетических людей.

— Ты демонстрируешь абсолютное понимание, Стиви. Но список все равно получишь.

Полученный список содержал шесть имен. И это означало, что каждый из шести уже получил или в ближайшее время получит от президента США предложение занять один из высших постов в государстве. Имена не стали новостью для Стива — это тоже был своего рода сценарий. Предсказуемый вполне. И предсказанный. Хотя никто не просил о подобной услуге. Это было уже нечто машинальное, почти бессознательное. Как уверенность ревматика в том, что грядущие дни прольются обильными дождями. Можно было бы в очередной раз порадоваться точности собственного прогноза. Но Стив был собой недоволен. Объективное знание о том, кто войдет в приходящую властную команду Белого дома, не стало предметом для анализа субъективных факторов, которые необходимо было учесть при составлении других сценариев. Тех, которых ждала от него эта самая команда. Дон Сазерленд был прав. Впрочем, Дон был прав и в другом — в предположении, что сценарии, которые завтра будет изучать группа гипотетических людей, были практически готовы. Осталось внести некоторые поправки с учетом субъективных факторов.

Итак. Очевидно, Стив все же похоронил в себе беллетриста, потому что тусклая ученая крыса должна была бы тяготеть к заглавиям сложным, веским и труднопроизносимым. Стив предпочитал обратное — короткое, емкое, порой даже хлесткое настолько, что сотрудники Дона, занятые подготовкой документов для очередных посиделок очередных «гипотетических» людей, от греха подальше вообще убирали заголовки. Тексты становились еще более обезличенными. Но это нисколько не умаляло их достоинств. Скорее — наоборот. Сценарии Стива всегда были определенным образом обезличены и носили сугубо неофициальный характер. Хотя неизменно сопровождались грифом секретности. Позже — когда высокое собрание (вернее, впрочем, будет сказать — высочайшие посиделки), которым они были адресованы, благосклонно принимало идеи сценариста (а оно принимало их почти всегда), бумага аккуратно трансформировалась в официальные меморандумы офиса Дона, также секретные по большей части, но адресованные уже совершенно конкретным людям, собранным воедино в рамках совершенно конкретного образования. Комитета принципалов. Или Объединенного комитета начальников штабов. Или — сенатского комитета. Или — одному-единственному человеку. Президенту Соединенных Штатов Америки.

Тогда, как правило, появлялись заголовки сложные, веские и труднопроизносимые.

Позже — если дело прибирали к рукам военные, возникли названия абстрактные, доведенные до некоего конспирологического абсурда, порой, впрочем, не лишенные художественного осмысления. Рождались всевозможные «свинцовые бури» и «проливные ливни». Потом — когда сценарии воплощались в жизнь, грифы секретности опадали, как осенние листья, заголовки, похожие на названия приключенческих романов, попадали туда, где им было самое место, — на первые полосы газет. Дальнейшая их судьба зависела от того, насколько значительным — в историческом осмыслении — был сценарий. Серьезные — оседали на страницах аналитических исследований, чтобы потом — уже навечно — перекочевать в учебники истории. Рангом пониже — в лучшем случае — имели шанс зацепиться в каком-нибудь сугубо ведомственном фолианте. Все это, впрочем, происходило много позже. Пока же Стивен играл на своем поле, он был здесь единственным игроком, тренером, судьей, и — в сущности — основоположником игры. Посему — устанавливал правила. Его заголовки были короткими, емкими и в высшей степени информативными.

В сущности, порой достаточно было только взглянуть на заголовок, чтобы понять, о чем, собственно, пойдет речь в сценарии. Из заголовка того файла, который он открыл первым, следовало, что основной проблемой и главным направлением политики Соединенных Штатов Америки в обозримом будущем станет нефть. Файл так и назывался. НЕФТЬ. Большими буквами, которые только подчеркивали значимость направления. Его стратегическую значимость. Если не сказать — судьбоносную. Стив представил лица газетчиков…

Почему-то в этот миг он подумал именно о газетчиках, но это была своего рода сублимация мысли, потому что в действительности следовало бы говорить о лицах американцев. Всей нации — и огромного, подавляющего ее большинства, размером в какие-нибудь абсолютные 99,9999 %. Впрочем, на проблему можно было посмотреть и шире. В планетарном масштабе. И заявить с уверенностью, что абсолютное большинство людей, населяющих Землю в 1992 году, глубоко изумилось бы, произнеси кто вдруг это самое слово, обозначая ключевую проблему человечества в обозримом будущем. В течение каких-нибудь десяти-пятнадцати лет. И — тем не менее — это было так. И Стивен писал.