Камилла Лоранс - Единственный, кому ты веришь [litres]

О моде я упомянула, чтобы подогреть его интерес; о разъездах – чтобы обеспечить себе отмазку на случай, если Крис вдруг решит пригласить меня на свидание (я не исключала такого поворота событий). В командировки, дескать, как правило, приходится срываться неожиданно и в последний момент – босс может дать отмашку в любое время, благо я не замужем и ни с кем не встречаюсь. Спросила, как обстоят дела у Криса. А он живет в Лакано, в загородном доме приятеля в двух минутах от океана, и там просто шикарно (еще бы! Прочитав это, я задохнулась от ревности – Крис занял мое место, это я должна быть там, рядом с Жо!). Они оба собираются махнуть на несколько месяцев в Индию, в Гоа, будут снимать там документалку о повседневной жизни простых людей, чтобы поведать миру о нищете и несправедливости. Еще его приятель надеется обзавестись друзьями среди музыкантов. А сам он подумывает о книге. Что, нашел издателя? Ну, вообще-то нет пока, но многие редакции уже сильно заинтересовались.

Конечно, я потешалась от души, читая откровения Криса. Жо озаботился нищетой и несправедливостью?! Для этого нужна способность к сопереживанию, а он ее начисто лишен. Другие люди, за редкими исключениями, не существуют для Жо, вокруг себя он видит лишь статистов без эмоций, животных, подчиненных инстинктам, и вещи, которые можно отбросить с пути одним пинком. Но может быть, Крис совсем не такой? Я сразу об этом подумала. То есть понадеялась. Его манера писать, простая и любезная, его вежливость, сдержанность, доброжелательность – все отличало Криса от Жо настолько, что я даже, как видите, совершенно позабыла об этом его «Сдохни!». Вместе с тем меня ужасало, что Жо намерен уехать так надолго – Лакано все-таки не дальний свет, мысль о том, что Жо находится в пределах досягаемости, успокаивала. В своем воображении я могла бы туда отправиться, долететь на птичьих крыльях. В Гоа – нет.

Очень скоро я увлеклась игрой – и очень скоро игрой это быть перестало. В первое время я со всех ног бежала домой, едва закончив лекцию в универе, и сразу усаживалась за ноутбук. «Мам, да ты теперь реальный гик!» – смеялся мой старший сын; ему тогда было тринадцать. На свою настоящую страницу в Фейсбуке я заглядывала лишь краем глаза – знала, что ничего любопытного меня там не ждет, – и сразу же открывала вымышленный профиль.

Псевдоним я подбирала со всей тщательностью: оставила свое имя Клер, приняв во внимание его иронический смысл [9] Имя Клер (Claire) по-французски означает «ясная, прозрачная, светлая». , а фамилию к нему добавила, во-первых, иностранную, во-вторых, писательскую – Антунеш. Вы читали Антониу Лобу Антунеша, Марк? Какое упущение! Это великий португальский писатель и, между прочим, психиатр по образованию. Но сейчас он вроде бы не работает по специальности, только пишет. А собственно, чем еще заниматься?

Иностранную фамилию я взяла не случайно – чтобы можно было «вернуться на родину», если понадобится. Я немного говорю по-португальски… и потом, понимаете, фаду, саудади – все это мне близко. В общем, Клер Антунеш. В выборе личности всегда остается что-то необъяснимое, согласны? Как в романах. Я ведь пишу роман, знаете ли. У нас тут есть литературный кружок. Пишу, но никому не показываю. Никто его еще не читал, кроме Камиллы. Это она организовала литературный кружок, вы с ней знакомы? Я уже приближаюсь к финалу.

Так вот, начиналось у нас с Крисом все потихоньку. Мы обменивались сообщениями каждые два-три дня, постепенно узнавали друг друга. Вернее, я узнавала его, а он – Клер Антунеш, девицу двадцати четырех лет, внештатницу, работающую по трудовому договору, немножко застенчивую и не слишком активную в Фейсбуке (у меня было всего три десятка френдов), любительницу фотоискусства, хорошего французского шансона и путешествий. Крис считал ее «крутой» – cool, он использовал это английское словечко очень часто и по отношению ко всему на свете; мог так сказать о пейзаже, о музыке, о человеке. Поначалу я выжидала несколько часов, перед тем как ответить на его месседжи, потом стала заходить в Фейсбук поздно вечером, когда Крис почти безотлучно был в Сети, – мне весело светил зеленый огонек! – и мы стали переписываться онлайн. Меня по-прежнему интересовало, что делает Жо, и я пыталась разузнать у Криса о жизни в Лакано: не скучно ли ему в опустевшей на зиму деревеньке, чем он занимается целыми днями. Крис писал, что ему ничуть не скучно – он любит одиночество, что свет над океаном сейчас волшебный, и это cool. Спрашивал, как дела у меня. А у меня все было наоборот – нескончаемые разъезды и общение с новыми людьми. «Bay, это же cool!» Надо признать, разнообразием наши диалоги не отличались, и порой я начинала скучать – мне не хватало резкости Жо, его чувственности, злобы и сарказма. С Крисом мы общались как-то по-бойскаутски, если вы понимаете, о чем я. Но вы, Марк, конечно же все понимаете. Со своей стороны я старательно подбирала слова и периодически нарочно делала орфографические ошибки (честно говоря, это требовало усилий – терпеть не могу издевательства над языком. Язык – отражение моей жизни. Когда решу окончательно сдохнуть, я замолчу). Крис тоже порой допускал ошибки, но не слишком часто и в основном те, что характерны для всех моих студентов: путал на письме будущее время с условным наклонением, игнорировал правила согласования причастий прошедшего времени, ну и прочее в таком духе. Я научилась пользоваться сокращениями, щедро разбрасывала смайлики и сыпала английскими словечками – «френды», «лайки», «початимся», «кул». Вот это уже было нетрудно – дети исправно пополняли мой словарный запас. Тогда они жили неделю у меня, неделю у своего отца – мы так договорились во время развода.

Ну, естественно, я по ним скучаю. Что за вопрос? Но я не хочу их видеть. I prefer not to [10] Здесь: предпочитаю не видеть ( англ. ). .

Я старалась почаще льстить Крису, ведь мужчины любят лесть, но… Да, а вы не замечали? Ах, это потому, что вы мужчина и к тому же психолог! Фрейд приписывал нарциссизм исключительно женщинам. «Женщина любит только саму себя» и так далее… Ну да, возможно, он имел в виду не всех женщин, вы знаете Фрейда лучше, чем я. И тем не менее ничего подобного он не говорил о мужчинах. Мужской нарциссизм не входил в интересы Фрейда, разве нет? Кстати, я отпускала Крису комплименты вполне искренне – он был талантливым фотографом, а я дилетанткой, поэтому восхищалась его техникой и «особым взглядом», способностью поймать мгновение. Он обещал меня всему научить, уверял, что это несложно, главное – правильно выстроить кадр. «Я тебя научу», – говорил он и таким образом разворачивал передо мной наше совместное будущее IRL – in real life [11] В реальной жизни ( англ. ). , – рисовал перед моими глазами нас обоих друг подле друга. И меня охватывали тревога и тоска, как всегда в те моменты, когда приходит осознание несбыточности того, от чего ты еще не успела отказаться. Смириться с тем, что не можешь что-то осуществить, – вот это, наверное, и есть счастье. Выйти из поля зрения, когда не попадаешь в кадр. Вырваться из рамок.