Брюс Кэмерон - Путь домой

– Ты ни в коем случае не должна убегать, Белла. Ты всегда должна выполнять команду «Иди Домой».

Я услышала свое имя и поняла, что правильно поступила, когда выполнила «Иди Домой», но он почему-то все еще сердился. Я пошла к своей подстилке и плюхнулась на нее, испытывая тоску оттого, что Лукас так из-за меня расстроен.

Когда пришла Мамуля, я вскочила и завиляла хвостом, и она сказала, что я хорошая собака, я решила, что то, что произошло, уже в прошлом и меня опять все любят.

– Как прошло собрание группы? – спросил Лукас.

– Отлично. Сегодня все прошло просто великолепно. Все спрашивали меня о Белле: ее появление – это самое лучшее из всего, что происходило с ними в этом месте. У нее, похоже, завязались особые отношения с каждым. А как у тебя дела с кошками?

– Мне не удалось поймать ни одной, я только снял их на видео. Я также сделал снимок оповещения о сносе и все переслал Одри в приют, занимающийся помощью животным.

– Хорошая мысль. Может быть, она сумеет как-то помочь.

– Может быть, сумеет.

– Ты не мог бы переслать копию и на мою электронную почту?

– Конечно. И вот еще что – Белла сегодня убежала.

Услышав свое имя, я подняла глаза.

– Да ну? – Мамуля громко втянула ртом воздух. – Белла, ты убежала?

Я опустила глаза. Теперь я снова чувствовала себя плохой собакой, хотя понятия не имела, что же я сделала плохого.

– Я подумал, что это неплохая мысль – скомандовать ей идти домой и спрятаться у стены, где ее загораживает от прохожих живая изгородь, а я тем временем перелезу через забор. Мне хотелось поскорее попробовать поймать сетью какую-нибудь кошку, и я решил не тратить время на то, чтобы сначала отвести Беллу домой. Так что это моя вина. Когда я наконец оставил свои попытки загнать кошек в подполе в сеть и вернулся домой, ее нигде не было.

– Куда же ты ходила, Белла? – спросила Мамуля.

Я завиляла хвостом. Значит, я прощена? Судя по голосу Мамули, она на меня больше не сердилась. Я подошла к ней и подсунула голову под руку, и она погладила меня. Ура!

– Завтра я попробую еще раз, – сказал Лукас. Я подошла к нему, и он меня приласкал. На свете не было чувства лучше, чем ощущать себя хорошей собакой для Лукаса и для Мамули. Я побежала за мячиком и принесла его Лукасу, чтобы отпраздновать это дело.

Тем вечером незадолго до того, как лечь спать, мы с ним сыграли в «Крохотный Кусочек Сыра». Я так сосредоточилась, что дрожала, глядя на лакомство, пока он наконец не рассмеялся и не дал мне его.

Я была хорошей собакой.

В следующий раз, когда мы вышли, чтобы «Идти на Работу», земля была покрыта чем-то холодным, мокрым и чудесным.

– Снег! – сказал Лукас. – Это снег, Белла!

Я решила, что снег – это самая потрясающая вещь, которую я испытала в жизни с тех пор, как узнала, что такое «Крохотный Кусочек Сыра», и, может быть, также бекон. Я была все еще вся мокрая от него, когда у большого здания Лукаса встретил Тай и, взяв мой поводок, отвел меня в большую комнату с креслами, чтобы я смогла проведать всех моих друзей. Мак протянул ко мне руку, и я запрыгнула на его диван и немного подремала, прижавшись к нему. Мак был самым грустным человеком из всех, кого я когда-либо встречала, но, когда я приходила к нему, он всегда становился немного веселее. Я делала свою работу, выполняла свою задачу, даря успокоение.

Потом Тай привел меня в комнату, где люди сидели на креслах, расставленных кругом. Среди них был мой друг Дрю, он не стал меня катать на своем кресле, но сказал, что я хорошая собака.

Тай легко потянул за мой поводок, так что мы с ним вместе оказались в середине круга, чтобы каждый, кто хотел увидеть собаку, смог это сделать.

– Слушайте все. Если Белла кому-то из вас мешает, если у кого-то здесь аллергия на собак или еще какая-нибудь причина возражать, пусть скажет мне сейчас. Если возражений нет, то она здесь для того, чтобы вам помогать. Она каким-то образом чувствует, когда кто-то мучается, пытаясь отыскать нужные слова, вам это понятно? И она подойдет прямо к вам, если у вас возникнет такая проблема. Да, и мне надо сказать вам еще одну вещь перед тем, как мы начнем, – визиты Беллы в госпиталь Администрации по делам ветеранов проходят без санкции руководства. Вы все меня услышали?

Мы долго находились в этой комнате, и все просто сидели, не давая мне никаких лакомств. Один мужчина заплакал, прижав руки к лицу, и я положила голову ему на колени, стараясь помочь, делая свою работу точно так же, как когда я помогала Мамуле. Это были мои друзья, и мне хотелось, чтобы они знали – не надо грустить, потому что рядом есть собака, чтобы подарить им успокоение.

Позднее Лукас пришел навестить моих друзей и назвал меня хорошей собакой. Когда мы с ним уходили, к нам подошла Оливия, чтобы повидать меня. У нее в руке был маленький кусочек курицы, который она отдала мне. Мне очень нравилась Оливия.

– Хочешь пойти с нами домой? – спросил ее Лукас.

– Я пойду с Беллой. Думаю, и ты можешь пойти вместе с нами, – ответила она.

Мы вышли из боковой двери. Снег! Я прыгнула в него и опрокинулась на спину, задрав лапы.

– Какая же ты глупышка, Белла, – сказала мне Оливия.

Лукас тихонько потянул за мой поводок.

– Ну все, хватит. Пойдем, Белла. – Я встала на лапы, вытряхивая воду из шерсти.

– Как вам удается скрывать Беллу от доктора Ганна? – спросила Оливия. Я посмотрела на нее, надеясь, что она произнесла мое имя, потому что хочет дать мне еще курицы, хотя и чуяла, что курицы у нее в карманах больше нет. Но люди всегда могут найти и курицу, и печенье, и рыбу, стоит им только захотеть.

– Тай проводит ради этого целую военную операцию. Когда у них проходит очередное собрание по программе двенадцати шагов, она находится с ними. Когда Белла с пациентами, Тай расставляет вокруг дозорных, которые стоят на стреме. Они все ведут себя так, словно находятся в лагере военнопленных и их задача – обвести вокруг пальца охрану. Думаю, медсестры все знают, но врачи понятия не имеют о том, что творится под их носом. Тай говорит, что, если Беллу застукают, он скажет, что это его собака. Начальство ни за что не выгонит с работы Тая, потому что все ветераны на него просто молятся, и именно он проводит по вечерам сеансы групповой психотерапии.

Гуляя, мы набрели на белку! Она лежала на мостовой вся расплющенная, и от нее исходил потрясающий аромат. Снег вокруг нее растаял. Я осторожно вдохнула этот аромат. Белка была мертвая. Я знала, что такое смерть, я каким-то образом приобрела это знание, хотя никогда с ней раньше не сталкивалась, точно так же, как я знала, что надо лизать Лукаса, когда он нагибается, чтобы поговорить со мной. Или что сейчас мне надо ткнуться в эту белку плечом.

– Белла, нельзя! – крикнул Лукас, дергая за поводок. Я в изумлении посмотрела на него. Нельзя? Но что же я сделала плохого?