Марина Москвина - Радио «Москвина»

Итальянский ученый по имени Лучиано Боккони поблизости от Генуи устроил фотолабораторию. Вооружившись магнитометрами, счетчиками Гейгера, чувствительными микрофонами, он стал наблюдать пустое пространство вокруг уединенного холма в районе Аренцано. Если специальные приборы показывают нечто необычное или собака залает, а никого нет, Лучиано — щелк! И сфотографирует. Правда, он снимал в невидимом человеческому глазу спектре — инфракрасном. Ну, и еще какие-то хитрости.

И что же? На фотографиях получилось огромное множество странных, в том числе и человекообразных существ — плотных и непрозрачных, в виде тающих облаков и неясных сгустков. На снимках видны черные расплывчатые тела, блуждающие огни… Небывалой длины фигуры — вроде грифонов, — на них с особенной яростью лаяли собаки. «Грифоны» скользили, плыли, подпрыгивали в воздухе. Живые подвижные существа!

Синьор Лучиано говорил, что все они летали на самых разных высотах или двигались по земле — в двух шагах от него. С бешеной скоростью катились с горы или неподвижно висели в небе над городом, взлетали и приземлялись, парили, покачиваясь, над пожарами и вдруг вытягивались в огромные фигуры, похожие на дельфинов, и гонялись за самолетами.

Он их назвал неоптеродактили — новые птеродактили. Если захотят — они видимые, не захотят — невидимые. А собаки с кошками видят их всегда или по крайней мере чуют.

Они излучают свет, тепло, поражался Лучиано Боккони, обладают магнитными свойствами, это какая-то особая, не биологическая форма жизни, но плазменная или эфирная — легкая, воздушная.

Эх, жаль, я не могла взять интервью у славного Лучиано, побывать у него в лаборатории на вершине холма (могу себе представить, какой оттуда открывался пейзаж!), погулять, поглядеть вокруг сквозь изобретенную им оптику. Вот что было полностью нереально в советские времена: сорваться, поехать в Италию… С кем-то встретиться, с кем тебе захочется… Пожить там в свое удовольствие…

Но жизнь такая интересная штука! Не прошло и десяти лет, как я познакомилась с нашим русским ученым, который независимо от итальянца Боккони изобрел аппаратуру, наблюдавшую жизнь невидимок.

Случилось это так. Я же все время выступаю. Дети, дети!.. Библиотеки, школы, клубы, дома культуры, кинотеатры — огромные залы детей. А тут «Открытое общество» имени дедушки Сороса устроило гастроли детских писателей по всей России.

— Поехали — развеяться в Нижний Тагил? — звала меня с собой предводитель наших беспримерных походов — заведующая детским читальным залом Библиотеки иностранной литературы Ольга Мяэотс.

Или она говорила:

— Ну, что, Маринка? Отвести душу — в Томск?

Или:

— Хватит прохлаждаться в Архангельске. Теперь едем отогреться душою в Геленджик!

Где только мы с ней не побывали: и на Камчатке, даже на Сахалине!..

Однажды мне в руки случайно попал журнал, где я прочитала, что в городе Воронеже геофизику, фотографу, кинолюбителю Генриху Силанову удалось запечатлеть на пленке странных полупрозрачных существ, летающих вокруг нас в атмосфере.

Все началось в Новохоперской области под Воронежем, куда каждое лето Генрих Силанов привозил группу исследователей разных необычных явлений. И знакомые летчики из Борисоглебского летного училища попросили Силанова помочь им разобраться с летающими объектами, которые часто во время учебных полетов преследуют самолеты. Причем ведут себя эти небесные хулиганы весьма разумно: в точности до деталей повторяют траекторию самолета и нарочно мешают посадке.

Воронеж не входил в наши производственные планы, но, когда выяснилось, что там живет русский Лучиано Боккони, я стала туда проситься. Несколько дней мы с Ольгой Мяэотс и поэтом Тимом Собакиным ударно выступали перед воронежской публикой. Наконец нам раздобыли адрес и телефон местного исследователя неопознанных летающих объектов Генриха Силанова.

Я ему позвонила, он пригласил нас в гости. Мы и Собакина собирались взять с собой, но в последний момент Тим занервничал, яростно ополчился на энергетичекие сгустки и, распалившись, бросил мне в лицо, что все эти гуманоиды — типичная дьявольщина.

Я предложила Тиму остаться в гостинице. Собакин расстроился, обиделся, выпил лишнего, жалобно бормотал нам вслед:

— На кого ж вы меня покидаете?.. Ладно, черт с вами, я тоже иду и буду молчать, как рыба.

В общем, вел себя крайне противоречиво. Но мы побоялись с ним связываться, вдруг в нем взыграет? Дружба дружбой, а мы его решили не брать. Чтобы он не нервировал воронежского ученого своим мятежным состоянием духа.

Был темный вечер. В Воронеже падал снег, и там такие ветлы старые на улицах растут. Особенно мне этот город запомнился памятниками писателей — как по дороге шагает золотой Андрей Платонов — полы пальто развеваются, чувствуется, что сильный ветер дует ему в лицо!.. И, конечно, его дом-музей, где я узнала о том, каким Платонов был замечательным мелиоратором. Или Иван Сергеевич Бунин в натуральную величину, без всякого пьедестала, непринужденно сидящий на кресле в парке, а рядом — на редкость правдоподобный ирландский сеттер…

Кажется, мы заехали на окраину Воронежа. Здесь уже встретили нас не ветлы, а высоченные южные пирамидальные тополя. Снег повалил густыми хлопьями. Мы подняли головы и стали глядеть вверх, прищурившись, чтоб снегом не слепило глаза: сквозь облака просвечивали крупные голубые звезды, которых почти задевали, раскачиваясь на ветру, сверх всякой меры взмывшие ввысь, обледенелые тополиные ветки.

Ни одна лампочка не горела в подъезде блочной пятиэтажки, зато на четвертом, а то и на пятом этаже в потоке электрического света возник сам Генрих Силанов. Заблаговременно — без стука и звонка! (А то есть анекдот: тук-тук-тук! — стучится кто-то к ясновидящей. А ясновидящая: «…КТО-О ТАМ?»)

Нет, Силанов был точно такой, как на фотографии в журнале, — с феноменально внимательным взглядом, просвечивающим пространство, как рентген. Кстати, этот журнал «Воронеж» я хранила до встречи с ним несколько лет!

Мы с Ольгой заранее купили большую коробку конфет — чернослив в шоколаде с миндальным орехом внутри. Генрих Михайлович усадил нас чай пить на кухне и давай рассказывать, как начинал свою охоту за НЛО с обычным фотоаппаратом и сколько у него было с этим связано досадных недоразумений.

— То я встречал на снимках предметы, которых не видел в натуре, — он жаловался, — то, наоборот, — абсолютно зримый объект, потрясающий воображение, — ни на фотографию, ни на негатив почему-то не попадал!

В один прекрасный день Силанов понял, что диапазон чувствительности глаза не совпадает с диапазоном объектива. И чтобы расширить оптические возможности в ультрафиолетовую часть спектра, он взялся выплавлять линзы из речного кварцевого песка и шлифовать их вручную, как делал триста лет назад Исаак Ньютон!