Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды: Ранняя проза

А утверждать то, что это не стена, а конец научных открытий и торжество человеческого разума – дичайшая глупость.

– И что же вы предлагаете делать научному сообществу?

– Можете попробовать пробить стену в этом глухом тупике вашим лбом. Сослужите пользу науке, как сослужили ее многие до вас, добровольно отдав свои живые тела для научных экспериментов, или же отдав мертвые против собственной воли для них же.

– Все шутки шутить изволите, сударь? Наука, как известно, требует жертв.

– Красота, как известно, тоже. Следствием чего является неподдельное уродство.

– Полагаете, религия намного красивей науки?

– То, что стало современной религией – отнюдь. Паразитирование на стремлении духа человеческого к Высшему и примитивизация веры, по большей части. Но каждому по выбранному пути его.

– Даже если предположить, что современная наука не в состоянии открыть нечто недоступное и невидимое для нее, в том числе доказать существование упомянутых вами метафизических сил с научной точки зрения…

– «С научной точки зрения» звучит вполне оправданно. Ведь это всего лишь маленькая точка, которой еще предстоит проделать большой путь…

– …То разве может похвастаться этими знаниями современная религия?

– Современная религия превратила их в подобие мифа, а идолослужители часто сами не ведают, о каких важных вещах упоминается в оставшихся еще неискаженными текстах. Взгляните, например, на некоторые из икон, изображающих Христа – и за спиной его вы увидите белые крылья. На них он изображен как Ангел, ведущий за собой целое воинство других, и изображен таковым не случайно. Точно также, как неслучайны и сохранившиеся до сих пор молитвы своим Ангелам-Хранителям, и имена Архангелов, и ряд других важных вещей.

Люди, впитавшие в себя яд материалистической науки, даже не способны подчас понять, что эти факты отражают реально существующую действительность в гораздо большей степени, нежели тысяча и одна теория, признанная в научном мире ничем иным, как очередным «законом» природы. А расскажи современным религиозным последователям о живых Ангелах – и многие из них посчитают вас.

– Ни разу в своей жизни не видел каких-то упомянутых вами Ангелов!

– …Но это вопрос той точки зрения, с которой смотреть, не так ли?

– Все это всего лишь очередной религиозный миф!

– Также, как и ваши собственные мысли. Простите, я хотел сказать – их мысли. Они ведь не ваши?

– Что значит – «не мои»? Я мыслю – следовательно, существую.

– Утверждение несколько не соответствует действительности, хоть и не в вашем случае. Взгляните на ваш хаотически мыслящий ум – вы действительно уверены, что это вы управляете им? Вы даже не можете заставить его полностью замолчать! Волны приходящих извне мыслей скачут так, как будто кто-то посторонний хаотически выкручивает ручку мыслительного «радио» то в одну, то в другую сторону.

– Уж не хотите ли вы сказать, что мысли могут быть навеяны?

– Ну вот, кажется теперь вы, наконец, начинаете понимать, какие именно силы послали людям «гениальные» научные идеи по изобретению, скажем, различных видов оружия. Как, впрочем, и фармацевтических лекарств. Как и множество так называемых «мемов», начиная от «после нас хоть потоп» и заканчивая тем, что «деньги не пахнут». Впрочем, вы также ныне будете способны осознать, какие силы говорили, например, через пророков. Но кого выбирали слушать люди? Идет планомерное уничтожение человечества их собственными руками.

– Ну, право, уменьшение населения планеты лишь способствует более рациональному распределению природных ресурсов среди оставшихся в живых.

– Рассчитываете остаться? Боюсь, что в планах темных сил сохранение вашей жизни не значится среди приоритетных задач. Как, впрочем, и всего человечества в целом.

– Да ну вас, сказки рассказывать!

– Да просто оглянитесь вокруг. Это, по-вашему, Рай?

– Но ведь вовсе и не Ад, это уж точно! Прогресс, так сказать, все равно присутствует. Или вы наивно предлагаете мне поверить в то, что все, что вы только что рассказали мне – правда?

– А вот это, мой дорогой друг, уже целиком зависит от правильности вашей точки зрения…

02.02.2013

Тридцатый день…

Да, тридцатый день прошел с тех пор, как он оказался здесь. В его новом доме. ДОМЕ.

Замерзший язык отказывался произносить это до боли знакомое и когда-то вызывавшее трепетный восторг и радость в груди, слово. Как по-новому оно теперь звучало в сознании!

Отчаяние. Отчаяние, мутящее разум. Слезы – о чем? Быть может, о тех давно минувших и невозвратных днях простого человеческого счастья? О звонких людских голосах и счастливых улыбках детей? О крепкой семье, которую когда-то так хотелось иметь…

“Папа…”. А ведь он так никогда и не слышал этого чудного звука – и теперь уже не услышит никогда. НИКОГДА. Разум злорадно подсказывал, что это так – это не может быть иначе. А сердце, сердце, вынесшее такие муки и страдания, – сердце его отказывалось в это верить. Оно всегда отказывалось верить в боль и скорбь. Всегда. Или… или только до событий тридцатидневной давности?

И все же… все же это ныне его новый дом, как кощунственно теперь бы не звучало это слово. Улица. Почти всегда закрытые ночью подъезды домов. Городские свалки, где столь редко можно было найти хоть какое-нибудь пропитание…

«Нет, нет, НЕТ!! Это не может быть со мной, только не со мной! Почему, почему, почему?!»

Молчание. Гробовое молчание. Ночная тишина. Слова вырвались из иссохшего горла в ночную тьму города и затихли в тишине. Нет ответа. Ответы придется искать самому.

Тогда – обессиленный, исхудавший, со шрамами по всему телу – следами борьбы с собратьями по несчастью и городской шпаной, с покрывшимся гнойными коростами лицом, – он упал. Он даже не заметил, как вдруг стремительно земля приблизилась к нему и тело, ударившись с грузным стуком о землю, осталось лежать неподвижно…

* * *

…Он не помнил и не знал, сколько прошло времени. Да и, наверное, не хотел знать. К чему теперь это ему? Найти пропитание и ночлег на очередную ночь – не этим ли ограничились его потребности?

Тогда он открыл глаза. Попытался пошевелиться – и отчаянно вскрикнул от резкой боли и застелившего глаза кровяного марева. Рука, правая рука. Той, что не раз спасала его в драках на темных переулках за кусок хлеба, той, что помогала открывать иногда не слишком качественно сделанные замки дверей городских подъездов – ее больше не чувствовалось. Совсем, полностью.

Перелом, вывих? Наверное, все же вывих и последовавший за ним болевой шок… Хорошо. Могло быть и хуже – намного хуже.

Оклемаемся. Оклемаемся, разум, – я говорю тебе!