Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды: Ранняя проза

СМИ! Это наркотик. Способ отказаться от себя. Способ сбежать от реальности, которую ты ленишься менять.

СМИ ведают, что творят. Ведаешь ли ты?

28.02.2012

Он был рожден для великих дел. А жизнь складывалась из мелочей…

Твоя жизнь – сущая мелочь в сравнении с твоими мечтами о ней, правда? Но разве это твоя вина? Не переживай – конечно же, нет. Ты таким родился, таким тебя воспитали родители, таким тебя сделало общество, таким тебе просто приятно быть. Ты ни за что не отвечаешь в своей жизни, потому что ответственность – такая сущая мелочь! Ты даже не знаешь, собственно, почему она, твоя жизнь, сложилась именно так, а не иначе. Должно быть, такова была воля неведомых тебе случайных обстоятельств, а твоя собственная воля – такая сущая мелочь по сравнению с ними. И разве можно стать хозяином заранее написанной кем-то за тебя судьбы?

Ты с рождения чувствовал себя рожденным для великих дел. Это другие были обречены самой судьбой нести свой крест мелочных дел, мечтаний и амбиций год за годом, ты же был создан для чего-то великого, чего-то грандиозного, незабываемого, неповторимого, практически вечного… чего-то не мелочного. Как странно, что жизнь не предоставила тебе ни единого шанса продемонстрировать другим это твое величие, а оказалась какой-то мелочной нищенкой, постоянно клянчащей подаяние прямо на твоих собственных глазах. Как это мелочно с ее стороны!

Иногда тебе удавалось. Иногда ты всем своим существом чувствовал, что наконец-то совершил что-то важное, доброе, светлое, нужное – помог кому-то и сделал мир чуточку добрее. Но если взглянуть с другой стороны, все эти твои дела – такая сущая мелочь по сравнению с тем, что ты бы мог сделать в потенциале. Но – странное дело! – жизнь твоя складывалась исключительно из мелочей. Или это ты желал всего и сразу?

Иногда ты терпел поражение. Обманывался и обманывал, бил и был побиваем камнями, любил и ненавидел одновременно. Да, ты чувствовал, насколько невелики многие из твоих подлинных мотивов, твои побуждения и стремления – но разве ты не имел на них право? К тому же у тебя всегда остается время исправить свои ошибки… мелочь, а приятно.

Как же мелочно порой к тебе относились другие! И почему, собственно, они не могли быть более великодушными, более любящими и понимающими по отношению к тебе? Почему они творили какие-то глупости, говорили нелепицы и время от времени всячески старались вывести тебя из твоего идеального образа самого себя? Разве ты давал им право так относиться к тебе? Какие нелепые они существа! Впрочем, жизнь уже успела воздать некоторым из них по делам вполне заслуженно… мелочь, а приятно!

Если бы ты только знал, как единым махом сделать этот мир добрее по отношению к самому себе и по отношению к тебе лично! Но ведь гениями рождаются, а не становятся, правда?

А мелочная жизнь несправедливо лишила тебя возможности продемонстрировать собственную гениальность, не дала ни единой возможности раскрыть свои сожженные крылья и устремиться в полет к высочайшим высотам…

И вот теперь ты с внутренним остервенением и внешней непробиваемой блаженной улыбкой изо дня в день перекладываешь свои бумажки из папки в папку и из стола на стол, и называешь это работой. Ты очень большой начальник – бесконечно выше всех этих лебезящих перед тобой недостойных, которым так и не удалось взобраться на тот поддельный Олимп, на котором ты уже восседаешь долгие годы своей жизни… Мелочь, да, но как же приятно!

Ты, признаться, уже начал постепенно забывать о своих розовых мечтах детства и отважных дерзаниях юности – слишком, наверное, они были не от мира сего… слишком немелочны? Впрочем, какое теперь это имеет значение? У тебя есть официальная жена, свой дом и загородная вилла, свой счет в крупном банке, своя новая жизнь. Страх смерти порой одолевает тебя, но ты стремительно гонишь эти мелочные и зудящие мысли прочь.

Ты был рожден для великих дел – но будешь вынужден умирать, так и не реализовав своего подлинного божественного потенциала. Да и, в сущности, что такое смерть для никогда не живших… сущая мелочь, правда?

15.08.2011

– Вы называете нас Ангелами, но хохочете вослед, когда мы говорим вам о полете. Вы распинаете нас, когда мы пророками приходим в ваш мир только ради вас самих. Вы раз за разом забываете о Высшем мире, стоит вам только вновь облечься в доспех из плоти. Вы сделали нас детской сказкой и погрузились в ужасы вами же созданной взрослой действительности. Вы не помните ничего из взятых на себя перед рождением обязательств и идете не вам предназначенной стезей. Вы уничтожили наши учения своими религиями, и из них ушла последняя капля жизни, святости и подлинной доброты. Вы заменили душу технологиями, и ваша техника стала уничтожать вас самих. Вы забыли о том, что мира без мира в нем не существует. И под конец ваших наполненных суетой жизней вы мните, что принесли в этот страдающий мир что-то, обладающее качеством вечности, и поэтому должны быть награждены. Но это не вам решать.

– Амиго! – с этими словами одетый в строгое красное одеяние Куратор предстал перед своим одетым в небесно-синее коллегой, продолжая парить в воздухе, отчего от него то и дело в разные стороны расходились воздушные волны, под действием которых многочисленные книги и записи в апартаментах его давнего знакомого шелестели своими страницами, иногда даже ненадолго взмывая вверх. – Что это ты тут такое сегодня делаешь? – задал он вопрос своему другу, пристально глядя на то, как тот работал за своим письменным столом над каким-то светящимся манускриптом.

– Послание пишу одному пророку. Велели доставить до пункта назначения, он потом его передаст другим. Вот только боюсь, что не поймут они ничего, как и в прошлый раз. Ты же знаешь, какие они.

– Ничего святого под личиной псевдо-святости! – рассмеялся Куратор в красном одеянии. – Вот, помню я, пару их столетий тому назад ты все через Лермонтова пытался им рассказать о том, что их ждет столетие спустя, – и что вы думаете? Они и столетие после произошедших кровавых событий продолжают считать, что в том стихотворении речь шла вовсе не о революции. А ведь этот ведомый тобой поэт даже стихотворение свое назвал соответственно – «Предсказание».

– Я всего лишь делаю свою работу, – с нотками грусти в голосе произнес одетое в синий цвет Куратор, откладывая в сторону серебряное перо. – Как они воспользуются ее результатами – это уже их личный выбор.

– И судьба, – добавил Красный Куратор.

– И судьба, – подтвердил Синий.

– Я тут к Книжникам слетал, кстати говоря, – переминаясь с крыла на крыло, смущенно ответил Красный. – По поводу вчерашней пары просил уточнений по их жизненному сценарию. Антон с Ольгой, помнишь? Мы все с тобой спорили на чару амброзии, кто из них первым разговор затеет, с которого все для них и начнется. Дак вот, – рассмеялся Красный Куратор, – уточнил я это, значит, сегодня у Книжников.