Александра Ронис - Добро пожаловать в прошлое! [СИ]

Несколькими часами ранее из Москвы выезжал Демидов Владислав Дмитриевич, а сейчас возвращался совершенно другой человек. Ненашев? Викторович? Бред! Снова судьба «кино гонит» с ним в главной роли? Зачем?! Почему?! Как?!

В ушах неотвязно звучал властный бас генерала, повествующий о давнем прошлом, когда-то связавшем воедино разных в настоящий момент людей. Перед глазами стоял все тот же подвал.

– Мы учились вместе с твоим отцом и матерью в одной школе, дружили одной компанией. С отцом потом и поработать в Москве вместе пришлось. Мне мама твоя всегда нравилась, – искренне признался Ненашев с легкой улыбкой на устах, – а она Демидовым бредила. На меня смотрела как на друга. На свадьбе у них я свидетелем был, – помолчал немного и вновь пустился в воспоминания: – Переезд в Москву, уже на постоянку, мы отмечали на даче у, – он неопределенно махнул рукой в сторону двери, – Матюшиных. По какой-то причине твои родители поссорились, разругались в пух и прах. Димка уехал, а Галя, закрывшись, ревела в одной из спален. Я пошел ее успокаивать и… – Ненашев неловко замолчал, – в общем, заснули мы в тот вечер в одной постели.

– Зачем вы мне все это рассказываете? – стиснув кулаки, чужим голосом спросил Влад. Нехорошо стало на душе, тоскливо и бесприютно. Ощущение, что в грязном белье копается. И правда сейчас вылезет на свет такая же грязная, запятнанная, замызганная.

Генерал пожал плечами.

– Алексей мне кое-что рассказал о том, как и зачем на тебя вышел. И планами своего давления на тебя поделился. Он, если его прижмет, ничем гнушаться не будет. Только кто-то более сильный, чем он, способен его сдержать. Я не хочу, чтобы он к вам лез. Считаю, это своим долгом. Перед тобой, перед отцом, перед матерью.

– А вы с ним каким боком вместе? – поднял на него глаза Влад. – Совместно за досье охотитесь? – лучше говорить о насущных делах, не касаясь прошлого. Так легче, и слова не застревают в горле.

– Нет, мне это досье ни к чему. Я его даже в глаза не видел, и слава богу. Знать ничего не хочу, что там, – помолчав, добавил: – Родственников не выбирают, – и в ответ на непонимающий взгляд опера пояснил: – Матери наши сестры двоюродные, вот и… – вздохнул натужно. – Я вчера тетку проведать приехал, слегла она совсем, вот и задержался. А тут ты… В подвале… В наручниках, – улыбнулся криво: – Судьба.

– И? – исподлобья глянул на него Влад. – Дальше что? – хочешь, не хочешь, а разобраться следует. Хотя бы в том, кто отец Ксюхин. Демидова она или нет, в конце концов?! Неужели, они попали в ту долю процента и анализ недостоверный?! О другом варианте думать не хотелось. Ни в коем случае. Не готов он к этому. Пока не готов.

– А дальше, – растягивая слова, продолжил рассказ Ненашев, – дальше Москва, начало карьерного роста, дружба с твоим отцом только на работе, – он словно обращался к самому себе, его невидящий взгляд пронзал пространство и время, внимательно рассматривая картинки прошлого. – Галя избегать меня стала, а вскоре и ты родился.

Виктор Александрович замолчал, собираясь с духом. Нащупав в кармане ключ от наручников, протянул его оперу и молча наблюдал, как тот избавлялся от «браслетов».

– А лет через пятнадцать-шестнадцать, – заговорил только тогда, когда металл царапнул по полу, – я потерял друга. Тебе операцию тогда какую-то делали, не помню.

Влад согласно кивнул. Делали.

– А Димка примчался ко мне в кабинет и, не глядя на присутствующих, врезал мне от души, – усмехнулся горько мужчина. – А у меня в то время начальник округа был, и ему досталось от отца твоего, правда, на словах только. Сгоряча послал его далеко-далеко, за что и поперли его со службы со всеми вытекающими.

На этих словах прежде ровный голос Ненашева дрогнул, но он быстро справился с охватившим его волнением.

– Галя потом приходила, узнавала про Дмитрия. Он, собрав вещи, ушел, не оставив адреса, подал на развод. Тогда я и узнал причину такой резкой перемены в твоем отце.

Опер вопросительно уставился на него:

– Ну?! – сердце заныло, кровь загрохотала в ушах. Быстрее! Не тяни! Не зря же речь об этом завел!

Время, как назло, замерло, загустело, а потом резко, неожиданно взорвалось.

– Ты не его сын, Влад, а мой.

Все! Настоящее разлетелось на тысячи осколков, разбилось вдребезги. Осталась невесомая пустота. Гулкая, монотонная. Заполнившая собой все пространство внутри и снаружи. Давящая на мозг, ушные мембраны, ломающая кости без анестезии.

Опер снова сгреб бутылку, лежащую на соседнем сидении, жадно приложился к обжигающему напитку, приводящему в чувство. Несколько глотков алкоголя и вот уже можно жить дальше. Дышать, пусть с надрывом, но дышать. Различать в непроглядной тьме силуэт дороги. Чувствовать под ногами опору. До следующего приступа боли. До следующей искры ярости.

Внезапно разорвавшая темноту вспышка ослепила, вырвав из рук ощущение руля, а из-под колес – ощущение дороги. Показалось, что на несколько секунд завис в невесомости, потеряв ориентир в пространстве. Машинально крутанул руль влево, с опозданием вдавив в пол педаль тормоза. Уши заложило от визга шин по асфальту. Как в замедленной съемке он наблюдал, как рассекая темноту, возмущенно сигналя, на него несется чужой автомобиль.

Влада кинуло вперед, руль больно врезался в живот, ремень безопасности впился в шею. Темно-серая тень, надсадно гудя, ракетой промчалась по правую сторону, и воцарилась тишина. Неужели, пронесло? Влад облегченно выдохнул. Ну, на хрен, завязывать надо с ездой по ночи, еще и «под градусом»!

Осторожно сдав назад, он вернулся на свою полосу, проехал немного вперед и, найдя подходящий пятачок, остановился у обочины. Сердце до сих пор гулко отстукивало в груди, виски разрывала головная боль. Отстегнувшись, Влад откинулся на сиденье и закрыл глаза. Сознание тут же закружилось в причудливом танце. Тело налилось тяжестью, навалилась дремота. И вот уже он не знает, то ли сон это, то ли явь.

– Влад, сынок, давай поговорим, – под монотонный стук капель по стеклу слышит умоляющий голос отца, всегда прежде уверенный, твердый.

– Видеть тебя не хочу! – молодой голос агрессивен и зол.

– Поговори с отцом, – просит и мать.

– Не говори мне о нем! – гневно отрезает Влад.

Сколько раз отец караулил его на улице? Поджидал после тренировок? Месяца два ходил за ним следом в бесплодной надежде вызвать на разговор, пока сын-подросток внаглую не послал отца куда подальше. В следующий раз они случайно встретились в торговом доме, где человек, которого Влад больше не хотел считать отцом, счастливо прогуливался под ручку с новой женой. И девчонка мелкая рядом, со смешными косичками. Ксюха. Пухлощекая, веселая куколка в коротеньком платьице. Ксения. Ксения Дмитриевна Демидова. Теперь он в этом не сомневался. И отца ребенка мать Ксении записала правильно, только фамилию указала свою девичью.