Памела Трэверс - Всё о Мэри Поппинс

— Из лучшего сахара!.. — донёсся издалека голосок мисс Калико.

— Она уже продала, наверное, сотню мятных тросточек! — крикнул Майкл.

А небо и впрямь быстро наполнялось наездниками. Они появлялись со всех сторон, со свистом пролетая мимо.

— Вон тётушка Флосси! — закричала Джейн, указывая на пожилую даму, летящую низко над георгиновой клумбой верхом на тросточке; её боа из петушиных перьев развевалось по воздуху, а шляпка едва держалась на макушке, вот-вот готовая улететь.

— Верно, она! — радовался Майкл. — А там мисс Ларк со своими собаками!

Над плакучими ивами пронеслась аккуратная мятная тросточка. На ней сидела, нервно озираясь вокруг, мисс Ларк. Следом за ней неслись её собаки. [1] Клички собак придуманы Борисом Заходером. Варфоломей без тени испуга восседал на трости, будто на велосипеде, с наглой ухмылкой поглядывая на детей. Эдуард, наоборот, крепко зажмурился и поскуливал: у него от высоты кружилась голова.

Цок! Цок! Цок! Цок! Цок! — постукивали леденцовые копытца.

— Помогите! Убивают! Землетрясение! — раздался чей-то осипший от страха голос.

Дети обернулись и увидели мистера Тримплета, обезумевшего от бешеной скачки. С побелевшим лицом он намертво вцепился в шею своей мятной лошадки.

— Я только хотел полакомиться леденцом! — вопил он. — И посмотрите, что из этого вышло!

— Почти даром! Всего за одну булавку! — слышался слабый голосок мисс Калико.

Тем временем аллеи парка становились похожими на ипподром. Наездники неслись со всех сторон. Детям уже казалось, что мятных лошадок купили все-все их знакомые. В умело гарцующем человеке в шляпе с развевающимися перьями они узнали помощника Лорд-мэра. Стороной пролетал на ярко-розовой лошадке продавец спичек. В отдалении пронёсся трубочист, увешанный своими щётками. Скакал мороженщик, с аппетитом уплетавший клубничное мороженое.

В парке началась настоящая суматоха. Все толкались, налетали друг на друга, проносились под ногами или над головой. «Возьми выше! Подай назад! Тпр-ру! Стой!» — неслось отовсюду. А трости фыркали и ржали, как настоящие лошадки.

— Держись левой стороны! Не задерживай движения! — распоряжался парковый сторож, увиливая от леденцовых копыт и ныряя между всадниками; его мятная трость строго цокала по дорожке, будто настоящая полицейская лошадь. — Здесь нет стоянки! — хрипел сорванным голосом сторож. — Пешеходный переход! Скорость ограничена! Не более двадцати миль в час!

Он едва успел увернуться от несущейся вскачь ярко-розовой прости.

— Эй! — взъярился сторож. — Смотрите, куда едете!

На этой трости сидели в обнимку полисмен и горничная Элин. Сегодня у неё был выходной.

— Ой-ой! — взвизгивала Элин. — Мне страшно смотреть вниз! Голова кружится!

— А вы смотрите не туда, а на меня, дорогая! — отвечал полисмен, обнимая её за талию.

Их трость мгновенно унеслась вдаль.

Тут и там проносились леденцовые лошадки, и их покрытые глазурью бока розовели в лучах солнца. Они летели над деревьями, проносились над домами, уплывали под облака, покачивая своих седоков на узкой спине..

А где-то вдалеке, словно эхо, слабо звучал тоненький голосок мисс Калико:

— Мятные леденцы! Почти даром! Из самого лучшего сахара!..

Голос всё удалялся и удалялся. Слов уже было не разобрать. В конце концов Майклу и Джейн стало казаться, что до них доносится лишь тоненькое жеребячье ржание, будто и сама мисс Калико превратилась в маленькую серебристую лошадку.

Они с трудом проталкивались сквозь густую толпу всадников, скачущих на леденцовых тросточках. Встречный ветерок ласково обвевал наездников, гладил их щёки, лоб, скользил по волосам и вдруг с озорством ворошил и спутывал, превращая модные причёски в мочалки. Куда же спешили все эти всадники? Домой к обеду? А может, далеко-далеко, в неведомые уголки Вселенной?

И впереди всех, словно первопроходец, намечающий путь в сверкающую даль, скользила Мэри Поппинс. Сама элегантность, она непринуждённо восседала на зонтике, держась одной рукой за попугайную голову. Голубиное перо на её шляпе стояло ровно, не шелохнувшись, и ни одна складка на платье не шевельнулась, будто и не существовало никакого встречного ветра. Какие замечательные или строгие мысли витали в её голове? Кто знает? Но еле заметная улыбка на губах намекала на то, что она довольна не только собой, но и всем происходящим вокруг.

Вот и Вишнёвый переулок. Уже виден знакомый флюгер в виде подзорной трубы, вертящийся над домом адмирала Бума.

— Эх, летал бы и летал без конца! — восторженно выкрикнул Майкл.

— Ну хотя бы до конца дня! — осторожно пожелала Джейн.

— Напоминаю, что мы должны быть дома не позже часа дня! — одёрнула их Мэри Поппинс. — Не отставайте, сделайте одолжение!

И она направила нос зонтичного попугая в сторону Дома Номер Семнадцать. Дети покорно вздохнули. Ласково потрепав своих мятных лошадок по шее, они пошли на снижение.

Ровно подстриженная садовая лужайка стала медленно приближаться. Разгорячённые быстрой ездой леденцовые тросточки, как настоящие лошадки, вставали на дыбы и упирались. Робертсон Эй приземлился первым. Его трость была воткнута в клумбу анютиных глазок. Робертсон Эй встрепенулся, открыл глаза, удивлённо потряс головой и протяжно зевнул. Потом собрал разлетевшиеся по земле пакеты и свёртки и заплетающимися ногами потащился к дому. А невдалеке, у вишнёвых деревьев, всё ниже и ниже опускались дети. Вот их ноги коснулись зелёной травы газона, а леденцовые тросточки послушно замерли посреди лужайки.

В этот же момент зонтик с ручкой в виде головы попугая распустил чёрные шёлковые крылья и мягко спланировал на цветочную клумбу. Мэри Поппинс грациозно ступила на землю, сложила зонтик и сунула его под мышку. Судя по её надменной походке, по изящно садящей на голове шляпке, по аккуратно уложенным волосам и опрятной одежде, никто и предположить бы не мог, что только что эта великолепная дама носилась над парком верхом на зонтике.

— Здорово полетали! — воскликнул Майкл. — Какое счастье, что у вас оказались булавки, милая Мэри Поппинс!

Он кинулся к ней, обнял за талию и принялся скакать в порыве восторга.

— Разве это Сад Для Глупых Скачек? — подняла брови Мэри Поповне. — Сию же минуту отпустите меня, Майкл Бэнкс!

— Теперь я всегда буду в отличном настроении! — выкрикивала Джейн. — И никто-никто на свете не назовёт меня бесхребетным нытиком!

— Очень сомнительно, — недоверчиво хмыкнула Мэри Поппинс и принялась собирать леденцовые тросточки.

— Отдайте, пожалуйста, мою! — попросил Майкл, протягивая руку к мятной лошадке.