Джессика Цимерман - Дневник взбалмошной собаки

Итак, вчера вечером я как человек пошел в ресторан. Это такое место, где люди дорого платят, чтобы поесть, хотя они не могут удобно вытянуться на диване и брать еду пальцами.

Конечно, я сидел на полу, а мой поводок был привязан к ножке стола.

Отличное место, чтобы подбирать как пылесос крошки хлеба и другие упавшие кусочки.

Идеальное место, чтобы видеть ноги людей, как их лодыжки соприкасаются, руки соединяются под столом. Я также могу видеть трусики дам (если они их носят).

Хьюго мне даже дал кусок своего антрекота.

Счастье.

Я слышал, как Анна говорила о радостном событии, я видел, что у Хьюго выступили слезы на глазах. Думаю, что они говорили обо мне и о счастье, которое я им доставляю каждый день.

Я хорошо выспался.

Вернувшись из ресторана, я много думал всю ночь.

Мне кажется, что они сказали, что в марте все изменится.

Придется вновь задействовать ФБР для этого дела.

Март… Это через 9 месяцев.

Полтора месяца по собачьим меркам.

Расследование продвигается.

Или нет.

Эльзе нравится одна песня, она ее часто напевает: «Где же наш Мирза? О ля-ля, о ля-ля. Где же этот пес? О ля-ля, о ля-ля». Я просто тащусь от этой девчонки.

Роман принимает меня за мини-пони. Он садится мне на спину, тянет меня за уши и кричит ууууу-ууууу-ууууу. И все смеются.

Либо я действительно пони и все это нормально, либо я не пони и всей семье наплевать, что у меня болит спина.

И поскольку я не пони…

Родители собрали детей в гостиной вчера вечером. «Мы должны объявить вам кое-что», – сказала Анна.

Жюль спросил, хорошая ли это новость.

Хьюго ответил, что да.

Эльза спросила, не собираются ли они разводиться. Для нее это была бы хорошая новость, поскольку тогда она была бы «наконец, как все ее приятели в классе».

Роман попытался спросить: «У нам буди питичка»?

А я пукнул.

Все рассмеялись.

Хьюго снова взял слово: «У нас будет ребенок».

Я провел ночь в реанимации ветеринарной клиники.

Как только было объявлено о новом ребенке, я тихонько поднялся со своего места, воспользовавшись криками радости людей, я спустился в подвал и наглотался крысиного яда.

Час спустя мои люди решили меня поискать. Я лежал как большая крыса у входа в здание.

Хьюго попытался сделать мне искусственное дыхание рот в рот.

Анна позвонила в скорую ветеринарную помощь.

Они решили меня спасти.

Я даже не имел времени оставить им объяснительную записку.

Ветеринар, которого я ненавижу, сделал мне промывание желудка.

Он меня спас.

Я не хотел, чтобы меня спасли.

Если бы я был крысой, то был бы уже мертв.

Жизнь не справедлива.

Ветеринар сказал, что я, должно быть, испытал шок.

Эти идиоты, Анна и Хьюго, совершенно «не понимали, что могло бы меня спровоцировать к суициду».

Действительно не понимали?

Я не хочу этого ребенка. Один, потом второй, потом третий, и скоро будет четвертый.

А как же я?

Меня им недостаточно?

Чип, Дейл и я долго разговаривали этой ночью.

У Чипа очень высокий голос, а у Дейла очень низкий. Это было смешно.

Они думают, что я не люблю детей!

Совершенно НЕ ТАК! Я обожаю детей. Я обожаю своих людей маленького роста, сказал я свинкам…

Дело в том, что я так люблю троих, что боюсь, что в моем мозгу не будет достаточно места, чтобы любить еще четвертого малыша.

Чип сказал, что это нормально иметь такой страх, а Дейл добавил, что я рассуждаю как человек, но любовь умножается, а не делится.

Я не слишком это понял, и они объяснили мне на примере сосисок: «Чем больше у тебя сосисок, тем ты счастливей, ведь правда?» «Ну да», – ответил я.

«Так вот, чем больше у тебя будет человеческих малышей, тем ты будешь счастливей. Это как с сосисками».

Дети – это сосиски с руками и ногами, головой и глазами. Только их не едят, по крайней мере, я так думаю. И я с нетерпением буду ждать появления малыша-сосиски.

Сегодня меня обуяла жажда, я направился к моей миске, чтобы выпить столько воды, сколько смогу.

Мой язык приклеился. Я поворачивал голову, и миска оставалась приклеенной к моей морде, к моему языку.

Я завыл.

Прибежала Анна.

Ей не удалось отклеить мой язык.

Пришлось ждать добрых 5 минут, чтобы все прошло, и миска отклеилась от меня.

Это Жюль сыграл со мной шутку: он положил мою миску в морозилку, так он объяснил Анне.

Это уж слишком!

Значит, он хотел надо мной подшутить, человечек. Он за это заплатит.

Я отомстил за мой язык: как только Жюль заснул, меня стошнило в его школьный ранец.

Анна попросила всю семью пойти посмотреть ящик, в котором заперты люди, телевизор, чтобы поговорить со мной.

Я сказал себе: «Наконец кто-то оценил, что я все понимаю, кто будет говорить со мной на равных, кто хочет диалога со мной».

Ничего подобного… она наорала на меня, как на самого обычного пса. На МЕНЯ?!!!!